Пастушок привстал, посмотрел из-за трактора на дорогу. Не идет ли там Кузьма? Нет, пока никого не видно. «Ну ладно, будь что будет, — решил Сергей. — Почему не довериться московскому комсомольцу?»

Младший Тетеркин с самой первой встречи почувствовал симпатию к Бабкину. Ему все нравилось в нем: и солидная, важная походка, и спокойный, чуть с хрипотцой разговор, и его почти военная форма. В этом отношении Сергей не понимал своего брата, носившего в праздничные дни костюм, шляпу и пестрые галстуки, такие же, как у товарища, который приехал с Бабкиным.

«Вот настоящий парень, — думал пастушок, глядя на техника. — Научная голова… Хороший бы из него пастух вышел», — неожиданно заключил он. Сергей имел особое мнение о значительности своей профессии. Впрочем, сейчас ему нужна была научная консультация совсем по другому вопросу.

— Вы, может, знаете, кто такой трактор выдумал? — спросил он.

— Который без тракториста работает? — рассмеялся Бабкин. — Нигде не читал. Обыкновенный трактор изобрел русский изобретатель, сын крепостного крестьянина Блинов, а вот такой, автоматический, ни в каких книгах не описан.

— Ну, значит, пропишут еще, — убежденно сказал Сергей.

— Определенно, — согласился Бабкин. Пастушок встал, прошелся по траве, чтобы размять занемевшие ноги, и остановился около Тимофея.

— Кузьма Тетеркин — мой брат, — сказал он, высоко подняв голову. — Вот про кого пропишут в газетах. Он один будет работать на трех тракторах. А новых трактористок — Нюшку Самохвалову и Ленку Петушкову — обратно в полеводческую бригаду отправят, — добавил Сергей с явным торжеством.

Молодые трактористки, которых выучил Кузьма, часто подшучивали над пастушком. Он хотел получить еще одну специальность — стать трактористом, но Кузьма наотрез отказывал ему в этом, видимо считая для себя неудобным начальствовать над братом. В присутствии девушек он говорил, что Сережка еще очень мал для такого серьезного дела. Новоиспеченные трактористки важничали и даже не подпускали пастушка к машинам.

— Вот только у Кузьмы ничего не получается, — с грустью признался пастушок, представив себе, что и Нюшка Самохвалова и Ленка Петушкова долго еще будут задаваться, — без них не обойдешься. — Может, посмотрите, а? — с надеждой в голосе спросил он Бабкина.

— Кузьма узнает, не уйти мне живым, — пытался отшутиться Тимофей.

— Нет, он у нас добрый. Никогда не дерется! — по-мальчишески наивно возразил младший брат, вспоминая, что за все свои проделки он так, и не был в ответе перед Кузьмой.

Тимофей встал и похлопал рукой по радиатору.

— Ну, показывай своего больного.

Сергей обрадованно вскочил на подножку, открыл дверцу кабины и, забравшись внутрь, крикнул:

— Идите сюда! Тут у него вся механика.

Прежде всего, Бабкин увидел закрытую металлическую коробку, укрепленную посредине кабины между рычагами переключения гусениц. Из кожуха аппарата высовывались двигающиеся тяжи, хомутиками скрепленные с рычагами и с другими органами управления машины. Опытный глаз техника сразу заметил, что все это устройство легко снимается, а в случае нужды может и просто выключаться, стоит только ослабить барашки на хомутиках.

Младший Тетеркин повернул ручки запоров на кожухе и снял его.

— Смотрите все как есть.

Тимофей увидел знакомые детали: реле, соленоиды с втягивающимися сердечниками, храповые колесики, электрический счетчик оборотов, В большинстве случаев все эти детали были самодельными.

«А монтажик так себе», — решил Бабкин, заметив плохо зачищенные провода, большие тусклые капли олова на их концах, небрежное расположение мелких деталей.

Он невольно поправил проводничок, изогнутый не под прямым углом, как этого требует настоящий, «художественный монтаж».

