«Решил показать товар лицом! Неужели продаст?!» - подумала я тогда. Он резко схватил меня за подбородок и притянул мое лицо к своему, да так близко, что я с ужасом подумала, что он решил меня поцеловать. Такого сумасшедшего блеска в глазах я в жизни не видала, и невольно съежилась в его руках, не зная, что он выкинет на этот раз.
- Белые зубы, красивая девка, - на ломаном языке прошипел цыган, - если бы не уговор с Вепрем, запер бы тебя на пяток лет в своей клетке, где сам Дьявол не сыщет.
Меня замутило от страха. Тут он заорал стражникам на парапете замка, чтобы они быстрее открывали. И ворота с оглушительным скрежетом опустились недалеко от нас, образуя мост через глубокий ров. Цыган потащил меня к этому мосту, оглядываясь на дорогу:
- Иди быстрее, тварь, еще не хватало, чтобы меня из-за тебя прикончили!
Видно было, как он торопился оказаться под защитой стен замка от неизвестного преследователя, а, значит, возможно, Оливер уже рядом. Я упиралась со связанными руками, как могла. До моста оставались всего пара метров, и я, уже не зная, что предпринять, просто упала пластом на землю: пусть тащит, как сможет! Цыган, проклиная все на свете, грубо вцепился в мои волосы, затем рывком потянул на себя, я взвыла от боли, и тут же ощутила удар по лицу. Я откинулась на бок и, закрыв глаза, сжалась в комок. Я ожидала, что он меня будет бить, но удара не последовало, и я приоткрыла глаза. В тот же момент стражники на крыше замка засуетились, мост заскрипел и стал подниматься, закрывая вход. Переведя взгляд на цыгана, я замерла. Он, качаясь, стоял на ногах и держался обеими руками за горло, в котором торчала стрела. Кровь хлестала из раны, стекая по его одежде. Еще несколько конвульсивных движений и он грохнулся прямо лицом в землю, вогнав стрелу в горло до упора. Я смотрела на убитого цыгана и не испытывала ни страха, ни жалости, все происходило, словно, за стеклом. Я оглянулась и увидела Оливера с арбалетом в руках. Спрыгнув с коня, он бежал ко мне. Тогда и я поднялась на ноги и, спотыкаясь, помчалась навстречу ему. Джек прицелился и выпустил стрелу в стражника, который явно метился в Оливера. Барон мгновенно выхватил нож из-за пояса и перерезал веревку на моих истертых в кровь запястьях. Всего одно прикосновение к этому человеку дало мне целое море уверенности и надежности. Я чувствовала, что теперь все в руках Оливера, и я могу просто спрятаться за его спиной. Это было такое порабощающее чувство, что и словами передать нельзя. И я выпалила на одном дыхании:
- Боже мой! Оливер, как я тебя люблю!
Это было совсем не к месту, и рыцарь, вздернув брови, удивленно взглянул на меня. Потом, улыбнувшись, одной рукой обхватил меня за плечи и властно притянул к себе, а другой – взял под уздцы коня. Мы начали отступать по извилистой дороге, а наши спины прикрывал Джек с оружием наготове.
Когда опасность миновала, Оливер остановился и, хмурясь, осмотрел мою опухающую скулу, ободранные подбородок, локти и кровоточащие ссадины на запястьях. Мое признание он никак не прокомментировал. Может, ему было неудобно говорить о своих чувствах при Джеке? Мы возвращались в город на одном коне с Оливером, также как уезжали из монастыря, и я впервые спросила:
- А почему Вы не оставили меня тогда в обители? Ведь Вы могли уехать сами, - и, касаясь своей щекой его крепкого плеча, шутливо добавила, - и не взваливать на себя всех моих проблем…
- Я узнал, что Ваше наказание зависело от отца Говарда, а я наслышан о нем. Этот священнослужитель Говард живым замуровал за прелюбодейство одного послушника. А Вас обвиняли в подобном грехе, но ведь именно я стал причиной таких подозрений. Да мне бы и в голову не пришло бросить человека, который столько для меня сделал.
Да уж… .это было совсем не то, что я хотела услышать от любящего мужчины. Я замолчала и невольно поникла. Неужели, сэр Хэдли сделал предложение из жалости ко мне, сироте, или в благодарность за свое спасение? Мне вдруг стало так обидно, что слезы сами собой потекли по щекам.
- Элизабет, Вы плачете?.. – удивленно спросил барон, словно, не ожидал, что я умею это делать.
