— Я тебе помогу, — сказал он. — Ты и дальше действуй лопатой, а я потом пройдусь метлою. Кончим и посыплем тротуар солью, чтоб снежок не подмерзал.

Когда оба вернулись в цех, руки и лица у них горели.

— Господи, это идет на пользу, — пробормотал хозяин. — Сразу спать расхотелось.

Первая партия рогаликов была уже готова. Они принялись пересчитывать их, и после холодного снега булочки казались особенно горячими.

Хозяин то и дело останавливался и начинал рассказывать о недавней схватке.

— Жюльен залепил мне снежком прямо в физиономию, — со смехом вспоминал он. — Ну а потом мы вместе обрушились на папашу Пийона и его помощника — уж то-то им досталось!

Он принялся опять пересчитывать рогалики, но тут же вновь остановился и сказал:

— Я накормил снегом Жинетту, служанку из кафе «Коммерс». Плутовка все время прижималась ко мне, груди у нее маленькие, круглые и твердые, как яблоки! По-моему, девчонка не прочь…

Когда корзина наполнилась рогаликами, Жюльен снял со стены велосипед. Хозяин последовал за ним.

— Сегодня можешь поставить корзину на багажник, — заметил он. — Снег будет смягчать толчки. А потом, ведь тебе придется идти и толкать машину перед собой. Ну, поторапливайся и смотри, по дороге не вступай в перестрелку со всеми встречными сорванцами.

Мальчик вышел. На маленьких улочках лежала нетронутая пелена снега. Под тяжестью корзины переднее колесо велосипеда жалобно скрипело, врезаясь в снег. Ухватившись одной рукой за седло, а другой — за руль, Жюльен изо всех сил толкал машину, подавшись корпусом вперед; лицом он почти касался корзины и вдыхал поднимающийся оттуда теплый аромат.

В башмаки набился снег и таял там. Ноги у мальчика промокли и заледенели; свежий утренний ветер прижимал к плечам намокшую от пота холщовую куртку, но на душе у Жюльена было радостно. Он посмеивался, толкая вперед велосипед, который порою делал зигзаги, ударяясь передним колесом о край тротуара.

Когда Жюльен вышел из вокзального буфета, небо уже начало бледнеть. Над крышами оно приобрело какой-то землистый оттенок, низко нависший мутно-серый небосвод медленно светлел.

По главным улицам двигался снегоочиститель, его тащили за собой три громадные лошади. Следом ехали грузовики с бригадами дорожных рабочих — они вывозили снег из центра города.

К десяти утра уже можно было передвигаться на велосипеде. Жюльену пришлось в тот день развозить очень много заказов. Покупателям не хотелось выходить на улицу, они звонили по телефону и просили доставить булочки на дом. Часов в одиннадцать на каждом перекрестке стали вспыхивать ожесточенные схватки — снежки стремительно рассекали воздух; к этому же времени перед маленькой витриной кондитерской скопилось немало народу. Дети сбегались сюда, чтобы поглазеть на пагоду из шоколада; взрослые также останавливались, и вскоре по тротуару стало невозможно пройти. Люди смеялись; но прохожие, которым из-за толпы приходилось идти по мостовой, меся ногами полурастаявший снег, недовольно ворчали. С порога магазина хозяева с улыбкой смотрели на прохожих, раскланивались со знакомыми. Время от времени господин Петьо выходил на улицу, здоровался с покупателями и отвечал на вопросы. Если ребятишек собиралось уж слишком много, он кричал:

— Ступайте, ступайте отсюда, шалуны, дайте и взрослым посмотреть!

Дети с визгом разбегались, но через несколько минут возвращались опять.

В полдень за столом хозяин не переставая шутил. Он раз десять повторил, что Жюльен залепил ему снежком «прямо в физиономию», и всякий раз госпожа Петьо восклицала:

— Ты ведешь себя, как ребенок. Дурачишься хуже мальчишек!

Выходя из-за стола, Морис спросил:

— Господин Петьо, можем мы пойти до двух часов на улицу Дюсийе?

Хозяин поднялся.

— Погодите, мы все туда отправимся, — сказал он. — Устроим генеральное сражение. Мужчины против женщин.

— Нет, нет! — всполошилась госпожа Петьо. — Ты что, с ума сошел?

Но хозяин схватил за руку свояченицу и потащил ее за собой.

