— Нора! Я тебе обещаю, я найду способ всех нас вытащить. Уже скоро. Только не надо сбегать! Салли и так не сладко, она… Я боюсь, что она сходит с ума, — высказал все, что наболело за долгие часы ожидания, Бенджамин, снова чуть не плача. Автомат сменялся человеком.

— А ты? Ты не сходишь, говоря такое? — уже без злобы, с участием приговорила Нора, успокаивающе погладив доктора по щеке и по плечу.

Она понимала все с полуслова, словно в душу заглядывая, не смея таить долгих обид.

— А я… Может, и я тоже, — пришлось признать доктору, так как он не понимал, какой Мистер Скальпель говорит за него все эти мерзости о «купле-продаже».

— Поэтому нельзя здесь больше оставаться! — сурово обрывала все сомнения Нора.

Бенджамин кивнул и пообещал себе, что найдет предлог, как отправиться в Бэдтаун, чтобы договориться с контрабандистами. Хотя доктор не представлял, как именно. Тугие пружинки нервов перекатывались по его рукам, когда он сжимал кулаки, что, как казалось, добавляло решительности, не позволяя растечься кашей-размазней. Но никакой план по-прежнему не приходил в голову, однако доктор верил, что рано или поздно все найдется: и повод поехать в Бэдтаун, и нужный контрабандист, который отбывал бы с острова тайными морскими путями. Нора слишком убедительно настаивала на том, что есть шанс спастись.

И стоило доктору покинуть сарайчик, как на него наткнулся Бен номер два, как в шутку называл Гип пирата-спорщика, что оказался тезкой и последнее время сопровождал при перебрасывании хирурга между аванпостами.

— Здорово, кореш! — улыбнулся пират, прикуривая. Выглядел он уставшим, даже вечная неопрятная бурая щетина и пестрая тряпка на голове, что защищала от солнца, не скрывали впалых щек и кругов под глазами. Конечно, все усугублялось повальной среди пиратов наркоманией. Кажется, он был в отряде, что спустился с холмов.

— Привет, Бенни! Как жизнь? Что за кипеш был? — убедительно изобразил беззаботность Гип, инстинктивно чувствуя, что просто обязан узнать подробности, что же заставило отряд во главе с Ваасом двое суток без сна и отдыха шарить по крутым склонам. Бенни оказался довольно разговорчивым, точно хотел поделиться впечатлениями, хотя начал буднично:

— Как обычно. Ну, хотя… сегодня не как обычно, — пират замялся, поморщившись, закуривая, выпуская медленно дым, а потом подобрал слова и рассказал на одном дыхании: — Полутора суток по горам мотались. Тайник одного контрабандиста нашли, а он как раз нагрянул с этой ***ой Хромоножкой и еще одной бабой. Прикинь? Всего трое ***, а нас там… До***я! Двадцать было, сейчас пятнадцать осталось. Я там не всех знаю, из личной охраны Вааса. Короче, мы целую ночь выжидали. Ну, конечно! Эти твари заняли пещеру на высоте, да со снайпером. Среди нас тоже самоубийц нет, знаешь ли.

— И что в итоге? — заволновался Бен, стараясь все еще держать себя в развязной манере обывателя, который просто интересуется обстановкой.

— В итоге у Вааса в правом плече осколок гранаты, — слегка растерянно отзывался Бени, словно для него этот факт оказался чем-то вроде приземления НЛО, но затем пират нахмурился обиженно: — И мы о***ые и невыспавшиеся. Вот чего Ваас хотел? Пристрелил бы Хромоножку уже, на месте, быстро. Ну, вот так, как обычно он умеет — бам, и все… Живучая до***, ну, ты не представляешь! Сиганула с водопада, надеюсь, что теперь хоть утопла.

Бенни помотал головой, сбивая набок свой импровизированный тюрбан. Гип же волновался и вертелся вокруг собеседника:

— А контрабандист?

— Сбежал, — все мрачнее и мрачнее делался пират, усаживаясь на ящик у причала, впиваясь зубами в добытую из штаба вяленую рыбешку.

— С добычей? — уже не мог скрыть волнения Бен, хотя разум еще не до конца понимал, какую выгоду могут принести эти сведения.

— Вот тут *** ему! — самодовольно, мстительно улыбнулся пират, приосаниваясь. — Все у нас.

— С собой, что ли? — недоумевал доктор.

— Не. Отправили в развалины, ну… тут недалеко храм есть со стенами, почти крепость, — охотно выболтал местоположение нового тайника Бенни. — Там половина отряда осталась. Скоро на южный остров это дело переправим.

