- Нет, ну серьезно, привык уже? Не тянет обратно? Сколько тебя тут не было, в августе вроде видались...

   - Тянет, конечно, - признался я. - Но уже привык, если честно - похоже на Россию. Вроде и Европа, порядок везде, а, с другой стороны, люди на наших похожи. Да и говорят, считай, почти по-русски.

   - Если б они не почти, а совсем по-русски говорили, - подал голос Ванька, нанизывая мясо на шампуры, - там бы никакого порядка не было.

   - Слушай, а что там с девками? Колись, давай, докладывай ситуацию на фронте, - Семен, разумеется, не мог обойти самую значащую для него тему - гуляка еще тот, и наличие дамы сердца не слишком его останавливало. - А то о самом главном - ни слова. Нафиг нам твоя философия, переходи к горячему!

   Это тоже каждый второй спрашивает, как по шаблону. Следующие полчаса прошли в обсуждениях плюсов и минусов польских девушек. Лично я после почти двух лет жизни там не видел большой разницы между польками и русскими, так, сущие мелочи, но раз уж друзьям так захотелось это обсудить - пожалуйста, я даже не против. Все равно информатор из меня неважный, в отношениях с местными замечен не был. Бедный Семен, только уши развесил. Он-то, небось, рассчитывал услышать сагу о сексуальных приключениях, но у меня даже красочно приврать не получилось.

   Как всегда, дебаты о дамах потихоньку перетекли в разговор на самые произвольные темы - от компьютерных игр и машин до рыбалки и политики, в которой и так все были экспертами, а с начала украинского кризиса и вовсе превратились в авторитетов мирового значения.

  Мы сидели и пили, делились веселыми историями, а потом умиротворенно потягивали марихуану, развалившись на траве под темным звездным небом. Теплый вечерний мир подернулся мягкой пеленой, стал безопасным и уютным, и хотелось, чтоб так оставалось всегда. А еще хотелось дальше раскачиваться на невидимых волнах и наблюдать замысловатый бег мыслей, утративших всякие причинно-следственные связи. А были ли они вообще, эти связи?

   Мы отдыхали, не зная, какое несчастье вот-вот случится в нашем родном городе. Я, кстати, и сейчас многого не знаю наверняка, в голове сложился лишь общий порядок развития событий. Даже после просмотра многочисленных видео, фото и записей в блогах и социальных сетях, не все ясно. Увы, целиком собрать картину не удастся уже никогда, если только добрый волшебник не подарит мне машину времени, чтобы можно было вернуться в тот роковой день и предотвратить происшествие, положившее начало замысловатой цепочке кровавых событий.

   Повторюсь, телефон на огороде не ловил, и потому мы были абсолютно безмятежны - никто не делал даже самой робкой попытки добраться до своего смартфона. У нас, кстати, негласное правило - без действительно серьезной необходимости за гаджеты не хвататься. Особенно это касается меня, заядлого информационного наркомана - два часа без новостей переживаю хуже, чем сутки голодовки.

  Вскоре Леха откопал на маленьком захламленном чердаке гитару, и у костра зазвучала музыка расстроенных струн, заставив всех сморщиться. Но неугомонный гитарист долго пыхтел и крутил колки, пока не добился удовлетворяющего его результата - какофония сменилась какой-никакой мелодией.

  Что меня всегда поражало в Лехе, так это невероятный природный слух и впечатляющая микромоторика - он мог неделями не браться за гитару, а потом вдруг взять и сходу выдать прекрасный и ритмически четко выверенный перебор. Многие предлагали ему серьезно заняться музыкой, найти группу или попробовать себя в сольном творчестве - Леха писал весьма недурные тексты, уже несколько толстых общих тетрадей скопилось - но он только отмахивался, говоря, что музыка для него только хобби, и то лишь тогда, когда делать решительно нечего.

   От хитов русского рока плавно перешли к американскому кантри с сильным русским акцентом, а потом мы с вдрызг пьяным Ванькой сыграли пару наших собственных композиций - когда-то у нас была своя рок-группа, между прочим, пользовавшаяся успехом в определенных кругах. Леха и Семен деликатно делали вид, что им даже нравится, хоть наше исполнение однозначно оставляло желать лучшего. Я еще что-то помнил из гитарной науки, а вот Ванька и прежде не отличался выдающимся вокалом, а теперь, после дозаправки алкоголем и забористой самокрутки, и подавно. Фальшивил он безбожно, но зато пел с душой, а это тоже дорогого стоит.

