Миф, создаваемый Розенбергом, был обращен к конкретной аудитории, к "нордическим людям". Он должен был помочь немцам преодолеть разочарования и пораженческие настроения, охватившие их в годы после Первой мировой войны. Расовому мифу надлежало стать могущественной идеологией, зовущей немцев к построению новой невиданной ранее цивилизации. Тем самым, миф имел четкие политические функции. Во-первых, он был призван создавать и упрочивать общегерманскую идентичность, во-вторых, оправдывал милитаризацию и войну, в-третьих, отрицал ценность демократии, в-четвертых, обосновывал авторитарный режим и выковывал культ вождя, в-пятых, укреплял патриархальное мировоззрение, в-шестых, легитимизировал борьбу против христианства и церкви, в-седьмых, утверждал органический взгляд на общество, в-восьмых, воспевал крестьянство и сельскую идиллию, наконец, в-девятых, призывал к слиянию с природой и выражал резкое неприятие современной технической цивилизации. Для построения такого мифа Розенберг использовал исландскую "Эдду", германскую "Песнь о Нибелунгах", индийскую "Ригведу" и греческую "Илиаду". Кроме того, важнейшим источником для Розенберга служили поддельные "Протоколы сионских мудрецов", и, как отмечалось, он был первым и самым активным их пропагандистом в Германии.
Другим пропагандистом арийского мифа был итальянский фашистский мыслитель Юлиус Эвола. Он разделял все основные положения описанной выше схемы, включая и миф о северной прародине. Но его не устраивал излишний, на его взгляд, материалистический крен нацистской концепции - в расах он хотел видеть не столько биологические, сколько "духовные" сообщества. Поэтому его построения в еще большей мере апеллировали к оккультным понятиям и символам; в частности, именно он обогатил их идеями, заимствованными из индуизма. Эвола пережил эпоху германского нацизма и в послевоенные годы сумел стать гуру подымающего голову европейского неонацизма.
Итак, нацистский арийский миф строился по оппозиции "мы" - "они" и создавал исключительно двуцветную картину мира. Светлое противопоставлялось темному, доброе - злому, Правда - Кривде, порядок - хаосу и, наконец, Бог - Дьяволу. Это представление переносилось и на историю, в которой оставшийся в далеком прошлом счастливый Золотой Век сменялся эпохой несчастий и катастроф (Кали-юга). Люди Золотого Века изображались мудрецами, героями, равными богам. Это и были арийцы, которых рассматриваемый миф сплошь и рядом отождествлял с прямыми предками германцев. Но, если доброе начало персонифицировалось этим мифом в арийцах, то и для злого начала надлежало найти какого-то реального субъекта. Тут-то миф и выводил на историческую сцену евреев, изображая их полными антиподами славных арийцев, разрушителями всех их величественных достижений.
История, как известно, повторяется, и, начиная с 1970-х гг., арийский миф нашел уютное пристанище в идеологии формировавшегося в те годы нового русского радикального национализма. Достаточно сказать, что первым энтузиастом "Влесовой книги" в СССР стал В. И. Скурлатов, который, с одной стороны, в своих "научно-фантастических произведениях" активно популяризировал содержавшиеся в ней идеи о "славянах-арийцах", а с другой, являлся неутомимым участником борьбы с "международным сионизмом". Это он издал одну из самых радикальных антисионистских книг "Сионизм и апартеид"(Киев, 1975), содержавшую откровенную антисемитскую пропаганду. Мало того, в 1983-1985 гг. он вел спецкурс "Критика идеологии сионизма" в Университете дружбы народов им. Патриса Лумумбы. Именно в те годы он стал одним из кумиров членов объединения "Память",которым импонировала идея противостояния "еврейскому господству". Итак, миф о "славянах-арийцах" формировался в русле борьбы с "международным сионизмом". Не случайно такие ярые пропагандисты "Влесовой книги" как В. Скурлатов, В. Емельянов, Д. Жуков и И. Кобзев стояли у истоков движения "Память" и одновременно снискали славу неутомимых борцов с сионизмом, открыв по сути дела новую эру в борьбе за "окончательное решение еврейского вопроса".
