Семь минут.

В хаосе верфи моргали красно-белые огни машин экстренной помощи, свет лился отовсюду и ниоткуда конкретно. Филип раскидывал ряды сварочных аппаратов и металлических принтеров. Коробки со стальным и керамическим порошком мельче талька. Спиральные сердечники. Листы кевлара и противоударной пены высились, как самая огромная в Солнечной системе постель. В углу лежал разобранный эпштейновский двигатель, похожий на самый сложный пазл во Вселенной. Филипу всё это было неинтересно.

В разреженном воздухе невозможно услышать стрельбу. На его дисплее загорелся сигнал тревоги, и в тот же миг на стальной балке справа вспыхнуло яркое пятно. Филип плюхнулся на пол, но из-за слабой гравитации медленнее, чем хотелось бы. В проход прыгнул марсианин. Но не в бронированном скафандре охраны, лишь в техническом экзоскелете. Филип прицелился в корпус и наполовину опустошил магазин. Сжигая собственное топливо, очереди пуль прочертили красно-серые следы в разреженном воздухе Каллисто. Четыре пули попали в марсианина, замороженными хлопьями красного снега выплеснулась кровь. Экзоскелет перешел в аварийный режим, светодиоды зажглись темно-желтым. Мерцая с определенной периодичностью, они оповещали аварийные службы, что случилось нечто ужасное. Эта бездумная приверженность протоколу в текущих обстоятельствах выглядела даже забавной.

В ухе раздался тихий голос Мирала.

— Эй, Филипито. Са буат са пайя? Нашел, что искал?

Филипу понадобилась пара секунд, чтобы обнаружить Мирала. Он был в погрузчике, темный скафандр слился с огромным мехом так, что они стали неотличимы. Лишь по тусклому разомкнутому кругу, символу Альянса Внешних Планет, проглядывающему под копотью, можно было отличать Мирала от неряшливого водителя-марсианина. Канистры, о которых он говорил, еще стояли на поддонах. Четыре штуки, в каждой по тысяче литров. На выгнутой грани надпись: резонирующее покрытие высокой плотности. Поглощающее энергию покрытие помогало марсианским кораблям избежать обнаружения. Стелс-технологии. Филип нашел, что искал. Страх, который он сам не осознавал, отступил.

— Да, — ответил Филип. — Вот они.

Четыре минуты и тридцать семь секунд.

Отдаленное жужжание погрузчика передавалось скорее вибрациями в полу, чем через разряженную атмосферу. Филип и Джози направились к двери. Проблесковые огни стали ярче и вроде бы более направленными. Радио в скафандре Филипа отфильтровало частоты, наполненные криками и сигналами тревоги. Марсианские военные запрашивали помощь с гражданской верфи, но опасались, что первыми откликнутся террористы и враги под прикрытием. И вполне справедливо. В другой ситуации именно так и произошло бы.

Шлемный дисплей Филипа показал контуры зданий, наполовину собранную эвакуационную платформу и сообщил возможное местонахождение кораблей на основании инфракрасного и видимого излучения, недоступного для глаз Филипа. Он словно шел внутри чертежа, нарисованного наспех и наугад. Когда он ступил на реголит, поверхность задрожала. Вероятно, взрыв. Или, в конце концов, рухнуло здание. У открытой двери появился погрузчик Мирала, залитый огнями из склада. Только канистры в его захватах были черными и безымянными. Филип двинулся к платформе и переключился на зашифрованный канал.

— Статус?

— Есть проблемка, — ответил Ааман. Он занимался платформой.

Рот Филипа наполнился металлическим привкусом страха.

— Не должно быть никаких проблемок, койо, — сказал он, пытаясь сохранять спокойствие. — В чем дело?

— Мусор от взрывов тут слегка всё загадил. В шарнирах песок.

Три минуты и сорок секунд. Тридцать девять.

— Иду, — сказал Филип.

— В оружейной перестрелка, Филипито, — прорезался голос Эндрю.

Филип проигнорировал уменьшительный суффикс.

— Сколько их?

— Хватает, — ответил Эндрю. — Чучу завалили, а меня загнали в угол. Нужна подмога.

— Держись, — ответил Филип, лихорадочно соображая.

Два его бойца стояли рядом с эвакуационной платформой в готовности пристрелить любого чужака. Три сборщика сражались со скобой. Филип подскочил к ним и ухватился за черный остов. На линии послышался рев Эндрю.

