Но мне нужны подробности о её болезни, чтобы понять ситуацию понимаете?

— Я тебе не скажу, — прошипел Дмитрий рядом со мной. Как ты смеешь!

— Довольно, Дмитрий. Скомандовал Константин. Чем же она больна, Миссис Фальконе?

Я сглотнула, в горле пересохло. Наверное, мне тоже следовало выпить воды, когда я была с Татьяной.

— Если меня не вернут в Чикаго и мне пообещают свободу, тогда я вылечу Татьяну. Он приподнял одну темно-русую бровь.

— Неужели ? Я подняла подбородок.

— Да. Константин оглядел меня.

— Неужели ты всерьез об этом думаешь, Костя? — сказал

Дмитрий, не веря тому, что происходит. Константин поднял руку, и Дмитрий замолчал.

— Я склонен принять твое предложение. Но я хочу обсудить условия. Я скрестила руки на груди, и слово «жалкие гроши» бросилось мне в глаза.

— Держу пари, что так и должно быть.

Тень улыбки пробежала по его лицу.

— Ты поставишь диагноз и вылечишь Татьяну. Тебе будут предоставлены все необходимые ресурсы. Если ты вылечишь Татьяну, то я поддержу твое желание и оставлю где пожелаешь, и подарю тебе, твою свободу, скажем так.

Я молча кивнула. Свобода, свобода, свобода. Это слово вертелось у меня в голове.

— Я согласна на эти условия.

— Есть еще вопрос с нарядом и вашей семьей, — сказал Константин. Я не хочу, чтобы наша община думала, что я похитил тебя. Это дало бы большинству из них необходимые боеприпасы, чтобы объявить меня своим врагом. Я ожидаю, что ты будешь поддерживать контакт со своей семьей и присоединишься ко мне публично, как и все остальные в моем доме.

Константин не стал бы рисковать своей репутацией, особенно так скоро после захвата Стейтен-Айленда. Присвоение вдовы Фальконе расстроило бы другие итальянские семьи, возможно, даже некоторые неитальянские семьи.

Если бы со мной обращались и вели себя как с гостем, у них не было бы достаточно оснований идти против Константина. Несмотря на всю мощь и славу мафиозного мира, они были политиками. Как уже отмечалось, оружие было предпочтительнее речей, но гангстер, обученный насилию и бюрократии, поднимется по лестнице намного выше, чем гангстер, который только и знает, как убивать.

— И еще одно, — сказал он.

Я не позволю тебе бродить по всему Стейтен-Айленду. Ты будешь жить здесь, в поместье, пока будешь помогать Татьяне.

Никому в комнате эта идея не понравилась. Дмитрий шагнул вперед, его глаза наэлектризовались.

— Здесь живет мой сын. Она — жена врага.

— Мертвого врага, — поправил Константин. Полагаю, Елена не будет представлять угрозы для вашего сына.

Он перевел взгляд на меня.

Она слишком жаждет свободы, чтобы делать что-то столь иррациональное. Он был прав. Я бы поменяла подгузники и искупала всех сыновей Дмитрия, если бы это означало, что я на шаг ближе к своей свободе, на шаг дальше от Чикаго.

Мне не нравилась идея остаться с Константином и его маленькой семьей. Я не хотела быть рядом с Константином больше, чем должна была. Но это был мой шанс.

Я видела свою свободу, и она была в ладони буйного русского барина. Одно неверное движение, и он может раздавить мои амбиции в щепки.

Я молча кивнула.

— Я согласна на твои условия.

Константин улыбнулся, но в этой улыбке не было такой теплоты как у Даники. И никакой ненависти, как у Романа.

Вместо этого он казался отработанным, обученным.

Но это выглядело гораздо лучше, чем моя улыбка, которая больше напоминала гримасу.

— Удачи тебе в поисках противоядия, Миссис Фальконе. Да преуспеешь ты, ради себя и Татьяны.

Он не сказал, что будет со мной, если я потерплю неудачу. Даже представить себе это было достаточно, чтобы меня затошнило. Теперь мне просто нужно было выяснить, что, черт возьми, не так с Татьяной.

Константин Тарханов

3

Артем молчал, пока я не положил трубку.

— Что сказал Безбожник? — спросил он.

— Он дал мне свое благословение, чтобы я сохранил ее.

Я не стал распространяться на остальную часть разговора. Артем был там в первый раз, когда я задал подобный вопрос в наряде. Артем потер лоб.

— Ты вообще уверен, что она может вылечить Татьяну Последнее, что нужно Дмитрию и Антону — это ложная надежда.

Я посмотрел на свой стол, прослеживая стопку бумаг передо мной. Мои люди на протяжении многих лет бросали на него любопытные взгляды, но никто из них никогда не спрашивал об этом. Иногда я видел, как Роман борется с этим желанием, и это было забавно.

— Ты не веришь, что она может? — спросил я.

— Все мы не такие, какими кажемся на первый взгляд, — сказал он, но у нее нет ни формального образования, ни медицинского диплома. Я сомневаюсь, что ее семья даже позволяла ей смотреть больничные драмы, когда она росла.

Я откинулся на спинку стула.

— Думаю, мы это выясним, не так ли? Увидев выражение его лица, я сказал: Расслабься, Артем. Я не собираюсь прекращать наши собственные поиски лечения.