Среди тех, кто заложил основы русифицированной версии "арийского мифа", был один из признанных лидеров русского патриотического движения 1970-х годов В. Емельянов. Он не скрывал своей веры в великую русскую дохристианскую цивилизацию, будто бы обладавшую богатой письменностью и культурой. Древних ариев, пришедших когда-то в Индию, он представлял "арийцами-венедами", принесшими на Индостан "нашу идеологию, сохранившуюся в основе индуизма и йоги". Венеды, они же арийцы, одно время якобы господствовали и в Восточном Средиземноморье, дав название Палестине ("Опаленный стан").К этим "венедам" автор относил и финикийцев, не желая уступать семитам лавры изобретателей алфавита. Всю континентальную Европу и Скандинавию до появления германцев также заселяли будто бы "славяне-россы", или венеды. Емельянову было "вполне ясно", что "единственными автохтонами Европы являются венеды и прибалтийские арийцы", а кельты и германцы пришли будто бы из глубин Азии.
Именно венеды составляли "становой хребет арийского языкового субстрата" и были основными хранителями "общеарийской идеологии". Чистота языка и идеологии сохранилась якобы только "на просторах от Новгорода до Черного моря", где долго держалось представление о "триединстве трех триединых троиц": Правь-Явь-Навь, Сварог-Перун-Световид, Душа-Плоть-Мощь. Там царил истинно "Золотой век", "понятия зла не существовало". Емельянов упивался восхвалением "русского дохристианского прошлого": русичи жили в гармонии с природой, имели лучезарную идеологию, лишенную слепой покорности перед Богом. У них якобы не было ни святилищ, ни жрецов. Носителями"оккультной мощи" были женщины-йоги, что якобы вообще было свойственно арийцам. (Отмечу, что все это резко расходится с данными современной археологии о жизни восточных славян в дохристианский период). В своих построениях автор широко использовал материалы"Влесовой книги", прибегая к обильным цитатам из нее и ища в них остатки истинного русского мировоззрения, того, что составляло "душу народа".
Евреи в концепции Емельянова выглядели дикарями, нахлынувшими в "арийскую" Палестину и узурпировавшими "арийское" культурное наследие. В частности, сам их язык будто бы сложился под сильным "арийским" влиянием. Между тем, образ евреев в изображении Емельянова и других аналогичных мифотворцев отличался разительными противоречиями. С одной стороны, они выглядели примитивными и неспособными к культуротворчеству, но, с другой, обладали чудовищной силой и с легкостью крушили с таким трудом созданные "славянами-арийцами" цивилизации. В подтверждение этой идеи приводились факты о завоевании семитами-аккадцами Нижней Месопотамии, об упадке Хеттской державы и Римской империи, и даже о вторжении древних израильтян под руководством Иисуса Навина в Палестину. Ведь, как настаивают сторонники "арийского мифа", прежде Палестина была заселена "славяно-русами" (надо ли говорить, что все это резко расходится с современными научными знаниями?).
Последней страницей этой столь же безудержной, сколь и фантастической экспансии рисуется история иудейской Хазарии, которая якобы всеми силами стремилась закабалить славян как физически, так и духовно. Так, на помощь "арийскому мифу" приходит "хазарский миф", рисующий всех хазар без разбора коварными и кровожадными евреями, грабившими славянские земли, продававшими славян в рабство, вероломно нападавшими на славянских купцов, стравлявшими славян сдругими соседними народами и пр. И все это якобы делалось евреями для того, чтобы захватить славянские земли, поработить славян и, тем самым, подготовить плацдарм для последнего броска к мировому господству. "Хазарский миф" распространяется в нескольких разных версиях. Одна из них (православная) настаивает на том, что все войны Хазарии с Русью имели исключительно религиозный характер и инициировались "агрессивным иудаизмом". По другой версии (неоязыческой), потерпев поражение в открытом бою от языческого князя Святослава, хазары все-таки ухитрились закабалить славян, навязав им чужеродную идеологию христианства с целью поработить их, уничтожить их своеобразную культуру и установить мировое правительство.