…мы не можем бросить его…

Да он не человек! — Ну и что? Он наш…

Если мы не прервем контакт, то нас найдут.

Тогда мы все погибнем… Но как жаль бросать такую сеть!

…если прервем, погибнет он — разве не чувствуете?

Да, рассудок на пределе — еще немного, и…

Но что можно сделать? …что? …что?!

Ты же сам говорил… — С ума сошел! — уж этого ему точно не вынести — все равно, что в фокусе линзы…

Сгорит! — А что ты можешь предложить? Учти, времени мало, еще пять, десять минут...

Вот что — сделаем это постепенно; тогда, возможно, получиться…

— Предпочитаешь поджариваться на медленном огне?

Заткнись — другого выхода все равно нет. Ничего, он парень крепкий, должен выдержать… Ты слушаешь?

Да… Я все понял… Другого пути нет.

— Слышишь? Он согласен — начинайте с дальних, кто там…

Син… — Сина нет.

А… где — то есть…

Молчание.

Как потом связь поддерживать? …лкоином травиться…

Судя по всему, до меня им в ближайшее время не добраться… Вот через меня и будем контактировать. Запомнил?

Да… …просто счастье, что он говорит на лигийском…

Начали!

…Никогда раньше Антор не думал, что это возможно. Ему возвращали его самого… Разорванное между десятками пеленгов сознание ощутило могучий приток энергии извне — каждый выхваченный фрагмент мыслепотока был отражен сознанием принимающего и возвращался обратно, стократ усиленный. Эта энергия разрывала мозг, как котел под давлением. Он приглушенно застонал — в глазах толчками билась чернота, бухая в голове, как гидравлический молот. Поэтому он не видел, как капитан Прэгг с изумленным ругательством вскочил с кресла и вперился в экран, где один за другим гасли искры пеленгов…

Энергия рвалась наружу, искала выход — поле Т-охвата расширялось неудержимо, достигая уже немыслимых величин в тысячи километров. Разъяренный, ничего не понимающий капитан что-то кричал в микрофон, в аварийном порядке перенацеливая группы; пол ощутимо надавил снизу — вертолет набирал высоту, чтобы охватить локаторами больший район. На секунду Антор умер — потрясенное сознание отключилось, не выдержав перегрузки — предохранители расплавились…

…Антор… Боже мой, Антор! Парни, вы слышите? — ослепительный лучик, брызнувший во мраке беспамятства, знакомый голос… Кто? Кто мог вспоминать о нем, кроме… Рыжий Ойл! Это он! И тут, словно прорвав плотину, в мозг ворвался… нет, не мыслепульс — мыслепоток! Могучая река, а не тоненький ручеек — все, кто знал его, были сейчас рядом, несмотря на расстояние. Тогда он понял, что нашел то, на что бессознательно надеялся все это время — спасение.

Черт, черт — ты что-нибудь понимаешь? Я — нет! Но я чувствую! — И я! — Мы все — здесь. Антор, где ты?

Хонниец едва не прослезился — настолько неожиданно и трогательно было происходящее. Т-усилитель работал, делая ненужными слова — чувства доходили до сердца каждого в этой маленькой группке людей. Лкоин, эта бризантная взрывчатка для мозга, сделал возможным этот контакт… И не только! Он ощутил тревожное любопытство оставшегося на связи лигийца — и шальная мысль посетила сенса. А что, если… Боясь подумать о последствиях, он произвел одно маленькое действие, которое зовется на языке электриков просто — закоротил. Сознание неведомого сиргианина напрямую схлестнулось с мыслепульсами людей взвода огнебоя. И наступила изумленная тишина…

…Антор вынырнул из глубины своего «я» — гул двигателя наполнил его уши. Вертолет по-прежнему с остервенением продирался сквозь туман проклятой долины, временами сотрясаясь от шквальных ударов взбаламученной атмосферы. Прямо перед глазами маячило лицо капитана — удивление придало этому лицу даже какую-то человечность:

— Чему вы улыбаетесь?

Только сейчас разведчик осознал, что, действительно, его губы растянуты в улыбке — бессмысленной улыбке животной радости. Он сделал это! Нити паутины завершили свой узор — и он, беспомощный, скованный по рукам и ногам, стал узлом этой паутины, легко и без усилий поддерживая ее за счет усилий всех.