Хотя в последние несколько недель поиски были скорее бесполезными, чем успешными. Казалось, за одну ночь Татьяна заболела. Ей становилось все хуже и хуже, теперь она почти все дни была прикована к постели и не могла бодрствовать больше нескольких часов.

Мы пригласили лучших врачей, каких только можно было купить за деньги, доставили их сюда отовсюду, и ни у кого не было объяснения всем ее симптомам.

Дмитрий с течением времени сходил с ума. Иногда он целыми днями не спал, только однажды Роман ударил его часами по голове, и тот потерял сознание.

Дверь распахнулась прежде, чем Артем успел добавить что-то еще, и в комнату вошел Роман с бутылкой водки

Даже после многих лет моих попыток научить его хорошим манерам, Роман отказывался стучать, прежде чем войти в комнату. Он только стучал в дверь Роксаны, которая открылась после того, как он вошел к Артему и его жене, и чуть не был зверски убит.

— Мы празднуем. Он поднял стакан с водкой. В конце концов мы убили этих гребаных Соколов и захватили нашу территорию.

На моих губах заиграла улыбка.

— Немного рановато праздновать. Другие семьи не вышли на связь.

— Они, наверное, испугались. Роман сверкнул зубами. Мы должны захватить и их территории.

— Нет, — ответил я. Мы уже говорили об этом раньше. Жажда крови Романа часто затуманивала его рассудок. Ни одна семья не может править Нью-Йорком.

— Посмотрим. Роман достал рюмки, налил себе водки. Мы чокнулись бокалами, голос Романа гремел: Чтобы столы ломались от изобилия, а кровати от любви!

Артем закатил глаза, но мы оба выпили, и спиртное потекло мне в горло. Прекрасная бутылка от одного из моих самых эксклюзивных предприятий, и один Роман легко его закончит.Роман опустился на свободный стул, положил ноги на мой стол и прижал бутылку водки к груди, как подушку.

— Итак, что вы думаете о девушке Фальконе? Она, все, о чем ты мечтал?

— Только ты мечтаешь о женщинах, Роман, — раздался холодный голос. Дмитрий вошел в кабинет, закрыв за собой дверь, и его ледяные голубые глаза заострились от его настроения.

Артем ухмыльнулся в рюмку, Роман закатил глаза.

— Чикагская мафия дала свое благословение, — сказал я всем троим.

— Значит, с этим разобрались. Дмитрий прислонился к столу, взял мою пустую рюмку и налил себе выпить.

Артем покачал головой.

— Ни с чем никогда не разбирались. Завтра они могут передумать.

— Особенно если эта женщина залезет ему в ухо, — добавил Роман. Он вытащил сигарету.

— Не кури в доме, — сказал Дмитрий. Татьяна наверху. Роман выглядел ошеломленным.

— Ты что, серьезно, парень? Я только что провел утро, сражаясь с солдатами и разбираясь с Даникой. Мне нужно покурить. Дмитрий не отступал.

— Выйди на улицу. В доме нельзя курить, Роман. Если ты так нервничаешь, выпей еще, — спокойно сказал я ему. А теперь поговорим о деле.

С этой единственной фразой трое мужчин сосредоточились. Больше никаких споров, никакого товарищества. Когда дело доходило до бизнеса, не было никаких игр. Все они были жестокими по—своему, я бы не стал с ними возиться, если бы они не были такими.

Артем Фаттахов был самым высокопоставленным членом совета, одним из двух моих шпионов. Отвечающий за безопасность и разведку, он был более известен как Общак.

Мы вместе выросли под суровым руководством наших отцов, вместе стали ворами и, скорее всего, вместе сойдем в могилу.

Дмитрий Грибков и Роман Малахов входили в мою элитную группу, у обоих были свои роли. Дмитрий был моей крышей, силовиком во всех смыслах этого слова.

А Роман был быком, моим телохранителем.

Несмотря на всю свою свирепость, он относился к своей работе чрезвычайно серьезно, его преданность не имела себе равных.

Моя торпеда пропала. Олеся была занята на Стейтен- Айленде, но скоро должна была вернуться. Когда с соколами наконец-то разобрались, пришло время Тархановской братве заселить Стейтен-Айленд.

В течение следующих нескольких месяцев прибудут мои люди и их семьи, укрепляя нашу организацию и территорию. На подготовку к уничтожению Соколов ушел почти год.

Не из-за недостатка энергии. Нет, мои люди могли бы легко уничтожить каждого мафиози Фальконе пять раз подряд.

Но если ты физически способен одолеть кого-то, это еще не значит, что ты победил.Мало кто из моего вида не задумывался о других видах силы в мире.

Это сделали Соколы.

Мне было легко проникнуть в Стейтен-Айленд, вложив деньги и завязав отношения. Почти скучно. Если бы я решил уничтожить Ломбардцев, это было бы больше борьбы, больше вызова. Но приз в конце был бы далеко не таким сладким.

— Почему ты улыбаешься, босс? — спросил Дмитрий.

— Из-за нашего успеха. Я повернулся к Артему.

— Федор уже связался с вами?

Артем опустил голову, стараясь скрыть раздражение.

Мой общак и советник не были лучшими друзьями, но они оба отодвинули в сторону свою разницу в личностях, чтобы делать свою работу. Я не позволю ничего другого. Они оба были слишком полезны.

— Так и есть. Лошади уже в пути. Они будут здесь к ... — пронзительный звонок телефона Артема оборвал его. Он тихо извинился и слегка нахмурился, увидев имя на экране. Скорее всего, шпион по призванию.