Правда-ложь

1

Рита с подносом следовала за Андреем по столовой и говорила:

— Зачем я тебе?

Круг жизни повторяется. Вчера на обеде, когда Рита подсела к Андрею, он задал ей тот же вопрос.

На подносе стояла тарелка овсянки с воткнутыми в густую кашу палочками, большой желтый сырник на блюдце и компот.

Рита не переставала говорить:

— Теперь тебе обязана я. Зачем я тебе? Что ты хочешь?

Серая форма Кодзилькинской школы свернулась складками на локтях Андрея. Он тоже нес поднос с овсянкой, сырником, компотом. Андрей и часть клана оранжевых повязок успели одними из первых на завтрак.

Андрей обошел две трижды ломанные черты на полу у раздаточной ленты. Две черты из тел пятиклассников — они тоже успели первыми к раздаче.

Рита двинулась напрямик, перешагнула трупы, не глядя вниз. Черный сандалик шлепнул по луже крови, вытекшей из распоротого кимоно мальчика. Белые пальчики на ноге наложницы слиплись от красных брызг.

Позади остались столы двухмордых, Черных Змеев и молниеносцев клана Райдэна. Десятиклассники и одиннадцатиклассники жадно ели соскальзывающую с палочек овсянку, быстро хватали зубами вязкие кусочки, пока каша не упала обратно в тарелку. Никакой опрятности.

Андрей сел за пустой стол в стороне от оранжевых повязок. Вряд ли он и Лютин усидели бы за одним столом. Рита примостилась напротив. Она смотрела на Андрея.

— Я еще не решил, — сказал Андрей.

Рита накинулась на сырник, умяла желтый кружок в два укуса. С приподнятого сандалика девочки капала кровь.

Один урочник назад вся старшая школа собралась на построение на площади у стойки с густо-черным колодцем.

Под флагом учеников ждал Зенин. Учитель следил, как оябуны ведут переклички своих кланов.

Андрей стоял в стороне от клана Охотникова, вымытый, причесанный, с гладким хвостиком, новая серая форма Кодзилькинской школы скрывала всю тощую фигуру, кроме острых плеч. Пережиток старой формы — ярко-красный оби — плотно охватывал талию.

Перед построением в комнате Андрея Рита помогла стянуть с него рваное черное кимоно, затем две кожаные перевязи с четырьмя красными пластинами. Под пластинами открылись худые плечи и твердый живот.

Рита раздевала Андрея, потому что была обязана ему жизнью. Такой долг сложно оплатить.

— Теперь ты мой господин, — сказала Рита, — теперь я — твоя.

Левая сторона живота и правое плечо Андрея покрылись фиолетовыми пятнами. Такого же цвета ненадолго стали и губы Риты, когда Андрей разбудил Красоткина. Когда наложница стала принадлежать Андрею. Убийце ее предыдущего хозяина.

Если перед ударами «лучников» Андрей не успел бы стать в стойку, жала не соскользнули, а пробили бы тонкие пластины и у Риты сейчас бы был другой господин. Сейчас она раздевала бы Красоткина.

Рита расстелила на тюфяке новую форму Андрея, разгладила руками складки на жесткой ткани.

— Ты не знал, а? — спросила Рита. — Что победишь?

Памятка бусидо. Долг чести перед именем. Постулат восьмой: «Ученик без рассуждений и без страха бросается на вражеские мечи, если того требует долг».

— Я не вижу будущее, — сказал Андрей, — и не слышу чужих мыслей.

Рита наклонилась и стянула к сандалиям его черное хакама. Холодные пальцы наложницы коснулись голых бедер ее господина. Андрей вздрогнул.

— Не волнуйся, Сингенин-сан, я часто одевала Охотникова-сан, — сказала Рита, — и раздевала.

Амурова села на пятки. Андрей по очереди поднял ноги, и наложница сдернула грязную тряпку. Медные волосы Риты рассыпались по ногам Андрея.

Ученик беспомощно посмотрел на катану, оставленную у стены. Волк усмехнулся.

«Меч для этой битвы и так при тебе, — сказала зверюга, — смотри-ка, да он вот-вот выпрыгнет из ножен».

— Если тебе неловко стоять одному голым, я тоже могу раздеться, — предложила Рита.

Как раздевалась перед Охотниковым?

— Нет, скоро перекличка, — сказал Андрей, — позволь мне одеться самому.

Рита низко опустила голову, густые волосы упали на грязные ступни Андрея.

— Не понимаю, тогда зачем ты дрался за меня?

Потому что мое сердце вылеплено из глины. Этого, конечно, он не сказал.

На перекличке оябуна клана Охотникова заменял Лютин. Глеб читал фамилии с тетрадки и ставил «галки» напротив, когда раздавалось громкое «я».

Лис стоял рядом с Андреем и шепотом называл главные в школе кланы.

Семь высоких здоровяков с чернильными мордами демонов на спинах учились в 11 «А» и составляли клан Они — так сказал Лис. Впереди по правую руку от оябуна Губительного Вихря стояла огромная онна-бугэйся Сомова.

Еще столько же учеников в том же 11 «А» носили вышитые на форменных рукавах синие зигзаги молний — Лис сказал, это знак клана Райдэна.

Один из самых больших и грозных кланов — Черных Змеев — включал весь 10 «А» из двадцати учеников, а также, сказал Лис, дюжину девятиклассников, плененных и под пытками присягнувших «змеям». А еще сонм наложниц из девятых, восьмых, седьмых классов.

На площади зычный голос оябуна Черных Змеев перекрывал все прочие. О сегун! Огромный и мощный, как дуб, десятиклассник Усами Ахметов казался достойным служить главнокомандующему уже сейчас, не дожидаясь выпуска. Перевязь с тяжелым изогнутым тати в подтверждение качалась у оби на ветру. На мощной шее чернела наколка толстой змеи — такая запросто заглотила бы и крысу. Густая курчавая поросль бороды и бровей окружала горбатый нос и злые, ядовитые глаза. Осью бычьей туши могло быть только сердце из чугуна. Или булыжник.

После переклички оябуны поднесли Зенину листки с «галками» и вычеркнутыми фамилиями — мертвецами. Учитель с вежливой улыбкой забрал листы.

Затем над площадью грянул единый слитый ор из сотен глоток:

«Жизнь — ничто, правое дело — все!»

Птицы в грязном разрытом небе поддержали ор испуганным клекотом.

В столовой на завтраке Черные Змеи встали из-за столов и направились к выходу вслед за своим оябуном-великаном. Между высокими спинами семенила Марина Ягодка, сразу за наложницей следовал ее охранник — Авраам Выгузов.

Шедший за Выгузовым курносый самурай отбился от клубка Змеев, повернулся к почти пустой столовой и хозяйским взглядом оглядел столы. Самурай заметил почти нетронутую овсянку Андрея и стремительно двинулся к нему.

Как только в поле зрения Андрея вырос змееносец с ладонью на оби, восьмиклассник подбросил вверх палочку для еды и резко выхватил меч.

Змееносец видел, как палочка вдруг взлетела над столом, один раз моргнул и резко встал на месте. Палочка будто сама по себе раскололась в воздухе, две одинаковые щепки упали на пол.

Катана восьмиклассника недвижно сидела в ножнах, только его правая рука крепко держала рукоять.

Восьмиклассник резко повернулся на стуле и глянул змееносцу в глаза. Быстро, колко.

Змееносец свернул к выходу. Глядя на дерзкого с обещанием скорой встречи.

Рита взглянула на щепки на полу.

— Ты очень быстрый, Сингенин-сан, — сказала Рита, слизав желтые крошки с кончиков пальцев. — В старой школе тебя тоже называли Железногрудым?

Еще до утреннего построения Андрей спросил Лиса:

— Железногрудый?

Катаны целились в плечо и живот.

Лис улыбнулся, его ухмылка всезнайки начинала бесить.

— «Железнобрюхий» пришло первым в голову, — сказал сероглазый, — но мне не хотелось, чтобы ты разбудил меня за неуважительное прозвище.

В столовой зеленые камни смотрели на сырник Андрея.

— Нет, — ответил ей Андрей, поднял блюдце с желтым кругом и поставил Рите на поднос, — кое-кто называл меня Широкоротиком.

Рита не притронулась к сырнику.

— Твой долг передо мной и так огромный, — сказал Андрей, — от этой лепешки немногое изменится.

Рита расцвела, словно получила подарок, и нежно взяла сырник.

— Уверена: все они мертвы, — сказала Рита. Маленькие ручки бережно заворачивали кружок в складку оби. Про запас.

— Кто? — спросил Андрей. Темно-серая ткань завернулась вокруг кружка раз, второй. Получился выпиравший на талии серый комок. Как вчера с ватрушкой.

«Обожаю ватрушки и творожники», — сказала Рита день назад.

— Конечно же — те, кто посмел называть Сингенина-сан Широкоротиком, — сказала Рита сейчас.

«…но иф рефко рафдают, — говорила Рита вчера с набитым ртом, — и я вфсефта съефаю срафу, как получфу на расфдаче».

Сегодня Рита умяла свой сырник со скоростью, с которой Андрей выхватывает катану.