Даже оруженосец Джек, ехавший рядом с господином, обернулся и сказал:
- Леди Элизабет, чего это Вы вздумали сейчас расстраиваться, ведь самое страшное уже позади. Позволю себе заметить, Вы необычайно смелая девушка, не каждая крестьянка так сопротивляется при нападении…
- Джек! – возмущенно прикрикнул барон, - что за чушь ты несешь?
От такого, мягко говоря, комплимента я не знала – разрыдаться ли мне еще сильнее или захохотать, видя, что Джек пытался утешить меня в силу своих возможностей. Если бы я была настоящей леди, то, наверное, оскорбилась бы до глубины души, но для девушки XXI века это было не самой большой гадостью, которую мог преподнести необразованный мужик из благих побуждений. Этот инцидент немного меня развеселил, но ненадолго.
Впереди на дороге я разглядела несколько опрокинутых цыганских кибиток, возле которых лежали трупы знакомых мне фигляров. Проезжая мимо, я увидела рассеченные черепа людей, зияющие раны в животах от стрел, борозды от меча на груди и шеях застывших тел. Кровь убитых казалась чем-то вроде густой смолы с буроватым оттенком под скупым светом луны. Три лошади бродили между телами недавних хозяев и испуганно вскидывали головы, когда поблизости слышался волчий вой.
Для меня это было отвратительной картиной, но, более ужасным оказалось то, что Оливер и Джек молча проехали мимо.
- Это Вы с Джеком их всех перебили?
- А Вам их жалко, леди Элизабет? – рыцарь посмотрел на меня ничего не выражающим взглядом.
- Мне жалко ваши души, – сказала я, - что бы они не сделали мне, они все же помогли Вам в лесу, сэр Хэдли.
- Помогли они мне за деньги, которые дал им Джек. И Вас они выкрали из-за денег, которые посулил им Вепрь.
- А кто такой Вепрь?
- Это прозвище французского рыцаря соответственно животному на его гербе. Белый Вепрь - превосходный воин, он всегда в первых рядах сражающихся, я знаю это не понаслышке, однако и в мирное время он безрассуден в своей жестокости, - сказал Оливер. - На соседних ему землях недавно осиротела юная маркиза Альдэн, так Вепрь осаждал ее замок, пока не вынудил девушку согласиться на брак.
- Он приобрел большие земли за счет этого союза, - закивал Джек, - но о тринадцатилетней супруге Вепря больше никто не слышал. А, вообще, все знают, что цыгане воруют для него молодых женщин.
Я поежилась. И тут Джек ляпнул, как по слухам Вепрь обходится с похищенными для него девушками. Меня чуть не вывернуло наизнанку.
- Черт возьми, Джек! Ты свихнулся, такое говорить? Еще раз подобное выкинешь, присоединишься к мертвым цыганам, – зло проговорил рыцарь.
Я оглянулась на удалявшееся место резни:
- Боже мой, Оливер, там ребенок! Смотри, он выглядывает из повозки!
Барон развернул коня и посмотрел, куда я показывала.
- Ребенок ни в чем не виноват, мы должны его забрать отсюда. Вы перебили всю его семью, и теперь он остался один в лесу с волками! Ведь мы его не бросим, правда? – я уговаривала Оливера так, будто он уже отказал.
Ответил Джек:
- Если мы возьмем этого мальца, он перережет нам глотки, пока мы будем спать. Цыганенок будет мстить, я Вас уверяю. Это в их крови, леди Элизабет.
- Ну, до города-то мы его должны довезти! – упрашивала я.
Оливер кивнул Джеку, и оруженосец подъехал к мальчишке. Ребенок побежал прочь от него, и Джек, хохоча во всю глотку, пустил коня галопом вслед за ним.
- Да что он делает, он же пугает ребенка! - возмутилась я.
Тем временем Джек поднял мальчика за рубашку, словно щенка, и усадил перед собой на коня.
Всю дорогу я говорила с ребенком, успокаивая его, а по приезду на постоялый двор, я сказала, что не позволю бросить осиротевшего ребенка в неизвестном городе ночью.
В своей комнате я, хоть и была невероятно уставшей, сначала искупала в деревянной бадье цыганенка. Я давала ему хлеб и лучшие прожаренные кусочки мяса, предлагала фрукты, и он, смотря на меня карими глазенками, выхватывал еду прямо из рук. Мне казалось, что можно даже издали сосчитать все ребра на его худом тельце, и, конечно, я скормила ему весь мой ужин. На вид ему было лет семь-восемь. Я сказала Оливеру о намерении взять его с собой. В тот момент, когда барон протянул руку, чтобы потрепать мальчишку по голове, цыганенок неожиданно ловко увернулся и метнулся от него в угол. Я удивилась проворству ребенка, а Оливер посмотрел на меня и покачал головой, мол, не все так просто.