— Да, повезло еще, — с напускным участием закивал Гип. — А что там было?

— А вот это не твоего ума дело, — встрепенулся пират, словно понимая, что выдал лишние сведения.

— Ну, ладно, — тут же скромно отошел Гип, до головокружения ликующе подумав: «А мне больше и не надо! Главное, узнать, что это был за контрабандист. В любом случае, он, скорее всего, в Бэдтауне. Там народу полсотни если бывает, то хорошо, не потеряешься. Главное, чтобы он мне поверил, пошел на сделку. Буду искать спеца по взрывчатке, если он так гранаты метко кидает».

— А! — вдруг вспомнил пират, посмеиваясь. — Ну, еще мы такие… идем вниз, сюда, и тут видим — краля твоя бесхозная по холмам мотается. Заблудилась, что ли? Или сбежала?

— Вот это уж не твоего ума дела. Приятель, — отмахнулся вкрадчиво Бен, загадочно улыбнувшись.

— Да ладно, че ты такой. Нормально общались, — протянул Бенни, дожевывая рыбешку и понимая, что неплохо бы продолжить трапезу чем-то более существенным.

— Так, у меня еще дела, — под благовидным предлогом закончил разговор доктор. Но едва мог скрыть невероятные подъем настроения и адреналина: впервые он знал, что делать. Да, это было связано с опасностью, но впервые с попадания на остров он верил, что поступает верно. Не считая поисков несуществующих поводов для отправления Бэдтаун, дело оставалось за малым — убедить Салли, что они по-прежнему друзья. И экзальтированно приподнятое настроение Бена испарилось.

Доктор прошел вдоль аванпоста, наткнулся на немилость нервных волкодавов, нелепо отскочил, вызвав смех караульных, побоялся, что привлекает много внимания, подождал где-то полчаса, принеся Норе в сарайчик еды, поделившись сведениями. Женщина больше не сердилась, вновь поддерживала во всем.

Затем мужчина отправился искать Салли, благо на открытом просматриваемом пространстве спрятаться оказывалось практически негде, однако девчонке удалось забиться под лестницу между штабом и настилом для снайперов, что вел на плоскую крышу.

Бен застал Салли в слезах. Она тихо беззвучно скулила, будто ей снова сделали очень больно, чего и испугался доктор, не понимая, кто же мог снова притеснять ее.

Девочка подняла опухшие красные глаза. И доктор словно отогрелся, с его души будто сняли нефтяную пленку гадливости и отчуждения — перед ним снова предстала та Салли, которую он знал, не убийца с алыми губами вампира, не циник и не безумец, что пытался сделать себе хуже убийством Норы.

— Что случилось, Салли? Как ты? — спросил с привычным волнением в голосе Бен, отмечая, что внешне на девушке не было никаких повреждений.

— Со мной… В-все хорошо, — терла нос девчонка, высмаркиваясь в подол длинной майки: — Я не… Я не из-за себя. Ваас…

Голос ее сорвался, но затем она вдруг резко успокоилась, выползая из-под лестницы, выпрямляясь перед доктором.

— Салли, тебе… Тебе было жалко его? — растерянно спрашивал Бен.

— Ему было больно… Он был недоволен, — отрывисто и сухо доложила девушка, не глядя на доктора.

— Подожди, а тебе не больно, когда каждый раз он издевается над тобой? — поразился и не понял мужчина.

— Больно, но я уже привыкла, — отрезала девушка, кривя губы, вновь взгляд ее сделался колючим, озлобленным, насмешливым. — Я ведь кукла. А он не привык, он главный, он человек, хоть и мертвый человек. Мертвецы обычно мучают людей. Кукол мучают все, никому нет дела до куклы.

Салли проплыла, словно призрак, мимо доктора, который так и не сумел сообщить ей о плане побега, все еще не понимая, кто же теперь заключен в этом тщедушном теле девочки. Бен растерянно поплелся обратно в сарай, вновь придавленный своей нерешительностью. Он пообещал себе в ближайшие дни растормошить Салли, вернуть его маленькую девочку, которую он, наверное, полюбил. Полюбил. Точно полюбил. «Наверное» — потому что не признавался себе, чувствуя себя безгранично пред ней виноватым. А теперь во сто крат больше, потому что Нора вот так легко подсказала, как все они могли бы спастись. Да, опасно и почти нереально, но до этого он просто бездействовал, ехал туда, куда приказывали, делал то, что велели. Неужели Салли тоже перешла свою точку невозвращения? Как Ваас. Нет, не верилось.