   Время и стимуляторы сделали свое черное дело, и в итоге всех начало морить. Кое-как устроились в той самой единственной комнате, игравшей роль и гостиной, и спальни. В принципе, можно было расположиться и в весьма просторной кухне, через которую все будут ночью бегать на улицу в туалет, но там даже летними ночами легко замерзнуть.

   Друзья молча бухнулись на кровати и дружно засопели, и только мне все никак не спалось, и это при том, что место я себе выбрал самое удобное - на кровати пошире, у стены.

  Сначала я просто без толку вертелся на простыне, стараясь навести в голове порядок, а потом уже погрузился в сладкое пограничное состояние, когда сон и явь сливаются в одно целое, как вдруг вернулся тот самый потусторонний страх, что липкой дрожью пробежал по телу той памятной ночью. Я снова, на бесконечной краткий миг, но все же увидел того незнакомца. Он все так же смотрел на море, и вроде бы картина осталась прежней, но что-то изменилось... Точно! Небо стало темнее. За долю мгновения оно стало совсем черным, словно тень неведомого исполина загородила солнце для всех нас, земных созданий.

  Я распахнул глаза, попытался отмотать воспоминания назад и ухватить ускользающее видение. Увы, мне так и не удалось проследить, откуда пришел кошмар. Он просто врывался в мои мысли, когда хотел, и уходил, не оставив никакой зацепки. Кто там говорил, что сновидения тесно связаны с реальными переживаниями? Ну-ну, верю.

  Все, теперь точно не усну, уж лучше попробовать пройтись, может, тогда меня сморит. Ну, или после прохладной улицы хотя бы захочется в теплый дом.

   Набросил куртку, сунул ноги в кроссовки и побрел по едва заметной заросшей тропинке, которую утопчут энтузиасты-грибники к середине лета. Небо понемногу светлело, и все вокруг просыпалось. Переливистое чирикание ранних пташек сливалось с тихим шелестом деревьев, басовито жужжал толстый майский жук. Джинсы, которыми я при каждом касался мокрой от росы травы, уже потемнели чуть не до колена и потяжелели. Красота, одним словом.

  Люблю бывать здесь весной и наблюдать, как начинающийся за границей массива лес оживает буквально на глазах, все смелее приветствуя восходящее солнце. Каждый раз, приезжая в это место, я старался встречать рассвет именно у леса, ведь там, в пяти километрах отсюда, уже начиналась вполне себе дикая природа. Постоишь вот так, посмотришь на начало нового дня, а потом уже можно спать хоть до обеда, а то и до вечера, все равно выходной.

   Вместе с небом светлели и мои мысли, нарождающееся солнце спугнуло призрак ночного страха, с неохотой возвратившегося во тьму. Но надолго ли?

  Действие марихуаны начало постепенно сходить на нет (торгаш, конечно, балабол), и ясность мышления возвращалась даже не смотря на недостаток сна. Пора бы на боковую, а то потом совсем не заснешь.

   Я еще немного побродил по окрестностям и вернулся в дом. Поглядел на блаженные лица товарищей, забрался под тонкое одеяло, сомкнул глаза и сразу отключился, несмотря на звуковое сопровождение в виде доносящегося из трех глоток сразу оглушительного храпа.

   2. День Победы

   Приехали мы на огород в пятницу восьмого мая, и, окончательно проснувшись только к вечеру субботы, столкнулись с весьма тривиальной проблемой - закончился алкоголь. Я все дивился, и как в них столько лезет? Особенно Семен - пьет и пьет, гаденыш, и совсем ему не плохеет. Только скуластая морда расползается в довольной ухмылке.

  Долго думали-гадали, кому идти в магазин, и в итоге решили тянуть жребий. Я знал, что обречен на поражение, и потому ничуть не удивился, когда идти выпало нам с Лехой. Оставив Семена и Ивана спорить о преимуществах советских танков перед немецкими, мы взяли опустевшие после вчерашней пьянки пакеты и отправились огородами сквозь девственную поросль молодых сорняков, еще не познавших беспощадных калош дачников.