«Самоцветы… Волшебный сон! Как же я сразу не догадалась?» — корила себя за невнимательность Софья, пряча жемчужину.

— С ней все в порядке, — послышался знакомый голос. Мистические миры все еще до конца не отпускали ее.

— Сумеречный Эльф… — обернулась Соня, нервозно сжимая кулаки. — Почему вы никогда не помогаете? Раджед ведь ваш друг.

Ее все еще мучил вопрос, что случилось с порталом и стоит ли ждать вторжения врагов. Но она слишком устала, чтобы выяснять что-то, а уж тем более возвращаться к янтарному льору. Раджед… Он спас ей жизнь. Уже три раза рисковал собой ради нее. И он же в минуту смертельной опасности отпускал домой. Но потом, видимо, снова пожелал оставить, присвоить. Нет, возвращаться еще не пришло время. Если вообще обещало прийти.

— Не имею права. Поверь, это тяжелая для меня тема, — вздохнул Сумеречный, мерцая едва различимым призраком. А в квартире тем временем колыхалась поздняя ночь, подбивая закрытые шторы рыжим сумраком фонарей. Все замерло зачарованностью.

— Сколько же здесь прошло времени? — растерянно поинтересовалась Соня, озираясь. Она не могла понять, где ее родители, но боялась спугнуть пришельца, который обладал даром хоть что-то разъяснить.

— Столько же, сколько и в Эйлисе.

— Да нас уже наверняка обыскались! — вскочила на ноги Софья.

— Нет, я сделал так, чтобы никто и ничего не помнил о вашем пребывании в Эйлисе. И ты дай мне слово, что никому не расскажешь, — объяснил Эльф, склоняя с участием голову. — Для людей эти знания опасны. Еще не время знать даже твоим родителям. Они в гостиной. С ними все в порядке.

— А когда настанет время? Впрочем… Не суть важно, — отвела взгляд Софья, груз тайны теснил сердце, она слишком не привыкла хоть что-то скрывать. — Мне страшно, он может в любой момент вернуться.

— Нармо или Раджед?

— Да я теперь их обоих боюсь, — дернула плечами Софья, оборачиваясь на обширное гардеробное зеркало. Но оно вновь отражало только ее лицо, тонущее в полумраке. Портал затворился, возможно, уже навсегда. Где-то по ту сторону оставались все печали, все тревоги. И пряный запах тонких губ…

А по эту все еще пел жемчуг. Тогда-то Соня поняла, что ничто уже не будет для нее прежним, ведь она узрела потаенную сторону мира. Она приняла магию зачарованного талисмана.

— Они не вернутся, — уверенно констатировал Сумеречный. — Жемчуг спутал координаты портала. Раджеду понадобятся годы, чтобы найти тебя вновь. К тому времени либо ты постареешь, либо он проиграет в войне с Нармо.

— Но проигрыш Нармо… — вырвался тревожный вздох Софьи, которая уже качала на руках полусонную Риту.

— Означает его смерть, — понизил голос Эльф, казалось, сжавшись.

— Я этого не хочу, — покачала головой Софья. — Как ни странно, после всего произошедшего. Он не такой, как Илэни или Нармо. Есть какой-то другой Раджед. Очень несчастный. Я не хочу его смерти.

— Я тоже, — вздохнул честно собеседник.

— Кто вы все-таки? — подняла на него глаза Соня.

— Сумеречный Эльф, не более. Но это не важно. Я не враг, — не ответил пришелец.

— Но и не друг! Оставьте меня в покое. — Сказывалась крайняя степень усталости. — Я не хочу снова попадать в эти магические миры! Только… что теперь делать? Земля в опасности.

Соня приложила ладонь к горящему лбу, только теперь чувствуя, как невыносимо раскалывается голова. Она помассировала виски, стирая копоть с лица.

— Это уже заботы Раджеда. Ты ведь не хочешь о нем ничего знать, — тонко поддевал Сумеречный. В прозрасных глазах плескались искры незлого лукавства.

— Не хочу. Я его ненавижу, — глухо соврала Софья. — И поэтому не желаю вверять ему судьбу моей планеты.

— Но ведь у тебя нет никакой силы. Правда же? — улыбался ей Эльф, точно ведал все ее мысли.

— Да… Никакой, кроме этой жемчужины. И какой от нее прок?

— Если хочешь, то я могу стереть тебе память, чтобы ты не жила в вечном страхе.

