Лишь когда её шаги затихли, Антон выбрался из кустов. Ему очень хотелось есть. Внимательно глядя под ноги, он поплёлся по лесу. Кроме заячьей капусты и земляники здесь ничего не росло, но это было не так уж и плохо. И очень вкусно. Особенно земляника.
Сам того не заметив, Антон выбрался на большую поляну. Она была ярко освещена, а в траве краснели настоящие заросли земляники. Но не она привлекла его внимание. Посреди поляны была какая-то яма. Секунду подумав, Антон направился к ней. Быть может, там есть что-то интересное...
Ему в лицо подул ветер. Он нёс странный и неприятный сладковатый запах. Тяжёлый, страшный. Но Антон продолжал идти. Он должен был посмотреть, что там.
Там были трупы. Десятки, быть может, сотни. Где-то глубоко, в пяти или шести метрах под ним. Тощие, голые. Женщины, дети, старики. Над ними летали мухи, в их ранах и пустых глазницах копошились черви.
Но не все они были мертвы. На дальнем конце ямы сидели трое детей. Антон хотел их окликнуть, но что-то сдержало его. Когда он присмотрелся повнимательней, ему стало дурно.
Они ели женщину. Двое глодали её рёбра и жевали сухие мешки грудей, а третий глодал её лицо. Антон видел их тощий сутулые спины и вялые движения. Они напоминали ему червей. Паразитов.
"Они умрут, - понял Антон. - Рано или поздно".
Поняв это, он развернулся и тихо ушёл. Землянику он съест сам.
Ему снилась Орайя. Она горячо дышала и тихо постанывала, а он яростно тискал её грудь. Было холодно, чертовски холодно, мёрзла спина и ноги. Неужели они уже вышли в дорогу? Это же будет только завтра, завтра, завтра... Нет, этого не будет вовсе. Ивалла, Крог, Эмена, Авер и Корос вернутся, и им никуда не надо будет идти. Нет! Они уже вернулись и, посмеиваясь, ждут, когда Антон и Орайя проснутся. Эмена готовит горячий завтрак, а Крог чинит отопление... Всё будет хорошо.
Антон с трудом разлепил глаза.
"Ничего не будет хорошо, - пришла первая мысль. - Никто не вернулся, а мы умрём в степи".
"А что я, собственно, делаю?", - мелькнуло следом.
Орайя действительно постанывала во сне, а Антон наяву сжимал её грудь, затолкав руку в ослабшую шнуровку её рубахи. Во сне они затолкали одеяло под ноги, потому и было так холодно.
- Твою мать, - прошептал снайпер, вытаскивая руку. Хорошо, что зеленоглазая не проснулась, иначе ему пришлось бы плохо. Ладонь будто до сих пор ощущала тепло её кожи. "Что я как девятиклассник", - угрюмо подумал Антон. Но...
Никаких "но". Землянин ухватил одеяло за край и укрыл им Орайю. Рот Продавца мечтаний был приоткрыт, её щёки полыхали. Так, будто...
Антон выматерился. Кажется, слишком громко. Орайя открыла глаза. Полусонно улыбнувшись, она придвинулась ближе, обнимая чужака, её губы придвинулись так близко, будто она хотела его поцеловать. Сердце, казалось, сейчас выпрыгнет из груди. Это было невыносимо. И Антон не сдержался. Он подался вперёд и поцеловал Орайю. Зеленоглазая неуклюже ответила на поцелуй...
Наслаждение длилось несколько секунд. Потом губы девушки будто помертвели. За этим последовала смачная оплеуха, тычок кулаком в солнечное сплетение и град ударов коленями. С тихим вскриком Антон подался назад, кровать неожиданно закончилась, и он, запутавшись в одеяле, грохнулся на пол.
- Грязный... грязный... животное! - задыхалась сверху Орайя. - Во сне! Грязный ублюдок!
Антон что-то мычал, перед глазами плыло. Дыхание и не собиралось восстанавливаться, а во время падения он нехило приложился головой о пол. "Нет, - мрачно подумал он. - Я умру не от холода в степи под ворохом снега, а прямо сейчас, запутавшийся в одеяле. И убьёт меня симпатичная мужененавистница, в которую я каким-то невообразимым образом влюбился".
Орайя спрыгнула с кровати, наступив ему на ногу. Антон, едва делающий первые болезненные вздохи, приготовился к очередной порции проклятий. Конечно, терпеть он не собирался, но не бить же её? Просто придержать, пока не успокоится, надо только встать...
Но зеленоглазая атаковала первой. Её руки схватили одеяло и принялись его терзать. Вместо плотной занавесы одеяла перед Антоном появилась едва видимая в полутьме ножка кровати.