— Если нам надо пропахать поле длиною в пятьсот метров, то вот здесь сбоку ставится ручка на цифру пятьсот, — объяснял Сергей. — Счетчик оборотом считает эти метры. Вот здесь счетчик, — показал он пальцем. — Как дойдет трактор до конца поля, счетчик включит обыкновенное реле, и тогда вот эта железная палка потянет за рычаг. Поворачивай, мол, вправо…

— Понятно, — перебил его Бабкин. — А на другом конце поля — опять вправо. Так он и будет ходить вдоль борозды, пока не дойдет до центра поля.

— Кузьма говорит, что и так можно сделать, но ему не это нужно.

— Чего же он хочет?

— Чтобы машина ходила, как челнок: взад-вперед. Он уже придумал, как у него будут два плуга прицепляться, один спереди, другой сзади. Но вот пока не получается, чтобы плуги не ходили по тому же месту, где они уже вспахали. Поворот этот небольшой не выходит.

Бабкин задумался. «Задача сложная, надо заставить машину передвигаться в конце поля на ширину захвата плуга. Так сказать, придумать боковое смещение…»

— Вы не подумайте, что мой брат уже все сделал, — перебил размышления Тимофея пастушок, — Он пока еще только пробует. Говорит, что все это нужно будет для электротракторов.

— МТС их скоро получит?

— А как же! Только вот межколхозную гидростанцию надо построить.

Скрючившись в кабине и стараясь заглянуть со всех сторон в аппарат, Бабкин внимательно изучал автоматику к трактору, придуманную Тетеркиным. Теперь ему не казалось, что все это просто фокусы колхозного механика. Он видел, как оригинально разработаны способы переключения при поворотах. Он видел, как умные автоматические приспособления управляют всем сложным хозяйством движущейся машины.

Все, как будто было предусмотрено, но только не удавалось изобретателю найти способ бокового смешения. Младший Тетеркин старался, как мог, разъяснить московскому технику причины неудачных испытаний трактора-автомата.

Закрыв кожухом коробку с приборами, Тимофей сказал:

— Пока ясно. Придется серьезно подумать, как тут быть с поворотом. Это дело сложное, не коров гонять.

Он тут же прикусил язык. Бабкин вовсе не хотел обидеть пастушка — просто так, к слову пришлось. Но Сергей и не обиделся.

— Гонять легко, — с мальчишеским высокомерием заметил он. — А вот выучить их так, чтобы без кнута всё понимали, — это здорово трудно. Глядите, вон корова идет к саженцам. Понятно?

— Понятно. Сейчас поломает, — ответил Тимофей.

Он инстинктивно приподнялся, чтобы выпрыгнуть из кабины и прогнать несмышленое животное. Сергей удержал его.

— Все в порядке, — предупредил он. — Сейчас дойдет до конца поля и, вроде как трактор-автомат, повернет обратно.

Так и произошло. Корова остановилась и попятилась назад.

— То-то, — одобрительно кивнул головой Сергей, видя, что корова возвращается обратно. — Тоже наука!

Бабкин рассмеялся.

— А черная корова, что недавно полезла на пашню, — это как? Уже не по научному?

— Случается, — мрачно заключил Сергей. — У Кузьмы вон тоже трактор на плетень полез. Реле какое-то не сработало. Может, и у нее.

— Тоже реле? — продолжал смеяться Тимофей.

— Да нет, — отмахнулся пастушок. — Логика испортилась… Ведь тоже наука? — простодушно спросил он.

— Определенно.

— Сколько этих наук на свете… — задумчиво проговорил Сергей, досадливым взмахом руки отгоняя муху. — А я ни одной не знаю… Вот, к примеру, обыкновенная муха, насекомое, значит… Небось, про нее тоже книга написана?

— Мало того — книги, — подтвердил Бабкин. — Всю жизнь некоторые ученые работали, исследуя одну какую-нибудь маленькую мушку. Все до тонкости про нее изучали: как меняются пятнышки на спине да какие глаза у ее внучки. Да как на эту мушку, — «дрозофил» она, кажется, называется, — война подействовала.

— Какая война? — Пастушок высоко поднял брови. — Отечественная?

— Определенно, — усмехнулся Тимофей, внимательно наблюдая за юным поборником науки из Девичьей поляны.

— Да брось ты, — невольно вырвалось у Сергея. — И это тоже… наука?

Пастушок был искренне взволнован. Нет, не может этого быть! Ученые казались для него непогрешимыми. Это необыкновенные люди. Разве они могут такой чепухой заниматься?