В кармане у диссертантки лежали два купленных ею билета на трансгалактический лайнер "Толстячок". На них ушли все сбережения супругов Даль. Хине даже пришлось закрыть их совместный банковский счет, поскольку она не смогла оставить на нем даже той мизерной суммы, что требовалась для сохранения такого счета.

Один билет предназначался Хине. Другой - Даниилу... Однако тот так и не появился в космопорте.

5

Почти пять часов Хина терпеливо ждала мужа в условленном месте - в середине десятого ряда зала ожидания. "Толстячок" уже давно улетел, а наша героиня продолжала ждать Даниила.

Хина в тридцать шестой раз попыталась связаться с мужем. И в тридцать шестой раз ее попытка завершилась неудачей.

"К гадалке не ходи - повязали нашего Даню, - догадалась Хина. - Хватит мне тут торчать. Надо выручать мужа, пока его не запытали насмерть. К этим палачам только попади. Надо будет обратиться за помощью к кому-нибудь из хороших знакомых, работающих в органах следствия и судопроизводства".

Память услужливо подсказала своей хозяйке несколько десятков кандидатов на роль освободителя Даниила из цепких лап спецслужб (чиновник департамента по надзору за законностью, старший следователь горпрокуратуры, заместитель начальника полиции Приваловска и т.д.).

Однако наша героиня не стала тратить время на перебор вариантов. Она сразу же отвергла все из них, кроме одного. Хина остановилась на одном единственном кандидате в спасители ее мужа - свежеиспеченном губернаторе Уральского региона Павле Кваше.

Но тут Хина вспомнила о своем последнем - коротком и совершенно бесполезном - разговоре с дядей. И решила, что обратится за помощью к архизанятому проблемами региона уральскому губернатору лишь после того, как точно узнает, что именно произошло с Даниилом и где он находится.

Наша героиня встала и пошла к выходу из зала ожидания, размышляя на ходу: "Первым делом опрошу соседей по дому, а если это ничего не даст, то обращусь к коллегам Дани по Институту. Кто-то же должен знать, что произошло. В лепешку расшибусь, а Даню вытащу! И никакой спецназ меня не остановит!"

6

После того, как конвоиры увели Даниила из кабинета Ахтамыша, тот потратил немало времени, чтобы самостоятельно настроить устройство, с помощью которого собирался следить за передвижениями диссертанта.

Вообще-то, работой с подобным оборудованием обычно занимались сотрудники технического отдела. Но Полянский велел Харуки не посвящать в детали предстоящей операции никого из коллег, даже специалистов техотдела. И поэтому Харуки пришлось самому возиться с аппаратурой.

Покончив с ее настройкой, Ахтамыш связался с Полянским и доложил:

- Даль все отрицает.

- Еще бы, любой на его месте тоже бы все отрицал, - отозвался Серж. - Маячок ему поставил?

- Да, когда брал анализы крови. И приемное устройство, изрядно помучившись, только что наладил. Оно берет сигнал легко и дает координаты цели со стопроцентной точностью.

- Молодец.

- А как дела с трибуналом?

- Я договорился с его председателем. Далю дадут срок и отправят на каторгу. Об этом будет тут же объявлено по городским новостным каналам. Заодно организуем утечку сведений про аэробус с арестантами, на котором полетит Даль. Пусть его партизаны вытащат оттуда.

- Сложная игра.

- Да. Но пойми, Харуки: выводить Даля из нее глупо. Это значит - рубить все концы, которыми он связан с подпольем. Что мы с этого будем иметь?

- Гм.

- Ничего мы с этого иметь не будем. Поэтому мне надо, чтобы Даль побегал по городу, пообщался с "товарищами по борьбе" и засветил перед нами явки партизан.

- Вы думаете, шеф, кали-йоги попробуют перехватить колымагу с зэками? Людоед же должен понимать, что ей на выручку тут же прискачет спецназ. К тому же у меня создалось впечатление, будто Даль - полный лох, то есть истинный "академик", какими их показывают в кино. Не исключено, он говорит правду насчет того, что кали-йоги его использовали насильно. Если так, то они не станут напрягаться с освобождением Даля. Мавр сделал свое дело.

