После смерти хозяина, мистер Тит стал появляться реже. Часто бродил по комнатам в поисках покровителя, но обнаружив только пустое кресло, удалялся восвояси.

Сегодня визит кота стал для Рика настоящей неожиданностью.

Наверное, Тит проскочил в западное окно, которое вечно открывалось от сквозняка, предположил юноша и, погладив кота, попытался взять его на руки. Но тот резко вырвался, отскочив в сторону. Между Риком и пушистым гостем всегда сохранялось колкое недоверие. Юноша назло отцу, пытался избавиться от кота любыми способами, в ответ на это, мистер Тит шипя и дыбясь, выказывал свои несправедливые возмущения.

В доме Джейсонов Тит чувствовал себя более чем вольготно: мистер Лиджебай как ребенок радовался кошачьим выкрутасам и никогда не ругал животное, чем еще больше злил сына. Клер частенько корила брата за глупую ревность, объясняя, что кот существо приносящее радость, а не отнимающее родительскую любовь. Рик хмурился, понимая, что не прав, но упрямо не признавал свою ошибку. Впрочем, Тит и не ждал от него извинений. Судя по надменному выражению кошачьей морды, ему было все равно и его вовсе не беспокоили чужие обиды.

— Ну, чего стоишь? Давай мириться, — покосившись на пушистого, предложил Рик и протянул руку.

Кот несколько минут сидел в замешательстве, а затем, осторожно приблизившись, понюхал кончики его пальцев. Юноша почувствовал легкую щекотку.

— Давай, не бойся… Не хочешь, не буду тебя трогать.

В ответ мистер Тит облизнулся и окончательно успокоившись, стал тчательно умываться.

Отвлекшись, Рик повернулся и его взгляд в очередной раз нашел отцовский дневник. Тем временем кот — недолго думая — подняв хвост трубой, кинулся к двери, ведущей в кабинет покойно мистер Лиджебая. Прислонившись к щели, он некоторое время вглядывался внутрь, словно желая отыскать потерявшегося хозяина, а зетам начал нервно скрестись о деревянный край косяка. Вскоре усилия Тита увенчались успехом. Дверь скрипнула, и кот прошмыгнул внутрь.

Затаив дыхание Рик замер. Долгий год кабинет находился на замке и никто не смел тревожить покой того места, где еще витал дух отца. Проявив решительность, сестра, уподобившись родителю, установила правило — никогда и не под каким предлогом ни нарушать установленные границы. Пусть кабинет станет для Лиджебая его скромной усыпальницей!

С трудом проглотив застрявший в горле ком, юноша, на ватных ногах приблизился к полуоткрытой двери. Кот был уже внутри.

Рука сама подхватила со стола книгу в кожаной с красной тесьмой обложке. Приблизившись к двери, Рик не сразу решился дотронуться до массивной бронзовой ручки. Но из кабинета послышалось призывное мяуканье кота. Зажмурившись и кляня себя за нерешительность, юноша переступил порог.

В нос ударил тяжелый запах пыли и затхлости непроветриваемого помещения. Пытаясь откашляться, Рик схватился за воротник и дернул его изо всех сил. Верхняя петель камзола с треском лопнула, позволив юноше глотнуть чуть больше воздуха. На его лбу выступила испарина. Рик сам не понял, как оказался в кресле. Но легче не стало. Тяжелый воздух кабинета давил на него, пытаясь во чтобы то ни стало выпроводить непрошеного гостя. Только юноша не собирался сдаваться. Бешено озираясь по сторонам, он одним махом бросился к окну, без труда сорвал тяжелую портьеру и, нащупав створки, дернул раму на себя.

Поток свежего воздуха гонимый холодным ветром, ворвался в мрачное жилище вековой пыли. Лежащие на столе бумаги зашуршали, подавшись легкому сквозняку. И Рик обессилено повалился в кресло.

Почувствовав внезапный прилив сил, он улыбнулся. Еще одна маленькая победа над прошлым оказалась не такой уж сложной. Рик представил как тонкие нити, связывающие его с воспоминаниями об отце, превратились в тлен. Возможно, теперь витающий по дому призрак Лиджебая успокоится и перестанет приходить к ним в ночных кошмарах и поджидать в мрачных углах их родового особняка.

