– Господа, давайте прекратим этот спор остроконечников с тупоконечниками, – Глеб похлопал ладонью по дивану, призывая их к порядку. Затем он обратился к Генке: – Тебе домой не пора? Как бы Локи не истосковался по своему богу, – ехидно добавил он.

Генка недовольно прищурился и посмотрел на Макара, глядевшего на него широко открытыми преданными глазами и очевидно с нетерпением ждавшего того же.

– Гады. – Строго сказал Генка, вставая. – Выгоняют меня из теплой квартиры на холод и во тьму, не щадя моего здоровья и самочувствия.

– Бесстыдники, – согласился Глеб. – Ты еще здесь?

Генка ушел. Глеб протянул Макару две визитки.

– Это данные питомника и ветклиники, – пояснил он. – Не потеряй.

– Еще чего, – возмутился Макар, выхватывая их и засовывая в задний карман джинсов.

Глеб сидел в гостиной, читал книгу, время от времени прислушивался к тому, что происходило в квартире. Макар, кажется, был на кухне, затем ворвался в гостиную, за ним – грозно рычавший фенек. Макар был счастлив. Глеб отложил книгу.

– Так ты из-за этого устраивал тайны и заговоры, да? А то я думал, что ты что-то ужасное придумывал, – плюхнувшись на диван, сказал Макар.

Глеб кивнул, с улыбкой глядя на фенека, обнюхивавшего елку.

– Кстати, я всего-всего накупил, но можно будет еще немного, когда я веток принесу, – сказал Макар, выпрямляясь, глядя на лисенка. – А завтра можно будет уже и эти наряжать.

Глеб погладил его по спине.

– Мы же вместе будем их наряжать? – обернувшись и подозрительно глядя на него, спросил Макар.

Глеб кивнул.

– Здорово, так здорово! – восхищенно вздохнул Макар и скользнул на пол к фенеку.

Глеб положил книгу на колени, но не спешил ее открывать. Макар, спохватившись, начал составлять коробки с елочными украшениями повыше, чтобы до них не добрался любопытный лисенок, затем убежал на кухню, чтобы вернуться с фруктами и попытаться угостить ими фенека.

Немного позже Глеб сказал:

– Макар, я надеюсь, это само собой разумеется, что мальчик будет спать здесь в своем домике.

Макар надулся, поглядел на него исподлобья, но он знал: когда Глеб говорит таким тоном, с ним бесполезно спорить. И он понуро кивнул.

Ночью он спросил:

– Глеб, а что бы ты хотел получить в подарок?

– В смысле? – сонно спросил тот.

– Ну, на Новый год же, – мечтательно отозвался Макар, упершись острым подбородком в его грудь.

Глеб молчал. Могло показаться, что он заснул, но Макар упрямо ждал ответа.

– Я, наверное, уже получил подарок, – сказал Глеб.

– Какой? – возмутился Макар.

Глеб улыбнулся.

– Елки. Игрушки. Непонятная зверушка. Ты.

Макар заморгал и прижался к нему.

Утром снова шел снег. Макар настоял на том, чтобы сбегать за пирожными; он вернулся с мокрой от снега челкой, с красным носом, и его руки покраснели от холода.

– Там ужас что творится! Просто ужас! – радостно рассказывал он, ставя на стол пакет, снова убегая в прихожую, чтобы осмотреть ботинки и гордо выпрямиться, затем рассказывал, что людей в лавке было ужасно много, но ему повезло. Он выгреб из кармана деньги, положил их в баночку в шкафу и сунул руки под горячую воду. Вытерев руки, он опустился на четвереньки перед фенеком и погладил его. – Как дела? – спросил он. Фенек встопорщил уши и подался носом к нему.

Затем Макар возмущался, что осуществить планы по наряжанию – наряжению – наряживанию? – елок придется менять, потому что опасно. Глеб послушно соглашался, но при этом ждал, что же Макар придумает. И они все-таки повесили несколько шаров на верхние ветки, а сами елки поставили повыше.

Макар все медлил; было очевидно, что он что-то хочет сказать, но не решается. Он повесил шар и наконец покосился на Глеба.

– Ты ведь не жалеешь? – спросил он.

– А ты как думаешь? – механически отозвался Глеб, беря еще шар.

– Я не о елках, – процедил Макар. Глеб повернулся к нему. Подумав, ответил:

– И все-таки: а ты как думаешь?

Макар выпрямился. И оказалось, что смотреть Глебу в глаза было совсем не сложно.

Он улыбнулся.

– Думаю, не жалеешь.

Глеб кивнул, осмотрелся и повесил шар на елку.