- Маша, - его голос тоже не был спокоен. - Да?

- Да, - выдохнула я. - Да...

Он приподнялся, я услышала, как звякнула пряжка ремня, скрипнула молния на его джинсах. Напряглась, но Андрей вдруг отстранился и сел.

- Андрей, что?..

- Маша, - он не смотрел на меня. - Ты не такая, с тобой так нельзя.

- Какая не такая? - я ничего не понимала, мне стало холодно и стыдно.

- У тебя ведь не было никого, - он не спрашивал. - Для других девчонок секс - как чашка кофе, а у тебя все должно быть правильно.

- Андрей, это мне решать, - я тоже села, не пытаясь прикрыться, чувствуя злость и растерянность. - Ты что, боишься? Боишься, замуж попрошусь? Жениться заставлю? Так не бойся!

Он вдруг расхохотался злым колючим смехом.

- Ты? Нет, ты не попросишься. Ты гордая. Чистая. Красивая.

- Андрей, - у меня пересохли губы и защипало глаза. - Что я сделала не так?

- Я виноват, Машка. Прости.

- Да объяснись, наконец! Я не понимаю ничего! Андрей! - я всхлипнула.

- Маша, я женат. Сразу после школы, по залету. Она родить должна вот-вот. Не разводят с беременными, понимаешь?! И потом год!

Я смотрела на него, не моргая, не представляя, что я должна сказать, как поступить.

- Маша, - он взял меня за руку. - Давай оставим все, как есть? Ты мне нравишься, очень. Мне с тобой хорошо, и тебе ведь, правда? А там решим. Мы ведь друзья, Машунь?

Я так и сидела молча, когда он ушел. Хлопнула дверь, из колонок по-прежнему текла, обволакивая и будоража, пронзительно-нежная мелодия. Разделась, скомкала платье, содрала белье, пошла в душ. По пути резко, рывком выдернула из розетки музыкальный центр. Постояла под горяченными струями пару минут, вытерлась, натянула толстый халат. Не хотелось выходить в пустую комнату с неряшливым столом, но я вышла. Помыла посуду, вынесла в прихожую плотно завязанный пакет с мусором. Платье хотелось выбросить следом. Но я остановилась, подержала в руках. Аккуратно положила на кресло - завтра постираю. Нет, не выброшу. И не забуду.

Глава 3.

Уснула я поздно, всю ночь крутилась, кружилась в обрывках путаных снов. Утром мне было настолько плохо, что я не выдержала - позвонила отцу.

- Папа, привет, - я сидела в одеяле с кружкой сладкого чая.

- Привет, доча, - папа, кажется, удивился. Рано утром я никогда не звоню. - Ничего не случилось?

- Ничего, - я шмыгнула. - Папа, я хотела на денек к вам приехать. Первого вечером, - подумала, мама же первого весь день валяется и отсыпается, торопливо поправилась. - Нет, лучше второго утром.

- Маша, - папе то ли досадно, то ли неловко. - Мы тебе не говорили, я замотался совсем, забыл. - Ника купила путевки в Австрию, мы тридцатого улетаем. Дома будем восьмого только. Давай я тебя заберу, когда с аэропорта поедем?

- У меня сессия, - горло сдавило от обиды, хоть головой я понимала, что обижаться глупо. - До двадцатого.

- Ну, до двадцатого созвонимся, договоримся еще. Маш, я опаздываю уже. Все, целую. Пока.

- Пока, - сказала я гудкам в трубке.

В университет идти не хотела - не знала, как себя вести со Степченко и противно было, почему-то. Но сегодня семинар на испанском, и на истфаке надо реферат сдать. Пришлось встать, заплести тугую косу - волосы после вчерашнего еле продрала, нарисовать лицо. У шкафа я надолго зависла. Привычные вещи надевать не хотелось категорически. Перебирала 'плечики', наткнулась на платье-джемпер платиново-серого цвета с черной отделкой по подолу и по вырезу. Вырез под горло и узкая полоска тела до талии, чтоб на груди не расходилась - чуть заметная планка в середине. Надела под него светлые колготки и высокие сапоги. Смотрится вызывающе, прекрасно!

После вчерашней вечеринки народ на социолингвистике сидел вялый и сонный. Поздоровалась, села на свое место. Андрея не было.

- Где Андрюха-то? - подсел ко мне Костя.

- Я знаю? - огрызнулась я. - Потерялся.

- Совсем потерялся? - удивился Костя.

- Совсем.

- Понятно, - протянул Белицкий. - Ну я тут присяду?

- Сидишь уже, - вытащила наушники, включила аудиозапись, и повторяла, повторяла: bastante, no entiendo, por qué me tratas tan...

Шла в раздевалку, в другой корпус идти, когда меня окликнули.

- Маша!

Оглянулась. Меня догонял парень с параллельного потока, то ли Боря, то ли Слава (полное имя Борислав, потому что) Сурков. Вчера два раза ко мне в клубе подходил.

- Привет!

- И тебе.

- Маша, а что ты вечером делаешь?

- Да ничего особенного, учить буду, сессия скоро.