— Что за ерунда с пеленгами? Куда они пропали — эй, вы, отвечайте!

Антор согнал улыбку с лица — но внутренне он уже хохотал. Прэгг и сам не замечает, как испуганно звучит его голос, и это заискивающее «вы»…

Он молча показал глазами — капитан обернулся к экрану и чертыхнулся. Такое впечатление, что все сенсы собрались в одном месте — пеленг был четким и необычайно сильным. И он находился ближе всего к вертолету — все мобильные группы остались далеко позади.

— Они уходят вместе?.. — капитан высказал мысль вслух. — Видимо, у них есть средства передвижения… Первый! — он тронул сегмент транслятора, — беру задачу на себя. Всем группам — прекратить поиски, ждать на месте. Все!

Щелчок — и приказ пилотам:

— Курс по командирскому каналу, максимальная скорость!

Двигатель утробно взревел — Антора вдавила в кресло нарастающим ускорением. Пятидесятитонное чудовище с ядерным двигателем устремилось вперед по нисходящей траектории, упиравшейся в ясно видимую цель… Через несколько минут завывание двигателя перешло в торжествующий рев — хищник настигал жертву. Антор судорожно вцепился в поручни, мучительно ожидая того, что должно произойти — и заранее зная, что никогда не простит себе ошибки. В следующую секунду машина неожиданно ухнула вниз, на мгновение одарив тонким чувством невесомости. Свет погас.

— Что случилось? — выкрикнул капитан, вслепую шаря по пульту. Вспыхнули аварийные лампы — в неверном оранжевом свете Антор увидел его расширившиеся зрачки. Слепо глянув на него, Прэгг прислушался. Резко вывернул ручку громкости — полутемный отсек заполнился шумом помех…

…Лопнувшие взрывы стеганули по нервам; в нос ударила едкая вонь сгоревшей взрывчатки — Антор зашелся в выворачивающем душу кашле, слыша, как рядом давиться Прэгг. Несколько ламп погасли. Вертолет, сотрясаясь и раскачиваясь, начал планировать, почти падать к невидимой в пыльном тумане поверхности… Падение казалось бесконечным, как дурной сон. Слепые экраны командного пульта ничем не могли помочь, и два человека, впаянные в кресла аварийными системами, с замиранием сердца ожидали удара — может быть, последнего для них. Сейчас они не думали друг о друге — первобытный инстинкт сузил поле разума, сосредоточив его только на одной точке во вселенной — на себе.

…Несмотря на ожидание, встреча с землей застала врасплох. Гигантский молот со всего размаха долбанул по днищу — бум-м!!! Сотрясение оказалось почти непереносимым — у хоннийца потемнело в глазах. Оглушенный, он медленно выпрямился, ощущая во рту металлический привкус крови. По груди словно проехались катком — каждый вдох вызывал боль. Хорошо, что гидравлика кресла смягчила удар — еще немного, и он превратился бы в лепешку.

Отсек наполнился пылью и пластмассовой крошкой, противно скрипевшей на зубах — в наступившей тишине было слышно, как она с сухим шорохом оседает на пол. И только спустя какое-то время, до конца осознав произошедшее, хонниец откинул голову на спинку кресла и хрипло рассмеялся.

— …Это сделал ты?.. — капитан Прэгг смотрел на него в упор немигающими светлыми глазами. Повторил, прошипев, словно змея: — Это ты, ты!

А Антор Велес, Т-разведчик и штрафник, глядел в эти бешеные глаза и смеялся — так, как никогда в жизни. Это уже походило на истерику — до слез, до икоты:

— Вы… Вас, как приготовишек… — он снова подавился смехом. — Все, все катапультировались — пилоты, десант… — он всхлипнул. — Попались на идиотскую демонстрацию одного-единственного орудия! Черт меня возьми, ну и трусы же ваши хваленые «палачи» — так и брызнули в разные стороны! А фокус поражения был еще чуть ли не за километр! — он перестал смеяться, в изнеможении откинувшись в своем кресле. По лицу его блуждала счастливая улыбка. Нехитрый, по сути, замысел удался полностью. Мчащийся навстречу плазменный шар кого угодно напугает — блеф получился что надо! Но главное, он чувствовал сейчас гордость за людей — таких, как солдаты взвода Ойла. Как мало он знал их, но все они без колебаний пришли к нему на помощь!