Окончательно осмелев, Рик решил осмотреться. Но невидимая стража мистера Лиджебая, оказывается, вовсе не дремала. Сотни шипящих голосов в голове юноши, возникли из ниоткуда.

Правило нарушено!

Вина очевидна!

Тебе не стоило этого делать!

Сначала наступило оцепенение, а чуть позже тело охватил страх, от которого нельзя было укрыться. Голос отца прозвучал строго и однозначно.

«Что я наделал! Как решился?! Я приступил запрет, нарушил правило!» — мысли Рика хаотично закружились по кабинету, насмехаясь над юношеской неосмотрительностью.

'Зачем я ворвался? Зачем решился?'

Ища себе оправдания, Рик не смог найти ни одной весомой причины.

В этот самый момент хаотичные мысли нарушил громкий голос кота. Толи он зевнул, толи мяукнул от удовольствия, но эффект удался на славу. В мгновение ока Рик пришел в себя, осознав, что находится в кабинете отца совершенно один — при всем уважении к мистеру Титу — тот был не в счет.

Голоса исчезли, а на душе стало спокойно.

Осторожно прислушиваясь к тишине, Рик заозирался по сторонам. Все выглядело, как и прежде: один, два, три года назад, когда мистер Лиджебай немного задумчиво склонялся над чистым листом бумаги и, зажигая еще несколько свечей, чтобы отступила тьма, начинал писать. В такие часы, дом окутывала сокровенная тишина, которую не смел нарушить даже дотошный посыльный, частенько доставлявший старшему Джейсону небольшие свертки. Что было внутри — Рик не знал, но судя по реакции отца, содержимое являлось довольно ценным предметом. Но даже этот факт, не давал посыльному права беспокоить мистера Лиджебая когда тот начинал работу. В один из таких неудачных визитов, получив посылку, родитель спустил бедолагу с лестницы, не дав тому даже жалкого суона.

Тайком наблюдая за решительными действиями отца, Рик в очередной раз отметил, что совершенно не знает его. Мистер Лиджебай — молчаливый, худощавый, слегка сгорбленный учитель речи, решивший коротать старость среди пыльных томов библиотечной коллекции, каждый раз не уставал поражать своего сына слегка эксцентричными, но весьма решительными действиями. Для окружающих — он покладистый и мягкий, в один миг мог вспыхнуть, словно вулкан, став для всех вокруг настоящим стихийным бедствием.

Подойдя к столу, Рик так и не решился сесть в глубокое, обитое темной кожей кресло. Письменные принадлежности находились на своих местах — педантичность была еще одной особенностью характера главы семьи Джейсонов. Гусиное перо, воткнутое в песочницу стояло ровно посредине стола; чернильница из экстракта сандалового дерева располагалась в правом углу возле стопки бумаги, печать семьи Джейсонов — в левой. Принадлежности для заточки перьев лежали поблизости.

Рик протянул руку и сразу одернул ее. Дымка запрета все еще витала над рабочим местом, пристально следя за исполнением бесчисленного количества правил.

Мистер Тит, равнодушно наблюдая за юношей, делал вид что дремлет, но Рик чувствовал — зоркие кошачьи глаза продолжают следить за каждым его движением.

Недовольно поморщившись, юноша повернулся к животному спиной. Не хватало еще, что бы какой‑то там кот диктовал ему свои условия. Этакий душеприказчик мистера Лиджебая!

С чего начать? Какой предмет со стола может ответить на его вопросы?

Первым на глаза юноши попался лист бумаги, сложенный вдвое. Он лежал под кусочками воска, словно невзрачный черновик, который отложили в сторону за ненадобностью, но отчего‑то не выкинули в корзину. Рик осторожно развернул его и обомлел.

Карандашный набросок сильно напомнил ему все того же мистера Невежу. Огромный, плечистый человек в широкополой шляпе и с трубкой в зубах выплывал из грифельного тумана, словно живой. Еще один рисунок. Но на этот раз более четкий, не оставляющий надежды сомнениям.

В голове вихрем промелькнули последние строчки отцовских мемуаров: ' … он выплыл из‑за поворота, словно призрак, рожденный моим воспаленным разумом. И я понял — не будет мне больше прощенья и пощады. Он наведался ко мне, чтобы напомнить о моих давнишних прегрешениях. Бесплодное видение улыбнулось и исчезло в тумане. Видимо — не сегодня. Скорее всего — не сейчас. Я облегченно выдохнул'.