Поиск
1870
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ
Ночами, когда в моем сердце томленье,
Мой ангел-хранитель — святое виденье —
Являлся в одежде из света и тени
И крылья свои надо мной простирал.
Но только увидел твое одеянье,
Дитя, в ком слилися тоска и желанье,
Тобой побежденный он робко бежал.
Быть может, ты демон сама, если взглядом
Чарующих глаз, их пленительным ядом
Заставила скрыться в испуге пред адом
Того, кто был стражем моей чистоты?
Но может… Скорей опусти же ресницы,
Чтоб мог я сравнить ваши бледные лица,
Ведь он… — это ты!
БОЛТОВНЕ ОТВЕТ- МОЛЧАНЬЕ
Болтовне ответ — молчанье.
Ни похвал, ни порицанья.
Ты пляши себе как хочешь
И не жди рукоплесканья.
Только я плясать не стану
Под фальшивое бренчанье.
Правду я ищу лишь в сердце —
Вот оно, мое призванье.
1876
Я ИДУ ЗА МИЛОЙ СЛЕДОМ…
Я иду за милой следом
В темной чаще, в глухомани,
Чуть приближусь к ненаглядной
Прерывается дыханье.
Еле выговорил слово,
Что огнем души согрето, —
Смотрит мимо дорогая,
Не давая мне ответа.
Подхожу к ней блинке, ближе,
Уговариваю нежно —
Озирается пугливо,
Отстраняется поспешно.
Изогнулась, вырываясь,
Чуть я обнял стан прелестный;
Жарких рук не размыкаю,
К сердцу привлекаю тесно.
То ль не рада, то ли рада
Мне на грудь она склониться.
Без конца целую губы
И смеженные ресницы.
Крепче к сердцу прижимаю
Даже дух перехватило.
Отчего грустит, спросил я,
Неужели разлюбила?
И она мне отвечает,
Озарив сияньем глаз:
— Ты мне дорог бесконечно,
Только дерзок ты подчас.
1876
ЖИЗНЬ
Нередко слышу я, как, выпятив живот,
Румяный жирный поп с амвона речь ведет
О том, что род людской идет путем страданья,
Что наслаждение — преддверье покаянья…
Но разве может знать откормленный такой,
Какой бывает жизнь и быть должна какой?
Над тесной уличкой ночь блещет и сверкает,
Лучи ста тысяч звезд мне под ноги бросает.
До слуха моего доносятся едва
И жалобы, и смех, и смутные слова
Из мира старых стен, из-за окон разбитых,
С забытых пустырей, из-за дверей раскрытых.
Вот скромной спаленки я вижу полумглу.
У лампы девушка вдевает нить в иглу.
Та девушка бледна, глаза у ней потухли,
Над покрасневшими белками веки вспухли —
Ночной упорный труд погибелен для глаз,
В них не осталось слез… Зачем ты родилась?
Зачем живешь? Ведь жизнь тебя несет,
Как веточку по лону пенных вод,
Ты — тень в толпе. Куда тебя забросит
Житейский пыльный вихрь? Но кто об этом спросит?
Вот так и день и ночь все трудится она,
И можно разглядеть сквозь занавес окна,
Как ловки пальчики, как эти очи зорки!
Почувствовать легко, как эти слезы горьки.
Ведь на день брось иглу — и будешь голодать,
Вот, кажется, и все, что в силах ты понять!
Работа сделана… Пойдет она куда?
Творенья твоего священного труда
Перед клиентами торговец расстилает.
Огромный солитер лучится и сверкает
На пальце у купца… И куплен камень тот
На прибыль от ночных девических работ.
Твой труд, о девушка, стал ценностью отныне:
Купец его теперь предложит герцогине;
Получит деньги он, отвесит ей поклон…
Та ткань, в которую вплелись — жизнь, слезы, сон,
Ткань, белая как снег, на ком теперь надета?
Когда тебе, дитя, на ум приходит это,
Ты смотришь в зеркальце и плачешь, плачешь ты
От жалости к себе. И кроткие черты
Лица ты своего запечатлеть стремишься…
Так вот какая ты! Страдаешь и томишься,
Живешь, послушна всем, боишься ты всего,
Лишенное поддержки существо.
И только смерти ждешь с готовностью покорной,
Как утешительницы в жизни этой скорбной.
Но все же у тебя одна подруга есть —
Откуда ни возьмись явившаяся здесь
Пчела! Она нашла пути в твою светелку.
И, отворив окно, ты приглашаешь пчелку
Хотя бы до весны с тобой вдвоем пожить!
Две пролетарки вы, пристало вам дружить —
Букашке-девушке с букашкою крылатой.
Когда, подавлена нуяедой своей проклятой,
Вдруг девушка взгрустнет в обиде на судьбу,
К ней пчелка резвая садится на губу.
И словно говорит любезно и учтиво:
«Подруженька, мила ты и красива!
Ты знаешь, как цветок, прелестен ротик твой!
Ты очень хороша! Прекраснее святой!
А глазки у тебя! Ну, как их не похвалишь!»
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: