- Наверное, мало не учить злому, Машунь. Надо учить доброму, - Саша вдруг рассмеялся.

- Ты что? - удивилась я.

- Да отогрелся, царапается. Щекотно.

- В ветклинику заехать надо, - озарило меня. - Как они работают, у них сайт в интернете есть, интересно?

Отмытый кот оказался удивительного розового цвета - не рыжий, не белый, а именно бледно-розовый. Кажется, будет пушистый и шкодливый, на елку уже покушался. Мурчит басом, ест хорошо. Назвали Байкером, за покатушки. Орет, спать один не хочет, залез к нам в постель, и мы всю ночь спали как в поезде, в полглаза - раздавить боялись. Вот завтра рожу, и пусть вдвоем спят, чтобы скучно не было!

Глава 13.

- Саш, погладь спину, - попросила я, поморщившись.

Сашина теплая рука погладила поясницу, помассировала. Я лежала на боку, насколько возможно подтянув ноги к животу, отдыхала после схватки.

- Саш, и ноги, - он ласково растер икры, лодыжки.

Я уткнулась лицом в подушку, переживая очередную скручивающую боль, прикусила губу.

- Маш, очень больно? Ты покричи или поругайся, легче же будет.

Я промолчала, потому что кричать очень хотелось, но я терпела. Кричать мне было стыдно, и еще я Сашку жалела. Он был такой виноватый! Если бы не было так больно, я бы похихикала.

- Сашуль, давай походим.

Он осторожно помог мне сесть, потом встать, обнял и мы пошли по палате - до окна, к двери, и обратно. Где-то на пятом кругу меня опять скрутило, и я вцепилась ему в плечи, не сдержав стона.

Тридцать первого декабря я с утра к себе прислушивалась, но ничего такого не происходило, чувствовала себя также как вчера, и позавчера, и намедни. К обеду мне это занятие надоело.

- Саш, давай к празднику готовиться, что ли. Салат сделаем, запеканку с баклажанами. Еще я там тесто слоеное купила, хочешь пирожков с вишней?

Кажется, Саше тоже прискучило смотреть на меня как на мину с часовым механизмом, и он не стал спорить, достал мясо, овощи. Фарш уже золотился, и баклажаны пеклись на гриле, как курортники на пляже, пирожки булькали сахаром в духовке. Я доедала начинку, потянулась за кувшином - налить воды, и...

- Ой! - спазм сжал кольцом живот, поясницу, боль выбила испарину.

- Маша, что? - встревоженный Саша опустился передо мной на корточки.

- Ничего, Сашуль, - я наклонилась, поцеловала его. - Задела животом стол, Данька возмутился.

- Точно?

- Точно, точно. Саша, пирожки посмотри, и баклажаны сгорят сейчас.

Я и в интернете читала, и девчонок спрашивала - пока воды не отойдут, роды не начнутся. Может, схватка ложная, а я в роддом сорвусь. Что хорошего новый год в палате встречать? И мы допекли пирожки, переслоили баклажаны мясом и отправили в горячую еще духовку. Котенок спал, забравшись за диванную подушку, только розовая пуховая попа торчала.

- Саш, салат попозже делать будем, перед ужином. Поваляемся или гулять пойдем?

- Давай полежи, я приберусь и приду.

- Руку дай, - он поднял меня, и мы поцеловались, просто так, потому что любимые губы так близко и пахнет от него хорошо...

А потом я испортила любимый комплект постельного белья, и мы поехали рожать.

- Так, что тут у нас? - в палату стремительно влетела Злата Кудрявцева, дежурный гинеколог. Молодая, веселая, каждый раз бегом прибегает. - Тихо что-то, я думала, спите! Ведите ее сюда, я посмотрю.

- Нет-нет, не садись, - распорядилась она через минуту. - Ты ему на голову сядешь, раскрытие десять сантиметров.

Налетел народ, меня увезли в родовую.

- Мужа забыли, - вспомнила акушерка, полная, уютная. - Позвать?

- Не надо! - всполошилась я. - Я хоть покричу или постону. Ай!

- Надо же, - удивилась та. - Тридцать лет принимаю, все мужиков ругают, одна нашлась - пожалела.

- Это потому, что он один такой... Ой!

- Давай, еще немного, тужься, - приказала она мне, и маленькому скомандовала. - А ты щеки втяни!

Больно, но слезы не от боли, а от того, что я вижу своего сыночка. Я не знаю, мне не сказали еще, но я уверена - сын!

- Мальчик, - подтвердила Вера Семеновна. - Хороший какой, горластый! Как назовешь?

- Андрей, - вытирая лицо косынкой, почему-то сказала я, хотя мы с Сашей давно решили - назовем Даниилом, Данькой.