- Да ну нафик, новый год скоро, а ты сессия! Пойдем, посидим где-нибудь, или в клуб оторвемся.

- Нет, мне завтра два зачета сдавать - по философии и по зарубежному искусству, а я не успеваю.

- Слушай, мы с друзьями тридцать первого в 'Облаках' зависнем. Пойдешь со мной? Приглашаю.

- Тебе что, кроме меня не с кем?

- Желающих много, да я не хочу. Пошли, что ты - с предками киснуть будешь?

Вот как раз это мне не грозит.

- Ладно, но я сама за себя плачу.

- Я приглашаю.

- Нет. Или так, или никак.

- Учти, там дороговато, - усмехнулся.

- Ничего, дома поем. За танцпол деньги не берут?

- Да вроде не брали. За тобой в девять заеду, ок?

- Давай в десять у клуба? Подъеду, наберу.

- Ну давай. Все, подруга! - и сделал ручкой.

Охранник у входа смотрел на меня так внимательно, будто видел мою фотографию на стенде 'Их разыскивает полиция', однако пропустил, и даже придержал дверь. Поднялись на пятый этаж, оставила в раздевалке шубу, поправила волосы. Коктейльное черное платье отлично смотрелось с ботильонами на металлической шпильке.

- Шикарно выглядишь, - у Бори-Славы блестели глаза. - Пошли, все здесь уже.

В большом зале было тесно и шумно. Очень тесно и очень шумно. От каминов с настоящим огнем не столько тепло, сколько ощущение роскоши. Танцпол и сцена очень маленькие, но это никого не смущало - танцевали за столиками, между столиков, и на столике, правда недолго - тут же подошел охранник, вежливо подал девушке руку, помог сойти. Видимо, предупредил, потому что лицо у нее стало напряженным, и она что-то горячо и быстро заговорила.

- О, Каринка сегодня рано, - радостно сообщил мне Боря. - Обычно к двум на стол запрыгивает.

- И что? - надо же разговор поддержать.

- Еще раз залезет - уйти попросят. Вообще, после такого могут больше не пустить, но она безвредная, не скандалит. Вот наш столик, падай.

- Привет, - вежливо кивнула я.

- Хай, - смуглый парень откровенно меня разглядывая. - Я Фома.

- Милана, - мурлыкнула блондинка с очень светлыми длинными волосами, обнимая Фому.

- Маша, - улыбнулась.

За столом на шестерых нас было четверо.

- Айнур с Дианкой сейчас подойдут, вон дергаются, - Боря показал на танцующую парочку, помахал официантке, подзывая. - Что пить будешь?

- Давайте уже закажем, - капризно надула губки Милана. - А то здесь не дождешься. Я хочу салат с морепродуктами и гребешки!

- Жрать охота, - поддержал Фома. - Мяса бери побольше.

- Маш, ты что?

- Салат какой-нибудь и пиццу 'четыре сыра'. И сок.

- Как в студенческой столовке, - подколола Милана. - Не трясись, у Борюсика денег хватит.

- Виски неси сразу бутылку, а то разбодяжите, - поторопил Фома.

- Мальчики, а шампанское, - протянула его подруга. - И коктейльчик, только с текилой, Борюсик!

Официантка повторила заказ и ушла.

- Пошли в бар, - скомандовал Боря. - Пока заказ принесут, засохнем.

Парни ушли, я от скуки стала разглядывать соседей.

- Ты давно с Сурковым? - Милана продолжала улыбаться, но только губами. Глаза были колючие. Что я ей сделала-то?

- Мы просто учимся вместе, - пожала я плечами.

- А, - понятливо согласилась она. - Ты из свеженьких.

- Что? - я действительно не поняла.

- Да не обращай внимания, - О, Диана! А твой где?

- С парнями в баре толкается, - очень красивая рыжеволосая девушка села напротив. - А это и есть новая девушка нашего Бори?

- Да, это Маша, - пропела Милана и обе засмеялись.

К двум ночи мне было смертельно скучно. Кроме танцев, развлечься было нечем. Конкурсы были рассчитаны на людей, расположенных к веселью парой крепких коктейлей, разговоры за столом сводились к обсуждению кому что купили (парням родители, девушкам поклонники), кто где был (в основном 'модные' названия) и как там 'оторвался'. Ни фамилии героев, ни их похождения мне были не интересны, поэтому я не вслушивалась. Танцевала или смотрела на танцующих, на обстановку. Дизайн был действительно отличный. Ко всему, парни были уже довольно пьяные, да и у девчонок глаза блестели и речь становилась быстрой и не особо связной. Впрочем, тут, может, и не в шампанском дело. Сурков еще и лапать пытался - то за плечи обнимет, то за коленку, бред какой-то в ухо нес. Терпеливо отрывала от себя его конечности и старалась дышать в сторону. Я бы давно ушла, но метро было закрыто, а такси, по любой цене, вызвать было невозможно. Оставалось только ругать себя за глупость и ждать открытия метрополитена. Когда в очередной раз у Суркова случился приступ нежности, я встала.