Тук.

Стук внутри шлема Кирилла был едва слышным. Слабый и никчемный удар. Перерубил бы он лобовую кость Кирилла в настоящем бою? Да никогда!

Девятиклассник взревел и ударил. Черный легким ударом слегка отклонил меч Кирилла в сторону, по-кошачьи скользнул вбок и хлестнул Кирилла по шлему. Тук.

Лица противников пронеслись рядом друг с другом. Синие глаза черного смотрели сквозь решетку равнодушно, спокойно. Как чистое зеркало, что отражает резкий свет обратно.

Кирилл сжал меч крепче и рубанул сверху вниз. Черный сделал маленький шаг назад, стоило мечу Кирилла пронестись мимо — тут же вернулся обратно и стегнул девятиклассника по шлему. Тук. Кирилл шагнул вперед и ударил. Черный тоже пошел прямо, коротким встречным взмахом сместил тяжелый удар Кирилла вправо и тыкнул мечом в решетку на шлеме. Тук.

Кирилл наносил удар за ударом, пытаясь не замечать постоянную барабанную дробь по шлему. Тук-тук-тук-тук-тук.

Остановить какими-то увертками и шлепками удар, что забирает все твои силы, ставит на кон твою жизнь, приближает тебя к грани с Истиной? Это бесчестно! Это грязно! Это трусливо! Это позорно! Это невозможно!

Тук.

Меч черного опять полоснул Кирилла по решетке шлема, прямо перед глазами. Это невозможно!

Кирилл впился взглядом в спокойные синие глаза противника.

— Слабак! — закричал Кирилл изо всех сил. — Дерись!

Глаза черного резко сузились, спокойные зеркала свернулись в острые иглы. Иглы, что воткнулись в плечи Кирилла и не позволили ему снова поднять меч.

«Это невозможно!» — пронеслось в голове Кирилла. Но меч девятиклассник так и не поднял.

Черный взял меч в одну руку как шест и подошел к Кириллу вплотную. Они были одинакового роста, но плечи черного были чуть уже.

«Да он еще и восьмиклассник! Это нево…»

Черный резко опустил деревянный меч и пригвоздил правую ногу Кирилла к полу.

Хрустнуло. Коротко. Сухо.

Меч прибил к полуступню вместе с черным ремешком сандалии.

Кирилл не отрывал взгляда от синих иголок черного. А иголки не отрывались от глаз Кирилла.

Черный медленно поднял деревянный меч, шагнул ближе к Кириллу, к его левой ноге, и еще раз опустил «шест».

Снова хрустнула кость, и вместе с ней треснуло дерево. Звук раздался громче. И немного сочнее.

Кирилл смотрел в глаза черному.

Немного сочнее.

— Сенсей, — крикнул черный в сторону. — Ученику нужно в медпункт: у него сломаны ноги.

Черный поднял меч к бедру и ушел искать новую пару.

Сразу же колени Кирила подломились, задница стукнулась о грязные доски. Девятиклассник переводил взгляд со своих ног на учителя Гниломяса и обратно.

Учитель — ноги.

Ноги — учитель.

Ступни в жестких сандалиях быстро опухали.

Гниломяс медленно шел к кнопке вызова уборщиков. На Кирилла блистательный учитель не смотрел. Даже не взглянул.

Это какой-то обман, подумал Кирилл, глядя на два пухлых шара в розоватых пятнах. Иллюзия. Где мои ноги?

Недосягаемый учитель ударил ладонью по большой кнопке. На полу возле его ног валялся ученик в тренировочных доспехах. Восьмиклассник, что упал на колени перед Кириллом после первой смены пар. Между поединками ученики оттащили неподвижное тело к стене.

Крепкие ремни сандалий впились в шары, не пуская их дальше. Не позволяя шарам разрастись до размера дынь. Лицо Кирилла покрылось пóтом, легкие тяжело дышали.

— Смена жи-иво!

Голова Кирилла отяжелела и упала на пол.

2

Сергей Красоткин любовался своими гладкими отшлифованными пятками, пока Рида расчесывала распущенные темные волосы оябуна.

Ступни Сергея были идеальными — ни противных струпьев, ни старой шелухи, ни отросших ногтей, ни белесых мозолей. Только гладкая розоватая кожа как на щечках младенца.

Каждое воскресенье Рида Видждан натирала щеткой подошвы ног Сергея до красноты. Иногда наложница переусердствовала, перетирала кожу — тогда Красоткин весь вечер ходил на цыпочках. За усердие Сергей не наказывал. Риде делалось больно, только если наложница плохо вымывала тело или волосы Сергея, оставляла мыло или, фу, грязь на его одежде после стирки, пропускала заусеницы или кутикулы при стрижке ногтей оябуна. Тогда Сергей делал Риде бобока. Долгие урочники, иногда всю ночь.

