— 25-

— Ты злишься на меня.

Злюсь — это еще мягко сказано.

— Ты ничего не хочешь мне объяснить или рассказать? — спросила у него, проходя вглубь небольшого помещения, которое определила как кабинет.

Здесь было почище, чем снаружи. По крайней мере, стены покрашены… в жуткий больничный светло-зелёный цвет. Видимо, тут особо сильно не церемонились, потому что краска кое-где уже вздулась и покрылась бурыми разводами. Тронь — и осыплется некрасивыми ошмётками.

Из мебели — пара дешевых стульев с тряпичной обивкой, стол, старенький компьютер и стеллаж, доверху забитый какими-то бумагами, документами и папками.

Окна не было. Пространство освещала лишь тусклая лампочка на потолке.

— Хочу. Я очень рад тебя видеть, дочка.

Хорошо сказано, только эмоций почти нет. И это действует как спусковой крючок.

— Ты хоть понимаешь, что твои головорезы натворили? — крикнула я, бросая сумку и пальто на стол, свалив при этом пару верхних листков, и присаживаясь на один из стульев.

— Помогали тебе. Разве ты не об этом просила?

— Я просила о помощи, а не похищать меня среди белого дня.

— Вынужденные меры.

— Меры? — я чуть не захлебнулась от возмущения. — Какие, к черту, меры?! Я позвонила тебе и попросила о помощи, просто попросила. А ты вместо того, чтобы поговорить со мной, похитил! Тебе не кажется, что это перебор?

— Я сразу понял, что ты в серьёзной опасности, и действовал согласно ситуации.

— Ты…

Дальше говорить не получилось. Боль, обида, гнев и разочарование — всё это хлынуло и затопило. Я не знала, чего сейчас хочу больше, разреветься как дурочка или броситься на отца с кулаками. Ни один вариант мне не нравился, поэтому я и продолжала сидеть на стуле, сжимая руки и глотая подступившие слёзы.

— Прости, если напугал тебя.

— Ты мог бы предупредить, — кое-как совладав с эмоциями, прохрипела я, вытирая глаза пальцами. Слёз почти не было, это хорошо. Я не хотела показывать их ему. Сейчас мне надо быть стойкой и отстаивать своё мнение. — Когда я звонила тебе второй раз, стоя на углу, ты мог сказать мне правду? Сообщить, что сейчас подъедет микроавтобус и меня заберут. Я была бы готова.

— Ты бы не позволила, — покачал он головой, — а времени на препирательства не было.

— Так, да? — тихо спросила у него. — Тебе легче запугать меня до смерти, чем разговаривать? Главное — как тебе легче.

— Это неправда.

А я смотрела в его серые глаза и понимала, что попала в точку. И как же от этого было больно.

— Что это за место? — задала я следующий вопрос.

Столь резкий переход его удивил, а мне просто надо было остыть и прийти в себя.

— Бывшая военная база.

— И как вы сюда попали?

— Нам разрешили, — уклончиво отозвался отец.

— Правительство? — теперь я удивилась по-настоящему.

— И они тоже. Тебе здесь понравится.

— Сомневаюсь. Я не собираюсь здесь оставаться.

— И что дальше? Вернёшься и станешь одной из подружек этих тварей? — выдал он, впервые показав яркие эмоции.

Гнев, злость, оттенки сдерживаемого бешенства. Надо же, как его раздражает сама мысль об этом. Интересно, а мои чувства при этом учитываются?

— Прекрати. Почему вы вечно делите мир на чёрное и белое? Он серый! Понимаешь, серый! Я не собираюсь спать с модифицированным, умею учиться на чужих ошибках, но и прятаться всю жизнь не хочу.

— Тогда зачем позвонила мне?

— Ты не поверишь, хотела спросить совета. Думала, что ты как один из радикалов знаешь какие-то рычаги, возможности, запреты, которые помогли бы мне избежать ненужного внимания.

— Их нет.

— Я не верю. Должны быть способы.

— Что между вами было? — внезапно спросил отец, оказавшись рядом и нависая надо мной.

От неожиданности я отшатнулась и выпрямилась, прижимаясь спиной к спинке сиденья. Дожила, уже родного отца боюсь.

— Ч-что?

— Ты спала с ним? — еще более громко крикнул отец, сверкая серыми глазищами.

— Господи, нет!

Следующий вопрос вообще поставил меня в тупик.

— Он что-нибудь делал с тобой? Что-нибудь странное, непонятное, необъяснимое? Вспоминай любую вещь, даже самую глупую.

— Ничего.

Неудавшееся пари не считается, ведь мы его так и не заключили.

— Уверена?

— Да. Что. в конце концов, происходит?

А тот сразу отступил, облегчённо выдохнув.

— Слава Богу, права требовать тебя у них нет.

Сначала мне показалось, что я ослышалась.

— Какое право? У кого?

— Не важно. Главное, что ты будешь в безопасности.

— Ты можешь хоть на один вопрос ответить нормально? Без дополнительных загадок и непонятных фраз.

— Я потом тебе всё объясню. Ты, наверное, устала с дороги. Давай я проведу тебя в свой отсек. Там ты сможешь принять душ, переодеться и отдохнуть.

— У меня нет одежды.

У меня вообще ничего нет.

— Я найду, не переживай. Главное, что здесь хищники тебя не найдут.

— Очень надеюсь, что руки Омару сюда не дотянутся, — пробормотала я себе под нос, поднимаясь.

И уж точно не ожидала от отца такой реакции:

— Что ты сказала?! Омару?! — прорычал он.