— Нет. Пусть память остается мне как урок, что надо быть осмотрительнее. Я многое поняла за время, проведенное в Эйлисе, — твердо заявила Софья.

— Как пожелаешь, — махнул на прощанье рукой Эльф. И измученная Соня обнаружила, что все ее мелкие ссадины чудесным образом затянулись, смылась копоть, одежда выглядела новой. Эти странные создания потаенной части мира, похоже, очень старательно скрывали «улики».

Дома действительно никто и ничего не спрашивал, только удивлялись, почему старшая дочь обнимает родителей, словно не виделась с ними целую вечность. Тогда вновь пришлось сдерживать слезы, но уже благие слезы радости. Соня ничего не объясняла, только улыбалась.

Какое-то время казалось, что закончились ее мытарства, прошли все испытания. Но самоцвет по-прежнему тихо пел, печально звал, задевая струны души.

С того дня у нее появился секрет, она поняла, что придется вечно прятать жемчужину. В ту великую ночь возвращения она засыпала и смотрела на зеркало, постепенно понимая, что боль Эйлиса по-прежнему терзает ее. Она все еще слышала далекое пение самоцветов, с той поры еще более отчетливо, чем в детстве. Эйлис по-прежнему звал ее.

Зато она узнала причину всех своих тревог и тайный смысл рисунков. Ныне с ней оставались некоторые знания из библиотеки Сарнибу, обрывочные, но бесценные.

«Эйлис, обещаю, я разгадаю, почему тебя постигло такое несчастье», — шептала Софья каменному миру.

***

Раджед остался подле зеркала, растерянный, озлобленный. Стекло не желало пропускать его, точно он потерял власть над порталом. Он проклинал Сумеречного Эльфа, который выхватил у него сладкий вкус победы.

Нармо с серьезной раной ретировался в свою башню. Они с Илэни снова затаились в крепостях, копя новые силы. На какое-то время повисла зыбкая пауза в нескончаемой войне. Но ничего не заканчивалось, все наполняло сгущавшееся тревогой ожидание.

В день побега Софии Раджед в замешательстве простоял у портала несколько часов. Сначала пробовал всевозможные заклинания, потом принялся отчаянно бить в стекло, пока вдоль него не прошла трещина. Однако она тут же заросла, не пропуская в мир Земли.

Лишь через несколько месяцев портал открылся снова, однако из всех возможных мест другой планеты не показывался единственный дом. И из всех возможных людей не находилась она… Его гостья, его беглянка, которая, как он запоздало понял, сама спасла ему жизнь во время последнего поединка с чародеем кровавой яшмы.

Его Софья-София.

«Я потерял тебя в тот день, когда понял, насколько люблю. Если это взаимное чувство, ты однажды вернешься! Я был прав: любовь — это великая боль. София! София! Где ты теперь? Как мне тебя найти?» — кричала кровоточащая душа. С нее, казалось, содрали давние струпья, что отправляли существование ядом безразличия и праздности.

Он искренне ждал ее возвращения. Но прошли сутки, другие… неделя. Месяц. И безумное трепетное ожидание начало постепенно превращаться в обиду, в режущие грани боли и противоречий.

Портал показывал сотни иных людей, капризных красоток, но с каждым днем янтарный льор все лучше сознавал, что другие перестали для него существовать с побегом Софии.

Комментарий к 12. Лабиринт осознания

Это конец первой части, но не конец истории.

========== Часть II. 13. Новый год ==========

В тот день он принял окончательное решение, план его мести оформлялся все более отчетливыми штрихами. Впрочем, времени на размышления более чем хватало. Нармо сидел в своей башне несколько месяцев. Раны на теле достаточно скоро срослись, однако магия, выхваченная янтарем, не желала восстанавливаться. А на лечение тела ушли значительные запасы яшмы. В течение этого времени он не подпускал к себе никого, как раненый волк-бирюк. Было больно и плохо — больше сказать нечего. Но никто не узнал об этом, кроме одного существа, присутствие которого чародей один чувствовал вне зависимости от желания этого могущественного создания, произволом которого не удалось захватить портал.

— Может, хватит, а, Сумеречный? — обернулся чародей кровавой яшмы на серую каменную колонну. От нее, подобный тропическим хамелеонам или морским каракатицам, отделился силуэт.

— Снова ты меня вычислил, — кратко выдохнул Эльф, все же поражаясь, что за особенный дар отметился в Нармо, раз он улавливал магию неудавшегося Стража Вселенной.