Он увидел забитый черным песком разъем и сразу понял, в чем дело. В атмосфере достаточно было бы просто дунуть. Здесь — совсем другое дело. Ааман яростно орудовал ножом, сметая одну крохотную пылинку за другой в попытке очистить сложные сочленения металлических деталей.

Три минуты.

Ааман всунул на место скобу и попытался защелкнуть соединение. Почти получилось, но стоило ему отойти, как всё распалось. Ааман выругался, забрызгав слюной внутреннюю поверхность шлема. Если бы они взяли с собой хотя бы один баллон с воздухом, подумал Филип.

Конечно же, они взяли.

Он вырвал нож из руки Аамана и ткнул острием в запястье своего скафандра, в самое тонкое место. Острая боль дала понять, что слишком сильно. Ничего страшного. На скафандре моргнул сигнал тревоги, но Филип не обратил на него внимания. Он наклонился вперед и поднес дырку в скафандре к забитому разъему, струя воздуха сдула пыль и лед. Единственная капля крови смерзлась в идеальный алый шарик и отскочила. Филип отошел, и Ааман соединил детали. Теперь они держались крепко. Дырка в скафандре сомкнулась, стоило только вытащить нож.

Филип вернулся обратно. Мирал и Джози сняли канистры с паллет и уже привязали одну к платформе. Мерцание проблесковых маячков потускнело, мимо в тумане и неразберихе проехали спасательные машины. Скорее всего, в сторону перестрелки в оружейной. Филип тоже решил бы, что именно там таится главная угроза, если бы не обладал полной информацией.

— Босс, — сказал Эндрю, его голос дрожал от тревоги. — Они совсем близко.

— Не волнуйся, — ответил Филип. — Ге гут. Держись.

Один из бойцов положил руку ему на плечо.

— Мне этим заняться? — спросил он. — Прийти им на помощь?

Филип поднял кулак и слегка покачал им. «Нет». Поняв жест, он отлетел, и на мгновение Филипу показалось, что он решил не подчиняться. Как хочет. Сам себя накажет. Джози поставил на место последнюю канистру и затянул ремни. Ааман с товарищами приладили последнюю скобу.

Одна минута и двадцать секунд.

— Босс! — заорал Эндрю.

— Прости, Эндрю, — сказал Филип.

На несколько секунд Эндрю ошеломленно умолк, а затем разразился потоком брани и оскорблений. Филип сменил частоту. Аварийные службы военной верфи производили меньше шума. Женщина отдавала приказы на сухом и четком немецком, почти со скукой, как всякий привыкший к кризисным ситуациям человек, и ей отвечали такие же профессиональные голоса. Филип направился к платформе. Чуча и Эндрю погибли. Даже если еще и не погибли, то всё равно погибли. Филип подтянулся и занял нужное положение на платформе, защелкнул на поясе и бедрах ремни и откинул голову на толстый подголовник.

Пятьдесят семь секунд.

— Нибан, — сказал он. — Вперед.

Ничего не произошло.

Он снова переключил радио на шифрованный канал. Теперь Эндрю выл и рыдал.

— Нибан! Андале! — выкрикнул Филип.

Эвакуационная платформа под ним дернулась, и он тут же ощутил собственный вес. Четыре химических реактивных двигателя опалили поверхность внизу, расшвыривая пустые паллеты и опрокинув погрузчик Мирала вверх тормашками. Из-за ускорения кровь прилила к ногам Филипа, поле зрения сузилось. Звуки радио стали глуше, более отдаленными, сознание затуманилось. Скафандр прилип к бедрам, как будто их сжимал великан, выдавливая из них кровь. К нему понемногу вернулась способность соображать.

Кратер внизу превратился в овальный пузырь пыли на поверхности спутника. В нем перемещались огоньки. Свет в башнях на краю кратера потух, но теперь система пыталась перезагрузиться, и он начал мигать. Верфи Каллисто вращались перед глазами Филипа, как будто он был пьян или получил удар по голове.

Таймер показал две секунды, потом одну.

Когда отсчет остановился, последовал второй удар. Филип не видел момент взрыва. Вольфрамовые снаряды действуют слишком быстро для человеческого глаза, но он увидел подпрыгнувшее облако пыли, а за ним — ударную волну, настолько мощную, что она была заметна даже в почти несуществующей атмосфере.

— Пристегнуться, — скомандовал Филип, хотя в этом не было нужды — все на платформе уже пристегнулись.