- Иди за мной, мой верный конь! – засмеялся я, чем немного испугал стюардессу в проходе.

Проталкиваюсь вперед, шустро работая локтями под возмущенное шипение друга, вот уже середина самолета, уже почти хвост, а вот и места…

- Молодые люди, вы заняли наши кресла.

Поднимаю голову от подставки для стаканов, которую усиленно проверял на прочность путем надавливания обоими руками, и удивляюсь:

- Они наши! Вы что, их купили?

Борька застонал и прикрыл ладонью глаза.

- Вообще-то да! – пожилая женщина с ребенком ехидно смотрит в свой билет. 

Ну, и я решил туда заглянуть…

- Подумаешь, перепутал! – ворчал я, подгоняемый тычками Снегуркина в поясницу. Наши места были в самом начале самолета. – Граждане, расступитесь, мы самолетом ошиблись!

- Надо же, - посочувствовала типичная блондинка в коротеньком сарафане. – Бедные…

- Еще какие, - согласно киваю, улыбаясь ей всеми тридцатью двумя зубами. Хотя зубы же не могут улыбаться? Или могут? – Садились на самолет до Америки, а нас в Египет хотят отвезти… или отлетать, кстати, мой дядя – Абрамович, вам знакомо это имя?

- Оу! – глаза девушки предвкушающе заблестели.

Но сильный удар под ребра заставил быстренько свернуть дискуссию и занять свое кресло.

- Тшш, ты чего дерешься? – обиженно надулся, поворачиваясь к кипящему злобой Борьке.

- Придурок, Абрамович не имя!

- Отчество?

На это друг заскрежетал зубами и с лязгом пристегнул ремень. Смешной, обожаю его доводить…

Весь полет продрожал, вцепившись пальцами в руку Снегуркина.

- Мы разобьемся, мы погибнем, мы не долетим!

- Тим, заткнись, на нас уже оборачиваются, - шипел Борька, пытаясь отцепить от страдалицы мою конечность. Ага, сейчас прям! У меня тут жизнь висит на волоске, а он свою культяпку пожалел!

- Как это «оборачиваются»? Мы впереди сидим! 

- Нет, мы сидим в жопе! – зарычал Снегуркин и резко выдернул руку. – Сиди и наслаждайся облаками, иначе я за себя не отвечаю.

- И что ты сделаешь? – заинтересованно протянул я, резко передумав умирать и заглядывая в глаза друга… очень злого друга!

- Трахну тебя! – на весь самолет.

- Ой…

Оставшиеся пять часов полета я молчал, переваривая услышанное и прикидывая перспективы.

***

Сидим в туристическом автобусе в аэропорту и ждем припозднившихся идиотов, потерявших сотовый телефон. Они что, обратно полетят, чтобы его найти?

- Борь, мне жарко… Барсик, хочу мороженое! Дружище, отключи кондиционер, я замерз!

- Тим, если ты сейчас же не замолчишь…

- Трахнешь? – как же мне нравится начало нашего совместного отдыха… Он так смешно прикалывается.

- Засуну в чемодан и отправлю домой бандеролью, а сам трахну всех одиноких туристок и буду весь год тебе расписывать подробности!

Почему-то эти слова мне жутко не понравились. 

Через двадцать минут мы были в отеле и получали ключи от номера и карточки на полотенца.

***

- Это что такое? – шипел Снегуркин, выронив ручную кладь и озираясь вокруг.

У меня тоже челюсть отвисла.

Мало того, что нас поселили у самой дороги на втором этаже, так еще и в ванной не было ванны! Телевизор оказался сломанным, а транспорт с улицы раздражал слух.

Глухое рычание и удар кулаком об стену. Поворачиваюсь к Борьке и пугаюсь: глаза налиты кровью, дыхание затруднено, из носа валит пар…

- Ээ… Барсик, - хрип друга. – Боря, сходи, проветрись…

Он и пошел… на ресепшен…

Через двадцать минут мы наслаждались видом на море из нашей комнаты на первом этаже! А Барсик умеет быть убедительным…

***

Через три дня отдыха.

Сидим, обедаем. Вернее, я флиртую с симпатичной брюнеткой, а Борька злобно гипнотизирует тарелку, тыкая вилкой в макаронину. Питание отвратительное, все острое, и каждый день одно и то же. Утром выбор между яичницей, глазуньей и яйцами всмятку, в обед – плов с кальмарами, салат из дыни, яблок и апельсинов; салат из дыни и апельсинов; просто салат из дыни! 

Меня уже тошнит от макарон и булочек – единственное, что здесь можно жрать!

Брюнетка встает, кокетливо поправляет платок на бедрах и идет к выходу из общественной столовой.

Дергаюсь, чтобы поспешить за ней, но падаю обратно на стул, откинутый рукой Борьки.

- Ты чего? – не понял.

- Сиди и ешь! – сквозь зубы роняет он.

Через десять минут возвращается удивленная девушка и застывает в дверях. Внимательно за ней наблюдаю. Брюнетка делает шаг вперед и резко заваливается в руки стоящего рядом официанта.

Вскакиваю, чтобы прийти на помощь.

- Это с ней из-за жары? – по-русски лепечет перепуганный араб, обмахивая девушку салфеткой.

- От голода, - буркнул Снегуркин и продолжил гонять по тарелке макаронину.

***

- Борь, смотри, какие красивые рыбки, полосатые, - тыкаю пальцем в воду, стоя у края понтона. – А вон поплыла с очками, как думаешь, у нее испортилось зрение от того, что много читает?

- Нет, от того, что много болтает!

- Рыбка? – поворачиваюсь к другу и замираю. 

Тот не смотрит в мою сторону, а смотрит на какого-то парня в черных плавках! Узких черных плавках! Да он почти голый…

- Эй, Барсик, ты чего? – непонимающе перевожу взгляд с одного на другого.

Но друг меня либо не слышит, либо не желает слышать. С разбегу ныряет в воду, поднимая кучу брызг. Через секунду пробегает нудист в черном белье и ныряет следом. А затем они плывут рядом, о чем-то тихо переговариваясь и смеясь… Хмурюсь, кулаки непроизвольно сжимаются, а сердце играет траурный марш… черным плавкам!