- Молодец, мамочка, - похвалила меня Злата. - Ни одного разрыва, умничка. А все потому, что не худая.

Я пропустила сомнительный комплимент мимо ушей, и не чувствовала лед на животе. Я смотрела, как моего сыночка моют, обрабатывают пуповину, взвешивают. И все ждала, ждала - когда дадут обнять, взять в руки.

- Ну вот, все чистые и красивые, можно папочку звать. Зовем папу?

Я закивала.

- Дайте мне, дайте! - протянула руку.

- Заходи, отец, - Вера Семеновна открыла дверь, пропустила Сашу, в халате, шапочке, в маске.

- Поздравляю. Сын, четыре сто, пятьдесят пять сантиметров. Здоровый, крепкий пацан, - и неонатолог положил сыночка Саше в руки.

- Маша, ты как? - любимый смотрел на меня, на сына. - Как себя чувствуешь?

- Хорошо, - нетерпеливо заговорила я. - Дай подержу!

Саша положил маленького, наклонился, обнял нас, уткнулся мне в шею.

- Люблю вас, - шептал. - Спасибо, любимая! - горячие капли обожгли мне плечо, я обхватила его, прижала сына, слезы полились...

- Вы тут не скучайте, - за спиной Саши заговорила Злата. - Мы на минутку - шампанское откроем и к вам. С новым годом!

Рано утром Саша помог мне сходить в туалет и душ, мы еще поучились пеленать, а сыночек грудь сосать, и муж уехал на полчаса домой - покормить кота, собрать мне кое-что.

- Сашуль, я есть хочу, а тут только кашу на воде да кефир обещали, - пожаловалась я. - Привези еды нормальной. Супчик или котлет, ладно?

- Ладно, - поцеловал меня, погладил пальцем по чепчику маленького. - Я скоро.

Перед пересменкой заглянули врач и акушерка, посмотрели меня, ребенка.

- Все хорошо, - похвалили. Вера Семеновна потрепала меня по руке. - Не даром ты мужа-то жалела, я таких не видела. Всю ночь около вас сидел, как на посту, не лег. И тебя жалеть будет, и ребенка в зубах носить. С таким и троих родить можно.

- Родим, - тихо ответила я. - Если Бог даст.

Врачи ушли, я полежала, глядя на роднулю, взяла телефон.

- С новым годом! Мила, у нас сын!

Послушала восторженные крики на том конце, рассказала, как все прошло.

- Родила без пяти двенадцать, тридцать первого записали. Педиатр, правда, предлагал первого января записать - на год позже и в школу, и в армию. Но решили уж пусть декабрьский будет.

- Интересно у вас будет с именинами и подарками у Дани.

- Мила, он не Даня, он Андрей!

- Это как?!

- Представляешь, лежу на столе, акушерка спрашивает, как назовете. И почему-то я говорю Андрей, представляешь? Саше рассказала, он говорит: 'Раз назвала, пусть будет Андрей. Не просто же так ты сказала Андрей, а не Даниил'. Так что у нас Андрюшка.

Посмеялись.

- Вас когда выписывают?

- Наверное, третьего или четвертого. Вроде все нормально, долго, сказали, держать не будут.

Еще поболтали, потом позвонила Кате, повторила все на бис, набрала отца.

- Папа, здравствуй. С новым годом!

- С новым годом, дочка. Как ты там?

- Все хорошо. Поздравляю, дедушка, у тебя внук!

В трубке помолчали.

- Маша, - пауза. - Маша, поздравляю. Я что-то разволновался, не соображу никак. Ты хорошо себя чувствуешь? Как малыш?

- Все хорошо, пап. Четыре сто, представляешь? Щекастый такой, - я улыбнулась. - Андреем назвали.

- Маша, я прилечу восьмого, позвоню. Целую. Сашу поздравь!

Похоже, внук дедушку будет видеть только на фото. Хотя, чему я удивляюсь?

В роддом Сашу ни разу с букетом не пустили, зато на выписку он мне подарил такой букетище! И бригада, что у нас роды принимала, дежурным шампанским и коробкой конфет не отделалась. Привез хорошее вино, фрукты, конфеты, всякой нарезки. Традиционно пригласили нас за вторым. Вышла из роддома, держась за Сашин локоть, чтобы не поскользнуться, ослепла от солнышка, сощурилась. И вдруг...

- Маша! - Мила, Катя подбежали, обняли, мы смеялись, плакали.

- В машину садитесь, - поторопил Игорь Серебро. - Пустите вы ее, Мила! Замерзнут или свалите еще.

- Не ворчи, - Люда прижалась к мужу. - Поехали.