— 23-

Ну уж нет, с таким положением дел, я мириться не собиралась. Но спорить с похитителями не стала. Всё равно бесполезно, не поймут, а вот из машины на полной скорости выкинуть могут. Что с них взять, с фанатиков.

Прежде всего мне необходимо было встретиться с отцом, рассказать о произошедшем, попросить совета, переждать пару дней и вернуться домой целой и невредимой. Оставаться с радикалами я не собиралась, куда бы они меня ни завезли и чем бы ни угрожали.

Добирались до места назначения мы долго. Стоило выехать из города — это я определила по проселочной дороге, на которой нас бросало и стороны в сторону как мячики для пинг-понга, — как мы были вынуждены пересесть в другую машину.

Пересадки были очень быстрыми, меня вытаскивали из машины, окружали со всех сторон, так что я видела лишь чужие спины и серое небо над головой, и тут же запихивали в другую машину. И так два раза. Меры безопасности такие, словно перевозят особо важную персону. Это заставляло задумываться о месте отца в этой организации. И чем это всё может мне потом грозить.

Все машины были похожи одна на другую. Такие же минивены или микроавтобусы с зашторенными окнами и потёртыми сиденьями. Проблема в том, что телефоны у меня забрали и я понятия не имела, который час. Всё просто смешалось.

Мужчины еще первое время пытались завязать со мной разговор, но я поддерживать беседу вежливо отказалась. После второй пересадки, забралась на самое заднее сиденье, положила сумку под голову, укрылась пальто и зажмурилась в отчаянной попытке хоть немного отдохнуть. Страшно болела голова, и хотелось спать.

Мешать мне не стали. Они периодически о чём-то переговаривались, но делали это так тихо, что слов не разобрать, да я особо и не прислушивалась.

И сама не заметила, как задремала.

Проснулась оттого, что кто-то настойчиво тряс меня за плечо. Вскинула голову, встретившись с равнодушным взглядом светлых глаз Дейла, того самого невзрачного типа, который больше всех вызывал недоверие.

— Вставай, — произнёс он, убирая руку и выпрямляясь. — Прибыли.

— Ага, — пробормотала я, присаживаясь и пытаясь сделать сразу одновременно несколько вещей.

Поправить одежду. Во время сна юбка сбилась, оголяя ноги, — хорошо, под пальто не заметно, — пара пуговиц на блузке расстегнулась, открывая вид на кружево бюстгальтера. К тому же надо было пригладить волосы и окончательно проснуться, подавив рвущийся зевок.

Но долго засиживаться мне не дали.

— Быстрее, — поторопил Дейл. — Только тебя ждём.

Действительно, кроме нас двоих, в машине больше никого не было.

— Иду-иду, — ответила я, набрасывая пальто на плечи и засунув сумку под мышку.

От неудобного лежания тело затекло и заныло. Поэтому первая пара шагов дались с трудом. Я даже была вынуждена схватиться за сиденье, чтобы не упасть.

Первое, что я осознала, выбравшись на улицу, — это то, что здесь было темно и многолюдно. Сначала решила, что наступила ночь, но звезд не наблюдалось. Затем проступили очертания какой-то железной конструкции.

Ангар. Огромный металлический ангар с высоким потолком.

— Где это мы? — покрутив головой в разные стороны, спросила я.

— Военная тайна, — отозвался Лукас, который вновь оказался рядом и весьма бесцеремонно подхватил меня под локоток. — Пошли. Тебя ждут.

— Спасибо, — ответила я, высвобождая руку и поправляя сумку, которая так и норовила выскользнуть. — Ведите.

База радикалов меня потрясла. Это именно база. Видно, что старая, повидавшая много чего, покрывшаяся ржавчиной, но настоящая военная база. И людей было очень много, они шли навстречу, обгоняли или просто выныривали откуда-то из-за угла.

Надо же, сколько их. Борцов за мир без модифицированных. Неужели они живут и действуют здесь тайно? Тогда как оборотни проморгали такое скопление радикалов у себя бод боком? Не заметили? Что-то я в этом сомневалась. На глупых и легкомысленных они точно не были похожи. И если радикалов тут не трогали, то на это должны были быть какие-то очень веские причины.

— Выспалась? — поинтересовался Лукас, ведя меня всё дальше и дальше.

По шатким лестницам, которые скрипели от каждого движения, и узким коридорам, освещаемым лишь тусклыми красными лампочками. Честно признаться, на каблуках здесь ходить было сложно, тонкие шпильки то и дело попадали в какие-то ямы, расселины и выступы. Плюс еще стучали так, что впору было оглохнуть.

Чем дальше мы шли, тем меньше народа попадалось нам по пути.

Я неопределённо пожала плечами в ответ, сильнее прижимая сумку к груди и пытаясь вспомнить уроки самообороны. Кто знает, что придёт в голову этому типу.

Поэтому разговаривать совершенно не хотелось. Да и смысла не было.

— Тебе здесь понравится, — продолжил мужчина.

На это я тоже отвечать не стала. Как здесь может понравиться? Среди кусков проржавевшего и покорёженного металла. Я хотела назад — в свою квартиру, на работу. Господи, я тогда даже Фроу бы обрадовалась.

Еще пара минут, и мы внезапно остановились у одной из дверей. Никаких опознавательных знаков и табличек. Просто дверь. Такая же облезлая, как и все остальные.

— Прошу, — произнёс Лукас, открывая дверь и пропуская меня вперёд.

Я настороженно заглянула внутрь, всё ещё не решаясь войти. Но там действительно был папа.

Мы с ним не виделись почти два года, по телефону общались где-то около года назад и совершенно не понимали друг друга. Но Генри Найт всё равно оставался моим отцом, и я помнила его другим: счастливым, улыбающимся и добрым.

Сейчас передо мной стоял подтянутый, сухопарый мужчина за пятьдесят с тёмными волосами, которые из-за седины казались дымчато-серыми, прямо под цвет глаз.

— Мари, — произнёс он и даже чуть-чуть улыбнулся, приподняв уголки губ.

— Здравствуй, папа, — ответила я, решительно входя внутрь.

Тяжелая дверь громко хлопнула за моей спиной.