34. Храм в селе Маркове. 1672- 1680

Несмотря на поновительные работы XIX в., собор внутри сохранил любопытнейшую лепную отделку. Всевозможные цветы и травы красивым узором покрывают его стены и своды. Этот прием редко встречается среди памятников Москвы и Подмосковья. Среди икон иконостаса имеются «местные» иконы, написанные в 1705 г. Г. Филатьевым – художником, занимавшим в те годы видное место среди московских «изографов»,.

У собора погребены два декабриста, проведшие свои последние годы под Бронницами, в усадьбе Марьино, – М. А. Фон-Визин и друг Пушкина И. И. Пущин. Статуя ангела на могиле последнего выполнена в хороших традициях скульптуры классицизма.

С превращением Бронниц в город здесь был размещен кавалерийский полк, для которого в начале XIX в. были сооружены казармы в классическом стиле. Неизвестному нам зодчему удались как угловые павильоны, так и центральный, расположенный над воротами и увенчанный бельведером.

На противоположном берегу Москвы-реки, несколько выше по ее течению, в 4 км от Бронниц, виднеется село М а р к о в о, прославленное своим редкостным по убранству храмом (илл. 34-). Он был построен в 1672-1680 гг. по заказу князя Я. Одоевского, находившегося в родстве с боярами Черкасскими, чьим крепостным был зодчий Павел Потехин. Сравнение храма села Маркова с церквами в усадьбах Черкасских – Останкине и Никольском-Урюпине – привело к мысли о принадлежности его творчеству и первого памятника. Храм поставлен на подклет и окружен по углам четырьмя приделами. Их небольшие кубические объемы повторяют четверик основной части здания. Этот принцип повторности найдет себе продолжение и во внешних декоративных формах, украшающих наружные стены. Ярусы небольших кокошников завершали как основной храм, так и приделы. Ныне они скрыты под четырехскатными кровлями. Одноглавие основного храма повторено и в приделах. Наличники ложных окон на восточной стене основного храма, с их парными кокошниками в завершении образовывают своего рода фриз – прием, нашедший себе применение в Поволжье. Главными особенностями памятника следует считать два внутренних столба, несущие своды, и редкую узорность почти всех декоративных деталей. Основные карнизы и наличники окон как храма, так и его приделов изрезаны резьбой, словно деревянные. Именно эта «резь» по кирпичу и белому камню придает фасадам своеобразный скульптурный характер. Церковь села Маркова – редкий пример усадебного храма, где народная страсть к украшенности здания сочетается со стремлением к ясности и простоте композиции.

На 71-м км от Рязанского шоссе, в селе Никитском, сохранилась небольшая, но типичная для XVIII в. усадьба, видимо, принадлежавшая в годы своей обстройки Рославлевым. Небольшая запруженная в свое время речушка образовала обязательный для подобных усадеб пруд. Однако его берег, годный для постройки барского дома, предопределил невыгодную для последнего ориентацию – на северо- восток. Благодаря этому основной фасад небольшого усадебного дома (илл. 35), обращенный к пруду и деревне, всегда в тени. Но этот недостаток не помешал неизвестному нам архитектору украсить его портиком стройных коринфских колонн, поставить по бокам дома два флигеля (сохранился лишь один). Все три здания некогда объединялись невысокими колоннадами галерей, которые благодаря общему местоположению усадьбы всегда смотрелись, как говорится, «на просвет», что увеличивало декоративные качества этой скромной поэтичной усадьбы.

35. Усадебный дом в селе Никитском. XVIII в.

Слева от дома сохранилась сильно обветшавшая каменная церковь, построенная, видимо, в начале XVIII в. К ней в середине этого же столетия во времена стиля барокко пристроили не лишенную оригинальности колокольню, увенчанную невысоким шпилем. За церковью виднеются деревья парка.

Перед въездом в Никитское полевая проселочная дорога сворачивает вправо. Следует пройти по ней всего несколько сот метров, как показываются главы двух церквей села Степановского. В начале XVIII в. оно принадлежало князю М. Гагарину – первому генерал-губернатору Сибири, закончившему свою жизнь на плахе из-за непомерного взяточничества. В свое время он деятельно принялся обстраивать усадьбу, пожертвовав в церковь парчовые священнические облачения – ризы с дарственной горделивой надписью по подолу. Тут же находилась небольшая, резанная по кости икона Иоанна Богослова 1715 г., по преданию выполненная Петром I, с любопытнейшей надписью. Апостол назывался «фаворитом божьим», а имени Петра предшествовал титул «великий», как известно, полученный им лишь шесть лет спустя.

В Степановском, как говорилось выше, два храма. Один построен в 80-х-начале 90-х гг. XVII в., другой храм-колокольня сооружен в основном в 1702-1703 гг. (илл. 36). Более древний памятник представляет собой здание, в котором старые формы композиции в виде собственно храма, придела и трапезной получили в завершение характерное для московского барокко убранство. К нему относятся восьмерики верха и их внешние декоративные формы, в то время как одноэтажная трапезная имеет портал и наличники окон, характерные для более раннего времени. Поэтому возможно предполагать, что храм строился длительное время, в процессе которого была изменена его основная часть.

При всей своей притягательности он все же уступает второму храму. Гагарин посвятил его Исаакию Далматскому, т. е. тому святому, на день памяти которого приходилось рождение Петра. Ранняя дата сооружения этого интересного здания предвосхищает, а также, видимо, определяет постройку в Петербурге известного собора того же посвящения.

Этот храм относится по своему типу к древним храмам, увенчанным помещением звона-колокольней, получившим новое воплощение в эпоху московского барокко. Однако от последнего его отличают не только стройность прямоугольных в плане объемов, но и архитектурные детали, основывающиеся на полноценных и логичных по построению ордерных формах. Позднее освещение храма в 1732 г., а также не законченное отделкой убранство верха свидетельствуют, что его сооружение задержалось. Вместе с тем именно эта неоконченность деталей, в частности, капителей коринфских пилястр яруса-звона и барабана позволяет говорить, что навыки древнерусского мастерства продолжали жить в Подмосковье в начале XVIII в. Ответственные декоративные части выполнялись после установки блоков-болванок на месте, а не ставились готовыми, вытесанными на земле. По-видимому, первоначально нижний куб должен был окружаться галереей, которая осталась либо невыполненной, либо была позднее разобрана. Любознательному путешественнику стоит побывать и внутри, чтобы осмотреть симметрично расположенные круглые белокаменные лестницы и необычайно вытянутый вверх пространственный объем собственно храма.

Раз мы свернули на проселок, то следует преодолеть еще 8-9 км, чтобы добраться до Маръинки- Бутурлина. Большая для своего времени усадьба возникла в XVIII в. Здесь был разбит интересный парк, украшенный когда-то множеством садовых сооружений. От былого дошло до нас немногое, но тем не менее то, что сохранилось, представляет выдающийся интерес. Владельцем усадьбы'в течение почти всего XVIII в. был Д. Бутурлин. Надо думать, что именно он под конец жизни задумал перестроить усадьбу в модном в-то время стиле – псевдоготике. Проект усадьбы был заказан неизвестному, но, судя по зданиям, весьма одаренному зодчему. Им, по-видимому, был Баженов, сомнительнее Казаков или’кто-либо','из^его учеников, поскольку у них в композиции и убранстве проскальзывали классические мотивы, в то время как основоположник этого направления в архитектуре – Баженов – тяготел к древнерусским формам и оригинальным планам зданий. Именно последнее свойство ярко сказывается в конном дворе с его многочисленными башнями и башенками.