— Пойдемте с нами, Жоржетта, вам это будет очень полезно.

— Вы не думаете, что говорите, — запротестовала она. — Ведь я даже в десяти метрах ничего не вижу. А еще я боюсь, что мне разобьют очки.

Клодина надела ботики, молоденькая продавщица Колетта накинула пальто.

— Ступайте, ступайте, — со смехом выпроваживала их хозяйка, — в вашем возрасте оно не вредно. Только смотрите, чтобы вам не наставили синяков под глазами, это произведет дурное впечатление на покупателей.

Все гурьбой устремились к улице Грийтон; сделав три или четыре шага, они разбегались и несколько метров скользили по тротуару. Виктор, споткнувшись о какой-то выступ, растянулся во весь рост. Тротуар в этом месте был посыпан золой, и, когда помощник мастера поднялся, его белая куртка была в серых пятнах. Несмотря на это, он смеялся во все горло.

Хозяин, схватив за руки Мориса и Колетту, перешел через улицу. По другую сторону остались Жюльен, Виктор и Клодина. И сражение началось. Сперва они обстреливали друг друга издалека, но снег был сухой, и снежки рассыпались на лету: не достигнув цели, они превращались в маленькие белые облачка, которые уносил ветер. Тогда противники сблизились, и закипела ожесточенная схватка. Вскоре обе стороны перемешались, теперь каждый дрался за себя. Мальчишки, скользившие по отлогим дорожкам бульвара, присоединились к ним и приняли участие в битве. Руки и щеки у всех горели, изо рта толчками вылетал пар, кто-то падал, слышались крики, взрывы хохота, рождавшие эхо среди домов. Несколько окон открылось, оттуда выглядывали жильцы и тоже смеялись.

Трое мальчишек накинулись на Клодину, она изо всех сил отбивалась, шея и волосы у нее были в снегу. Увидев это, Жюльен бросился на помощь. Пока он обстреливал снежками мальчишек, Клодина юркнула в подъезд. Поначалу мальчишки растерялись, но потом оправились, и Жюльен вынужден был отступить.

— Сюда, сюда! — кричала Клодина.

Он бросился в подъезд и захлопнул за собой дверь; по ней тотчас же забарабанили снежки. Снаружи тщетно пытались открыть дверь и визжали:

— Это не по правилам! Они заперлись, закрылись на засов!

Открыть дверь снаружи и впрямь было невозможно. Длинный коридор вел в маленький дворик, видимо защищенный стеклянной кровлей, ибо он был слабо освещен. Привалившись спиной к двери, Жюльен слышал, как где-то рядом тяжело дышит Клодина.

— Вы тут? — шепнула девушка.

— Да. Они там просто взбесились.

Жюльен почувствовал, как рука Клодины прикоснулась к его локтю. Он также протянул руку, и девушка опять прошептала:

— Вы тут?

Внезапно Клодина очутилась рядом, крепко прижала его к груди, впилась ртом в его губы. Жюльен ощущал ее дыхание, мокрые волосы щекотали ему веки, она тесно прижималась к нему всем телом.

Он, в свою очередь, обнял девушку, потом его руки потянулись к ее груди. С улицы по-прежнему доносились крики мальчишек, затем раздался голос хозяина:

— Эй! Что вы там делаете вдвоем?

Клодина разом отпрянула.

— Откройте! — крикнул хозяин.

— Откройте, — шепнула Клодина, — скорей!

Жюльен нащупал засов и отодвинул его. Очутившись на свету, они на минуту зажмурились. Господин Петьо спросил:

— Что с вами стряслось?

— Никак не мог дверь открыть, — пробормотал Жюльен.

Мальчишки, которые уже было отошли, опять набросились на них со снежками, и хозяину пришлось вместе с Клодиной и Жюльеном отбиваться. Сражение разгорелось с новой силой, но тут Виктор закричал:

— Идет мастер! Все против мастера! Все против мастера!

Они устремились к улице Бьер. С минуту снежки летели в Андре, потом схватка опять стала общей. Немного погодя господин Петьо воскликнул:

— Пора за работу! А вы, шалуны, школу не пропустите?

Битва затихла. Все размахивали руками или засовывали посиневшие пальцы под мышки. Клодина со слезами на глазах стонала:

— Ой-ой-ой, пальцы, пальцы застыли!

Один из школьников спросил: