А издалека ветер снова доносил колотящие сотнями обезумевших дятлов звуки автоматных очередей… Снова кого-то убивали, вновь мир терял кого-то… Кого на этот раз?

Комментарий к 8. Акулий фильм

Кто-то ждал эту часть? Отпишитесь, если дошли, я тогда буду знать, что можно и нужно дальше писать.

Вообще получается сборник эпизодов, изначально это все планировалось как сборник драбблов вообще, но потом обросло сюжетом. Кажется, дальше две главы жути будут…

Перевод эпиграфа:

Ты бы желал

Другого мира.

Я чувствую тебя,

Добыча тени

Призрачной, мне следует верить.

========== 9. Новые ботинки. Осколки безумной вакханалии ==========

It’s a red night, if it’s wrong or it’s right.

And if I don’t fight it’s like being buried alive.

© Hollywood Undead «From the Ground»

Прошло около двух дней тотальной гнетущей неизвестности. Бена начали посещать робкие мысли, что если главарь уже убит, то они с Салли смогут сбежать, пользуясь неразберихой по случаю смены власти. Даже созрел определенный план, в котором участвовали два старых катера, монотонно покачивавшиеся на легких волнах, трогавших гладь залива, что издалека представал совершенно неподвижным, точно гигантское зеркало.

Доктор представлял, как они, беглецы, будут дрейфовать в открытом океане в ожидании помощи, от этого ему делалось жутко, но он был готов рискнуть, лишь бы не оставаться на острове. Лишь бы не видеть, как Ваас снова пытает Салли, перед тем «уединяясь» с ней в штабе. О других пленницах Бен старался не думать, не хватало на них сострадания в почти атрофировавшейся душе. Лечил их иногда, но редко, скорее неохотно обезболивающие отдавал, а что с ними делалось дальше - не следил и не задумывался об их судьбе, практически не различая внешне, не запоминая лиц. А Салли… Что он в ней нашел? Может, она была самая несчастная из них? Или не до конца отупевшая от такой жизни, потому что ей вечно приходилось угадывать, как подстроиться под настроение главаря? Сложно сказать, но Бен решил заботиться по мере сил именно о ней. И еще жалел, что она питает к нему не совсем дружеские чувства: «Она, наверное, привыкла, что мужчину можно отблагодарить только своим телом. Но я не такой, я просто ей друг, человек, которого не надо благодарить. Да, я хочу таким остаться хотя бы в рамках крошечного мира из нас двоих».

Доктор настолько уверовал в свое предположение о смене власти, что уже подходил к причалу, аккуратно пытаясь пробраться к катеру и разобраться как-нибудь в его управлении. Впрочем, его то отгоняли караульные, которые все четко помнили приказ о том, чтобы хирург не получал доступа к средствам связи, то сам он боялся подступиться, шарахаясь, как облезлый дворовый кот.

Вот снова он крался, считая, что его шаги не слышны и караульные заняты перебранкой по пустячному поводу. Он подозревал, что выглядит нелепо, когда при свете дня пытается спрятаться между рыболовных сетей, но отсутствие Вааса придавало ему смелости.

«Так. Два катера. Один можно взорвать! А на втором уплыть!» — озирался Бен, потом понимал, что не знает, как взорвать второй катер, зато он в стрессовой ситуации сумел за считанные минуты выучить путь из лагуны между отмелей, за что стоило сказать «спасибо» спасенному пирату-спорщику, который ныне где-то бродил, вероятно, не решаясь соваться на причал. Зато Кость пристально хлопал своими мутными мелкими глазенками в обрамлении поросячьих ресниц, поэтому окликнул Гипа, едва успел доктор высунуться из своего убежища:

— Че творишь? С *** тут ошиваешься? — спрашивал новоиспеченный пират, который из английских слов знал по большей части только нецензурные, но быстро просек, что Бен его понимает и на русском, впрочем, на родном языке он тоже мат предпочитал литературным выражениям.

— Да я, — неловко повел руками Бен, но немедленно соврал не краснея: — Рыбу собрался ловить!

Кость что-то пробормотал в ответ, но расстреливать на месте не стал, да и не за что было. Гип выдохнул, относительно успокаиваясь, продолжая красться к воде, увидел вскоре все, что ему требовалось от двух водоплавающих жестянок: «Если продырявить бак с топливом и поджечь сначала что-нибудь подальше от него, то будет время отойти от пристани! Или наоборот лучше не привлекать внимания, но бак надо непременно продырявить. Сейчас? Проклятье! Ножа-то у меня с собой нет. Скальпель! Да, надо всегда носить его с собой, спать с ним, сделать потайной карман на майке. Головорезы ничего не заметят. Но Ваас… Он все сразу раскусит. Надо бежать, пока он не появился. Может, даже этой ночью. Однако что делать с охраной? Допустим, мы отчалим, но пираты откроют огонь. Нет, надо придумать другой план, другой… Другой… Какой к черту? Я не знаю! Выхода нет?».

Бенджамин отошел от пристани, сгорбился на песке, сжимаясь комком недовольства и нервов. Каждый раз, когда план побега казался ему безупречным, находились сотни причин, которые могли его задушить еще на первой стадии. От этого доктор злился и едва не плакал от бессилия.

Порой сопротивляться течению невозможно, а горные реки бьют о камни, дробя кости, вынимая душу. И души уходят в камни, как табуны отживших лошадей, что падают в траву, сливаясь в песке с новыми горами. Если лошадь предать, то она станет скалой, одиноко застынет в поле. В ней жизнь сделается трещиной в породе, а большим она и не является. Всего лишь песчинка, только тростник. Только почему делят ценность людей на разные градации, на разные миры?

Бен встряхнул кудрявой головой, нахмурив лоб, услышав робкие всхлипывания. Это была Салли, сомнений не оставалось. Мужчина повернулся и заметил, что девушка сидит посреди аванпоста, не плача, но тихо поскуливая.

— Что случилось? — подошел к ней доктор.

— Ботинок украли… Или… Или потеряла! — кривились губы Салли. Она выглядела потерянной, испуганной, раздосадованной, отчего весь налет взрослости с нее сползал, как старая краска с облупленной стены. Кажется, она совсем не знала, что предпринять, как приспособиться к сложившейся ситуации. Обмотанная вокруг стопы наподобие портянки тряпка вряд ли могла служить хорошей защитой. Это только ракьят поколениями ходили без обуви, не опасаясь наступить на змей или ядовитых пауков. А если и наступали, то, наверное, считали, что такова воля духов природы. Может, рабыня из племени и спрятала где-то несчастный башмак. С какой только целью? Но мстительность женщин порой хуже открытой вражды мужчин.

— Я думал, ты на стекло напоролась, — успокоился Бен, но девочка потерянно и почти испуганно воскликнула, пристально заглянув в глаза:

— Так напорюсь! У меня других нету! Не знаю, сколько у тебя пар обуви, а у меня это одни были! А на стекло знаешь, как больно?!

Проблема со стороны могла показаться шуточной и незначительной, но для Салли это стало неразрешимой. Она подозревала, что новую пару обуви ей никто не предоставит. Чтобы купить, у нее не было денег, а чтобы обменять, не хватало мало-мальски ценных предметов. И поэтому она, очевидно, устав от бесполезных поисков, села по-лягушачьи посреди аванпоста, тихо скуля. Это вообще стало ее характерным звуком, почти опознавательным знаком, потому что громко выражать свои чувства она боялась, а не выражать их совсем ей не хватало сил, сколько бы ни пыталась казаться равнодушной ко всему.

Гип вздохнул и решил, что раз уж побег не удался, он хотя бы украдет для девочки со склада сапоги или кроссовки, благо, он знал, что на аванпосте были лишние вещи, которые хранились в пристройке возле штаба.

— Скоро вернусь, никуда не уходи, — заверил мужчина Салли грозным решительным голосом, значительно поглядев на нее сверху вниз. И твердым шагом направился к пристройке.

— Бен! — донесся слабый оклик девушки, однако мужчина твердо решил доказать себе, что он не безвольная и бесполезная тряпка.

Бен решил, что влезть через окно не удастся за неимением такового, значит, оставалось только нагло вломиться через дверь. Он оглянулся на караульных: склад никто особо не сторожил, потому что по большей части снятая с убитых одежда казалась не слишком привлекательной добычей; выдавалась обычно новичкам, которые стекались на остров со всех концов света, и пополнение банды пиратов происходило чаще, чем обновление рядов ракьят.