Бусидо. Долг чести перед именем. Постулат седьмой: «Ученик следит, чтобы его лицо всегда было умытым, тело — чистым, одежда — опрятной, а меч — острым».

Сергей сидел на Ридином спальном тюфяке, свернутом на грязном полу в коридоре левого крыла седьмого этажа общежития. Разутые ноги оябун клана Красоткина согнул в коленях и положил друг на друга. Чтобы любоваться чистой кожей, гладить руками розовые холмы пяток, водить пальцем по ровным линиям на подошвах. Спина Сергея выпрямилась, натянулась, как ниточка, в которую справа играли Ефрем Полканов и Рой Подсобный.

Двое дайме тянули ниточку прямо перед закрытой дверью десятой комнаты. Прямо перед дверью комнаты Гардеробщика. Прямо перед дверью комнаты Стаса Охотникова — мертвого оябуна одного из трех кланов восьмиклассников.

Смуглая и низкая Рида стояла за спиной Сергея, ее совсем недавно наметившиеся грудки, похожие на мальчишеские, прижимались к его шее. Грудки были горячими, знойными, загривок Сергея обжигало сквозь кимоно Риды. Черные, как осенняя ночь, волосы девочки завивались вокруг медовой шейки, мелкие кудряшки рассыпало на поднятые теплые руки, что расчесывали волосы Сергея. От Риды разносился пряный аромат душицы.

Жар тела Риды передался Сергею. Его затылку и мыслям. Сергей поднял голодный взгляд на дверь комнаты перед тюфяком. Здесь жила Рита Амурова. Рыжая красавица, зеленоглазая слабачка. Бывшая наложница Гардеробщика.

Уже этой ночью Рита Амурова будет принадлежать Сергею Красоткину. Уже этой ночью Сергей узнает, отливают ли волоски под одеждой Амуровой медью.

— Оябун, долго еще ждать? — спросила Лина Апостолова. Блондинка стояла у стены вместе с Пичуком, наблюдавшим как Полканов и Подсобный играли в ниточку с котенком.

— Кхе-кхе, — кашлял полосатый маленький пленник. Ушастую мордочку котенка крепко держали на весу широкие руки Полканова. Сжатые пальцы ученика не позволяли челюсти звереныша закрыться, пока Подсобный медленно вытягивал толстую нитку из маленькой розовой глотки, из узкогопищевода.

Лина не смотрела на котенка. Взгляд больших янтарных глаз девушки-самурая не отрывался от душистых медовых рук Риды. От того, как смуглые руки чесали чистые волосы Красоткина.

В игре в ниточку начиналось самое интересное. Подсобный тянул за конец нитки кусок ватрушки, который перед этим затолкал котенку в глотку. Тянул медленно-медленно. Котенок дергался в стальной хватке Полканова, ободранные лапки болтались в воздухе. Желтые глаза бешено вращались. Котенок кашлял. Кхе-кхе. Сергей залюбовался передернутой мордочкой со сломанными усами и языком наружу.

Гардеробщик умер. Его клан из восьми учеников 8 «Б» и пяти учеников 8 «В» сгинет сегодня-завтра. Все они проснутся. Треснут как расколотая черепаха.

Сергей усмехнулся и погладил черепаший панцирь на оби. Через головную и хвостовую щели костяной пластины тянулись ножны катаны, панцирь висел рядом с поясными складками, полными отдушек терпкой лаванды.

Все треснут. Кроме рыжей Амуровой — если наложнице хватит ума подчиниться Сергею.

Завтра утром в школе останутся всего два клана восьмиклассников: клан Зотова в составе пяти учеников из 8 «Б» и девяти — из 8 «А» и, конечно, клан Красоткина, что включал целиком 8 «В» и Лину из 9 «А».

Лина отошла от стены и заслонила упругим сильным телом кашляющего пленника.

— Оябун? — горели недовольством широкие глаза, такие же желтые и дикие, как у пойманного котенка. Блондинка смотрела на грудки Риды. Прижавшиеся к шее Сергея.

Красоткин широко ухмыльнулся Лине и отклонил голову назад. Острые наконечники маленьких грудок воткнулись ему глубже в шею. Рида выдохнула горячий воздух прямо Сергею в ухо.

Янтарь в глазах блондинки помутнел, треугольное лицо судорожно дернулось, тряхнув тугие косички из буйного золота. Лина шагнула ближе к Красоткину, катана на крутом бедре слегка качнулась. Блондинка пахла шалфеем, сорванным на пустыре возле южной стены. Сильный дух бодрящей травы примешался к нежным душице Риды и лаванде Сергея.