Голубев притиснул Катю к стене и, на всякий случай, закрыл своей широкой спиной. Катя сжала его бока руками, сквозь толстую куртку Илья чувствовал, как дрожат ее руки. Проехав полкруга до арки, машина растворилась в длинном проеме, точно поезд в тоннеле. Только красные задние фонари зловеще светились в темноте, освещая заляпанный грязью номер. На оживленной улице «волга» слилась с потоком автомобилей. Голубев так и не сумел разглядеть, сколько преступников находилось в машине.

— Уехали? — пискнула из-за спины мужа Катя.

— Гады! — в сердцах выругался Голубев. — Мне бы вместо зажигалки настоящий кольт, я бы им показал!

— Илья, — упрекнула его Катя, пряча зажигалку обратно в сумочку. — Не строй из себя героя! Дело пахнет керосином. Звони Семену Семеновичу.

— Кать, дай подумать минутку. Ведь зачем-то они сюда наведывались, в машине копались. Давай сперва сами все проверим, а потом уж и Семена будем подключать.

— Я боюсь, — у Кати от страха зуб на зуб не попадал. — А вдруг они бомбу в машину подложили?

— Зачем? — удивился Илья.

— А зачем они похитили Ангелинино платье? — напомнила о чудачествах преступников Катя. — Они же чокнутые! Другого объяснения этой странной краже нет!

— И все-таки я обыщу машину, — настаивал Голубев.

— В темноте? — переспросила жена.

— Нет, я заведу «ауди», включу в салоне свет, врублю фары, такая иллюминация будет, как днем.

— Разве ты в боевиках не видел, что все бомбы взрываются после того, как машину заводят? Илья, я не хочу остаться вдовой.

— Катя, — Голубев погладил жену по растрепанным волосам. — Ты ж умница. Сама пошевели мозгами, если бы им взбрело в голову нас извести, они бы это сделали тысячу раз и не таким диким образом. Ты их видела, на террористов они не похожи. Внешность у них вполне славянская. Скорее всего, они что-то искали, все следы ведут к Ангелине. Сначала они напали на свадебный лимузин, в котором она одна ехала во Дворец бракосочетания, а платье они могли украсть для отвода глаз, чтобы не раскрыть истинной причины преступления. Затем они выследили ее «ауди» и тайком обыскали и эту машину.

— Но Ангелина рассказала мне, что преступники передавали привет доктору, — вспомнила важную деталь Катя. — По-твоему, это тоже для отвода глаз?

— Вполне вероятно, — согласился с ней Илья. — Я думаю, что они нарочно вызвали Толяна с утра пораньше к умирающему больному, чтобы Лина на какое-то время осталась одна.

— Илья, мы с тобой не гадалки и не экстрасенсы, давай не будем проявлять инициативу, — умоляла Катя. — Если ты действительно хочешь помочь своим друзьям, не лезь на рожон!

— Настал наш черед отплатить добром за добро.

— Тогда я иду с тобой! — Катя вышла вперед. — Вместе весело шагать по просторам, по просторам, по просторам, — дрожащим голоском запела она, маршируя к машине.

— Эй, вы, — послышался сверху скрипучий старушечий голос, и на первом этаже в окне над припаркованной машиной вспыхнул яркий свет. — Если вы немедленно не угомонитесь, я оболью вас кипятком и вызову милицию.

— Простите, ради Бога, — вежливо извинилась Катя. — Но не могли бы вы нам помочь! Здесь так темно, а мы обронили ключи от машины.

— Мы вас отблагодарим, — пообещал Илья.

— Подождите, — через минуту откликнулась старуха. — Мой внук выйдет к вам с фонарем.

Проворный подросток в черной кожаной куртке и широченных, неизвестно на чем болтающихся штанах вышел из-за угла. Его голова ритмично кивала, а тело подергивалось, отчего луч фонаря, как бешеный, метался со стены на машину и обратно. Катя догадалась, что он слушает плеер, забрала фонарь из его рук и направила свет на двери «ауди». Так и есть. Дверь со стороны водителя была приоткрыта. Голубев оттащил подростка и сопротивляющуюся жену на безопасное расстояние, отнял у нее фонарь и начал внимательно осматривать машину.

Ему повезло. Под днищем на асфальте зияла рытвина, Голубев опустился на колени, посветил вниз, но ничего подозрительного не обнаружил. Он проверил бампер, сунул руку под номерные знаки — пусто. Открыв дверь в салон, Илья обшарил под сиденьями, заглянул в бардачок — тоже пусто, но явно кто-то рылся, все вещи были перемешаны, а Ангелина соблюдала образцовый порядок.

