— Надеюсь, Костя не слишком тебя разозлил. Беседовать с Константином — все равно что играть в шахматы.

Это было, пожалуй, самое правдивое утверждение, которое я когда-либо слышала. Я фыркнула в знак согласия.

— Ничего такого, с чем бы я не справилась . Она улыбнулась и почесала Антона за живот. Он протестующе засмеялся, перепрыгнул через кровать и осторожно спрыгнул на землю. Он издал громкое рычание.

— Опси! — и упал на землю.

— Ты в порядке, дорогой? — спросила Татьяна. Он воспользовался краем кровати, чтобы подняться на ноги.

— Да, да. — пухлыми пальцами он откинул назад волосы, но через несколько секунд они снова появились, закрывая ему глаза. Татьяна рассмеялась, и от этого смеха в комнате стало светлее.

— Глупый мальчик, посмотри на себя!

— Я могу зайти попозже, — сказала я. Я не была очень сентиментальна, но что–то в разрыве этого момента между больной матерью и ее сыном казалось слишком личным, даже для меня. Она посмотрела на меня так, словно забыла, что я в комнате.

— О нет, все в порядке. Теперь ты здесь. Я оглядела комнату, мое внимание привлекла папка на краю кровати.

— Моя медицинская карта, — ответила Татьяна прежде, чем я спросила. Я подумала, что они могут быть полезны. Так и есть. Это избавило бы меня от необходимости играть в доктора.

— Можно мне взглянуть на твои ногти? Она протянула мне руку, и я села рядом с ней на кровать.

Антон, чтобы не остаться в стороне, вскарабкался обратно и пополз к нам. Ногти Татьяны были такими же, как и тогда, мутно-серого цвета. Обесцвечивание часто было симптомом отравления, будь то язык, губы или ногти.

— Когда ты... — я взглянула на Антона. Должен ли он это слышать?

— Он в порядке, — ответила Татьяна. Я заболела пару месяцев назад, причем довольно быстро. Такое ощущение, что все произошло за одну ночь.

— Каковы были твои первые симптомы?

— Сначала мне показалось, что я простудилась, — объяснила она. Я была беременна, поэтому списала это на беременность в первом триместре. Потом...мне стало еще хуже.

Я дважды проверила ее губы и язык, оба все еще розового цвета. Если бы не ногти, других признаков отравления у Татьяны не было. Но мой внутренний инстинкт был ядом, а внутренний инстинкт обычно был верен.

— Я знаю, это может показаться глупым, но ты пробовала какие-нибудь незнакомые, новые продукты? Или съела что- нибудь, что ты не видела его процесс приготовления? Татьяна покачала головой.

— Обычно мы ходим в рестораны. Но мы затаились с тех пор, как приехали в Нью-Йорк. С февраля я ем исключительно домашнюю еду. Я прикусила нижнюю губу.

— Ты много ела красного мяса? Она нахмурила брови.

— Что?

— Ну, серые ногти — это симптом отравления цинком. Я вернула ей руку.

— Небольшое количество полезна для тебя, но слишком много может быть опасно.

— Константин никогда не кормил нас ничем, кроме самого лучшего, — ответила она.

И я мысленно вычеркнула подозрение на отравление цинком. Антону стало скучно с нами, и он уткнулся лицом в набухший живот Татьяны, бормоча что-то о своей младшей сестренке.

Я не была уверена, что с Татьяной что-то не так. Если бы была отравлена мышьяком или чем-то столь же распространенным, симптомы были бы гораздо более очевидными. От сыпи, диареи и гиперпигментации.

Может быть, это отравление серебром? Но почему богатая женщина в Штатах должна быть подвержена воздействию большого количества серебра, и у нее есть только серые ногти, чтобы показать?

— А какие у вас еще симптомы? — спросила я.

— Усталость, кашель, боли в суставах... Татьяна замолчала.

Хотя врачи никогда не могут решить, что является симптомом беременности или моей болезни. Лечить ее будет трудно. Беременные женщины не могли принимать определенные лекарства, иначе они рисковали жизнью своего ребенка.

— А ребенок? — спросила я. Она растет нормально?

— Она немного маленькая, — сказала Татьяна. Антон был намного больше на этом этапе, но она неуклонно растет.

Ее глаза вдруг расширились, и Антон в восторге поднял голову:

— Мама, она брыкалась! Татьяна схватила меня за руку.

— Ты хочешь, это почувствовать? Она не стала дожидаться моего ответа и прижала мою ладонь к своему набухшему животу. Через несколько секунд я почувствовала резкое давление на свою руку. Как будто кто-то слегка ударил меня.

Слово «расцвет» пронеслось в моем мозгу.

— О, — я выдернула свою руку из хватки Татьяны. Кажется,

она в порядке.

— Мы с Дмитрием зовем ее Никола, — ласково сказала она, потирая свой круглый живот.

— Как хорошо, что у тебя будет девочка.

— Сестра Ника, — проворковал Антон, снова прижимаясь лицом к животу Татьяны. Ника, Ника!

Глубоко в животе я почувствовала, как начинает образовываться яма. Татьяна что-то значила для окружающих ее людей. Люди любили ее и нуждались в ней.

Если она умрет...

Я вскочила на ноги, движение так поразило Татьяну, что Антон подпрыгнул.