"Сейчас она меня убьёт".
Орайя вцепилась в его голову и принялась осыпать неуклюжими поцелуями закрытые глаза, лоб, щёки.
- Антон, ты в порядке? - буквально рыдала девушка.
Антон открыл глаза и с лёгким удивлением уставился на перепуганную мордашку зеленоглазой.
- То бьёшь, то целуешь, - буркнул он.
- Да иди ты...
Орайя отпустила его и начала вставать, но землянин, выпутав руку из одеяла, схватил её за плечо.
- Не уходи.
- Я... - девушка поперхнулась. - Я...
- И я, - сказал Антон, садясь.
Он наклонился и поцеловал Орайю. Зеленоглазая не отвечала пару секунд, но потом, будто проснувшись, страстно впилась в его губы своими. Антон целовал её, неуклюже распутывая шнуровку её рубахи.
Девушка на миг отстранилась, глядя мутными глазами на него. Её щеки вновь раскраснелись, язык возбуждённо облизывал влажные губы.
- Ты... - она сглотнула. - Ты останешься со мной? Ты бросишь Иваллу? Ответь!
- Да, - искренне шепнул Антон, целуя Орайю в щёку. - Да, да, да... Я люблю тебя, глупышка.
- Я бы тебя снова избила, - хихикнула девушка. - Если бы не знала, что это правда. - Она вновь возбуждённо рассмеялась, когда снайпер справился, наконец, со шнуровкой. - И я, кажется, тоже тебя люблю, - с трудом выдавила она.
Антон оторвался от её груди, полубезумно посмотрел Орайе в глаза, а потом поцеловал. А после им было так хорошо, как никогда раньше. Это был пик счастья, будто они долго вместе взбирались в гору, а после остались на вершине, взирая на всё, что было во время подъёма.
Глава пятая
Настроение было пасмурным. Погода - ещё хуже. Тяжёлые свинцовые тучи, движущиеся с востока, медленно затянули всё небо. Воцарились сумерки, посыпал мелкий редкий снег.
Поёжившись, Антон с лёгкой тоской посмотрел на медленно исчезающий из вида чёрный на фоне снега металл бункера. Сталь, полутьма и холод помещений их временного укрытия начали казаться ему чем-то родным. Тем, что осталось позади. Впереди его ожидала полная неизвестность, заполненная жутким холодом и снегом. Но ни сожаления, ни страха не было.
Рядом шла Орайя. Её сосредоточенный взгляд упирался куда-то в горизонт. Узкое лицо девушки было напряжено, тонкие губы сжаты, правая рука лежала на рукояти шпаги. Кажется, Продавец мечтаний не ждала ничего хорошего от предстоящего путешествия. Антону же было плевать.
Утром чужак предложил Орайе остаться ещё на день, но девушка отказалась, повторив своё "или сегодня, или никогда". Поворчав, снайпер в который раз перебрал свои пожитки и выволок полупустой рюкзак к выходу. Глядя на его мрачное лицо, Орайя улыбнулась и нежно поцеловала землянина в нос. Антон ответил ей коротким поцелуем в губы и буркнул "Пошли".
Уходя, они оставили короткую записку, гласящую "Ушли на восток". Ни других слов, ни подписи оставлять смысла не было: те, кому адресовалась эта записка, и так поймут. Если же её найдёт кто-то чужой, на кой им имена, ушедших на восток.
Снайпер думал о том, что было бы, если бы он нашёл такую записку. Ему представлялся желтый от времени кусок бумаги с поблёкшими чернилами. Что бы он сделал? Плюнул? Или из любопытства сам двинулся на восток за неизвестными ему людьми? Наверное, это интересно - шагать вот так по чьим-то следам, думая о том, какие невзгоды претерпевали путники, прошедшие здесь годы назад.
"Возможно, кто-то так же пройдёт и по нашим следам... Главное, чтобы они не нашли наши не погребённые кости".
Антон тяжело шагал по сугробам, погружаясь в снег по колено, и мысленно перебирал свои вещи. Винтовка, восемьдесят шесть патронов, нож, два одеяла, две зажигалки, огниво, компас и ещё какая-то мелочь, пригодная в путешествии. Из еды у них осталось восемь банок тушёнки и три с половиной брикета концентратов, они лежали в сумке у землянина. Орайя тащила свою шпагу, три метательных ножа и тесак, который больше сошёл бы мяснику, чем худенькой симпатичной девушке. Ещё она несла одеяла, посуду, запасную одежду - две пары портянок и кофту - нитки и иглу. И это на переход, длина которого неизвестна. Тушёнки, если очень сильно экономить, хватит на пару недель, концентратов на три. Возможно, им удастся поохотиться и найти дров... Но это слишком мало.