— Ну, как, нашли ключи? — поинтересовалась старуха.

— Ищем, ищем, — отозвался Голубев.

— Быстрее, вы мне спать мешаете, — ворчала старуха. — Что за напасть на мою голову, весь вечер под окнами кто-то копошился. Я выглянула, хотела шугануть поганцев, а это милиция…

— Не милиция, бабушка, а гаишники, — поправил ее внук, меняя в плеере диск.

— А чего им в нашей машине понадобилось? — успела спросить Катя до того, как он снова затрясся.

— Десять баксов, — выкрикнул подросток, размахивая растопыренными пальцами.

Катя покопалась в сумочке, рука сама нащупала зажигалку — наверняка эта вещица стоит десяти долларов.

— Тетенька, не убивайте! — заверещал перепуганный подросток, когда перед его носом возникло черное дуло миниатюрного кольта. — Я все скажу. Их было двое: майор и старший лейтенант. Я думал, что они номерные знаки приехали скрутить. Но как только погас свет, они влезли в вашу машину, а чего там делали, я не разглядел.

— Спасибо, мальчик, — поблагодарила Катя, — ты нам очень помог. Илья, дай, пожалуйста, десять долларов нашему юному бдительному помощнику, раз ему не понравилась предложенная зажигалка.

— Ничего мне от вас не надо! — всхлипнул парень. — И фонарь забирайте.

— Эй, эй! — прохрипела старуха, высунувшись из окна. — Как это не надо денег?! Не слушайте его. Мы люди небогатые, от благодарности не отказываемся. И фонарь отдайте, он хоть и не новый, но тоже денег стоит. А в нашем дворе без фонаря можно лоб расквасить.

— Вот, — Голубев привстал на цыпочки и подал в раскрытое окно двадцать долларов. — Это и за фонарь и за информацию. — Катя, садись, поехали, в машине ничего нет.

Илья привычно завел двигатель своей бывшей машины, включил печку, лобовое стекло начало оттаивать, дворники счистили остатки ледяной корки. Катя обошла «ауди», села рядом с Ильей и машинально повернула зеркало, чтобы поправить растрепавшиеся волосы. Белый конверт сам упал в ее руки.

— Ой! — напугалась Катя. — Что это?

— Бомба! — сделал страшные глаза Голубев. — Дай сюда, они записку оставили. Видимо, хотят вступить в мирные переговоры.

Илья раскрыл конверт. На сложенном вдвойне листке крупными печатными буквами было написано: «Доктор, верни то, что ты должен! Иначе…» Внизу была пририсована круглая бомба с бикфордовым шнуром.

— Вот тебе и мирные переговоры! — констатировала Катя. — Вот тебе и бомба, Фома неверующий!

Илья смолчал, выехал на освещенную улицу из темного двора и вздохнул с явным облегчением. Среди сверкающих витрин, мелькающих фар, переливающихся светофоров жизнь выглядела не такой мрачной.

— Разберемся! — пообещал он встревоженной жене. — Обязательно разберемся.

— А чего тут разбираться. Я же тебе говорила, что им нужна не Ангелина, а доктор. Давай вернемся в милицию, покажи записку Семену Семеновичу.

— И что? Думаешь, Семен настолько гениален, что сможет по одной этой записке распутать преступление?

— Нет, — пожала плечами Катя. — Но это его работа, а записка — важная улика. Ты не должен утаивать ее от следствия.

— Кать, не виляй хвостом, я ж не мальчик, чую, куда ты клонишь. Ты в чем-то подозреваешь Толяна?

— Да! — собравшись с духом выпалила она. — И любой на моем месте подозревал бы именно его. Тебе преступники черным по белому написали слово «доктор», а ты сделал квадратные глаза, будто не понимаешь, о чем идет речь. А кто у нас доктор? Повторяю для упрямцев, доктор в нашей компании только один — твой лучший друг Анатолий Морозов.

— Кстати, будет тебе известно, милая моя женушка, что я — тоже доктор, только доктор юридических наук. А эта машина еще совсем недавно принадлежала мне. Почему ты так уверена, что послание адресовано именно Анатолию? Может, эти преступники — мои бывшие клиенты. Я ж не всегда был владельцем ресторана, — Голубев привел убийственные для Катя доводы.