- Я и такой вариант предусмотрел. Поэтому мы, Харуки, вместе с Далем еще и Фрица Ширинкина на том аэробусе отправим. И передадим сведения об этом через нашего двойного агента правозащитникам. Так что кто-нибудь да клюнет на наживку: либо кали-йоги, либо правозащитники.

- Правозащитники кокнут Даля, едва узнав, что он сдал кали-йогам "Арсенал-1".

- Что-то подсказывает мне, Харуки, что диссертант не так прост, как нам кажется. Не исключено, ему хватит ума договориться и с правозащитниками. Доверять они ему, конечно, поначалу не будут, но в дальнейшем мы можем получить неплохое поле для игры. Но все же я больше рассчитываю на инициативу кали-йогов.

- За побег Фрица начальство с нас с Вами, шеф, может снять скальпы. Он столько всем крови попортил, что во многих кабинетах надеялись на то, что наши костоломы прежде, чем отправить его на тот свет, качественно поработают над Ширинкиным.

- Во-первых, Харуки, если дело выгорит, то нас с тобой еще и наградят. А во-вторых, сейчас наступает такое время, когда больше рискует тот, кто боится рисковать. У нас с тобой руки по локоть в крови. И не меряно народу мечтает дорваться до наших глоток. Для таких, как мы, риск давно уже стал таким же привычным элементом жизни, каким для простых людей является отправление естественных надобностей.

- Хи-хи-хи-хи!

- В общем, Харуки, устраивай побег Далю. Присваиваю операции кодовое название "Дело диссертантов".

- Даже так?! Не слишком ли...

- Не слишком! Первое: кали-йоги перебили в третьем корпусе Института военной истории всех, кто там был, кроме Даниила Даля. На случайность такое, сам понимаешь, не тянет. Скорее всего, партизаны его завербовали после гибели Дикеева, чтобы получить доступ к хранилищу оружия. Второе: Даль - спец по военным делам. Тема его диссертации - гражданские войны. Это самый теоретически подготовленный в этом отношении человек. Партизаны - хваткие практики, чего стоят их "умные" фугасы, на которых подорвалась уже сотня наших бронемобилей. Но дальше заплеванного порога собственного бункера эти ребятишки ничего не видят. А вот Даль может им дать стратегическое видение ситуации и полностью изменить масштаб их операций.

- Я проверил Даля на детекторе лжи. Он пел соловьем о своей невиновности и в такт ему подпевал полиграф. Аппаратура верит "академику".

- А я нет.

- Почему же?

- Ему могли поставить блоки на сознание. Нынче развелось до хрена мастаков, шарящих в гипномоделировании.

- Гм.

- Я уже давно воюю с подпольем, Харуки, и знаешь, чего я больше всего боюсь?

- Уж во всяком случае, не смерти. Мне иногда кажется, шеф, что Вы ее упрямо ищите.

- Больше всего я боюсь того, что среди партизан окажутся те, кто сумеет объяснить им азы политики и экономики.

- Среди антиправительственного сброда есть немало образованной братии.

- Тут не в образовании дело, а в широте мышления. Знаешь, на каком этапе партизанская война станет по-настоящему опасной для нас?

- Наверно, когда партизаны начнут использовать в качестве основного оружия не автоматы и бомбы, а прессу. Средства массовой промывки мозгов в умелых руках - ужасная вещь. Я прав?

- Нет. По-настоящему партизанская борьба станет опасной только тогда, когда в глазах масс партизанский режим станет социально и экономически выгодней нынешнего.

- А разве такое может приключиться? - удивился Харуки.

- Вполне. Чиновники берут себе в карман с прибыли предпринимателей до пятидесяти процентов. Еще двадцать забирают у деловых людей бандиты. А подпольщики требуют у бизнесменов всего лишь десять процентов и жестоко карают "чинуш" и бандитов, покусившихся на этот кусок партизанского пирога. История знает случаи, когда партизаны, овладевая тем или иным районом страны, уничтожали там преступность и коррупцию, освобождали бизнес от непосильных налогов и гнета чиновников, снижали цены на товары и услуги, давали населению шанс на получение работы, образования и покупку дешевого жилья.