— Я собираюсь пойти и прочитать твое досье. Просто, э-э, дайте мне знать, если что-то изменится. Ее теплые глаза оценивали меня, видя то, что я не хотела показывать.

— Спасибо, что помогаешь мне.

Пытаясь помочь, я хотела исправить ситуацию. Пытаюсь, потому что я ни хрена не понимаю, что с тобой не так, и я не хочу быть причиной того, что твой сын может оказаться сиротой. Или остаться наедине с Дмитрием.

Вместо этого я схватила папку, сказал пустое «до свидания» и быстро ушла. Ликующий голос Антона последовал за мной.

В коридоре я прислонилась к стене, глубоко дыша. Во что я ввязалась ? Что же я делаю?

Я никогда не была самым заботливым человеком на свете, никогда не отказывалась от последнего куска пирога или не вступалась за старушек в автобусе. Но эта больная женщина ... Я чувствовала, как рушатся стены, поднимается пол, давит крыша.

— Елена?

Я резко втянула воздух и повернула голову. Даника стояла в конце коридора, ее ярко-розовый свитер прорезался мне в глаза ее было трудно не заметить.

— Ты в порядке?

Я молча кивнула. Мой разум прояснился, и я заметила, как сильно я сжимаю его. Медицинские карты Татьяны. Я ослабила хватку.

Она посмотрела на дверь Татьяны, услышав, что Антон и его мать вошли внутрь. Выражение ее лица смягчилось в понимании.

— Я знаю, что это тяжело.

— Что тут сложного? Я не хотела, чтобы это прозвучало так резко, тем более что Даника была моим единственным другом — в самом широком смысле этого слова. Но я действительно не хотела это обсуждать.

— Ты что, искала меня? Даника кивнула.

— Константин хочет проинформировать нас о третьем убийстве. Он ждет нас в своем кабинете.

— Третье убийство? Я отошла от стены. О чем ты говоришь?

— А ты не знаешь? Ее глаза изучали выражение моего лица. Таддео действительно ничего не говорил? Я отрицательно покачала головой.

— Странно.... Ее щеки внезапно порозовели. Прости, я знаю, что он мертв. Нехорошо говорить плохо о мертвых, — Даника похлопала меня по руке. Пойдем, ладно?

— Я догоню тебя, — мои мысли вернулись к газете, которую я оставила на кухонном столе. Казалось, что это было целую вечность назад, несмотря на то, что это было только вчера.

— Это как-то связано с Эйтни Макдермотт?

— Вторая жертва, — подтвердила Даника. Мы направились к кабинету, и Даника вкратце изложила все, что мне нужно было знать. Были убиты три женщины за последние пару месяцев.

Первой была Летиция Зеттичи, ее отравили.

Потом Эйтни Макдермотт. Я думаю, что ее ударили по затылку.

Костя расскажет нам про третью, женщину по имени...ну, Роман называл ее Мелани, но я думаю, что он пытался обмануть меня.

— Я нахмурилась . Ну и что? Женщины все время умирают, Даника. Почему ваш пахан заботится об этих? Мы дошли до кабинета Константина. Даника надавила на дверь, бросив на меня странный взгляд.

— Разве я не говорила? Всем женщинам удалили зубы посмертно. С этими словами она вошла в кабинет, а я последовала за ней по пятам.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что им удалили все зубы? — потребовала я ответа.

— Она хочет сказать, — послышался мурлыкающий голос Константина, что все три женских тела были найдены беззубыми.

Сидя за письменным столом, Константин откинулся на спинку стула, а эта чертова кошка бабушка удобно устроилась у него на коленях. Прислонившись к стене позади него, Роман стоял в тени, скривив верхнюю губу. Еще одним человеком в кабинете была Роксана, ее белокурые волосы торчали над спинкой стула.

— Присаживайтесь, дамы.Константин махнул рукой, другой поглаживая бабушку. Даника, ты рассказала Елене?

Даника моргнула, глядя на Константина, словно ее что-то удивило.

— Да, я проинформировала Елену. Она вопросительно посмотрела на меня, но ничего не сказала.

Роксана выглянула из-за стула, на котором сидела, ее серые глаза изучали меня. Она послала мне легкую улыбку, как будто не знала, что делать с моим присутствием здесь.

— Третья женщина найдена мертвой, — сказал Константин, переходя сразу к делу. Мэллори Николлье, дочь Клода Николлье. Ее отец, член Союза Лефевра.

— Ты сказала Мелани, — Даника направила это обвинение Роману. Его ухмылка на секунду исчезла, чтобы улыбнуться Данике.

— А Я Что? Возгласы. Константин не принимал их перебранки всерьез.

— Профсоюз еще не отреагировал, но я хочу, чтобы вы были начеку. В том числе и ты, Елена.

Я вгляделась в выражение его лица, и в моем животе поселилось понимание.

— Вы думаете, что кто-то убивает этих женщин и удаляет им зубы?

— Мне показалось, ты говорил, что они работают внутри компании. Это было от Роксаны. Она, казалась гораздо более взволнованной, чем я.

— Может быть, и так, — сказал Константин. Но пока мы не узнаем этого наверняка, мы не будем рисковать. Артем расскажет тебе, Роксана, но ты должна будешь взять Михаила с собой на балет.

Роксана не выглядела довольной приказом своего пахана, но кивнула.

— Конечно, сэр.

— Я позабочусь, чтобы он надел костюм, — заверил ее Константин.