И тут меня и Мичи схватил за уши наш преподаватель по правописанию Мэсэйоши Кобаяси.

  - Малолетние идиоты! Игры со стихиями - это не шутки! - проорал он - А тем более на территории Академии! Ану в класс!..

  Вот так, держа нас за уши, он и завел нас в нашу лекционную.

  Как оказалось, тут уже были почти все.

  И лишь здесь перед всеми он отпустил нас, отругав напоследок:

  - Стервецы! И чтоб больше такого не было! Все нин-, ген- и тай- отрабатываете только в специально выделенных для этого местах и в присутствии преподавателя! - и уже всем: - Это касается всех! Вы думаете, Академия долго простоит, если вы будете в ней швыряться техниками Катона? Идиоты!

  Лично мне его крики были по барабану. Я почти показательно зевнул, прикрывшись рукой, и, осмотрев класс, увидел Шизуку и Тоши. Приветственно помахав им рукой, я двинулся к своему месту рядом с беловолосой Текерой, возмущенно взирающей на меня с галерки.

  Усевшись рядом с ней, я поздоровался:

  - Привет, Текера-тян.

  В ответ она зашипела змеей и выдохнула:

  - Привет...Акио-кун-н-н-н...

  Какая-то она больно злобная. И почему тут почти у каждой девочки, девушки или женщины характер такой, что хочется забиться в уголок и никогда-никогда не иметь с ними дела?

  Вздохнув о своей злой судьбинушке, забросившей меня в этот не очень гостепреимный мир, я соизволил обратить внимание, что почти перед каждым лежит раскрытая тетрадь и карандаш. А вот это - за своими делами и тренировками я даже забыл купить, не то что взять.

  Это хеново - Кобаяси уже показал свой норов.

  Нужно что-то придумать. Я зашарил глазами по классу. Учитель отвернулся к доске и стал что-то там увлеченно писать. Мой взгляд упал на окно слева, в котором отражался не только я, но и весь класс.

  В голове мелькнула мысль. Разум бросился за ней в погоню и, настигнув ее в два прыжка, со смаком сожрал.

  Я сощурился, глядя на свое отражение. Все дело в этом. Я отражаюсь на зеркальной поверхности. Но не просто я, а и мое 'хенге' поверх моей плоти. Фактически чакра приняла тот вид, который мне был нужен.

  Криво улыбнувшись, я перевел взор на свои руки. Чакра выделилась из тенкецу подушечек пальцев и послушно приняла вид раскрытой тетради.

  Текера, хотевшая что-то мне сказать, картинно уронила челюсть и я не смог устоять перед соблазном немного над ней подшутить. С интересом заглянув ей в рот, я сделал вид, что задумчиво киваю своим мыслям и щелкнул ногием по ее зубкам. Девочка пришла в себя и, звонко клацнув зубами, сомкнула челюсти. Не обращая больше внимание на Текеру, я занялся созданием себе и карандаша. Но если внешний образ тетради я взял у своей соседки, то образ карандаша я взял из глубин своей памяти.

  К сожалению, у 'хенге' есть один очень большой минус: создаваемый предмет должен постоянно получать подпитку чакрой и ни прикаких условиях не терять контакта с телом, создавшего его. В моем случае это вылилось в то, что левой рукой мне придется держать тертадь, а правой - ручку. Впринципе, это терпимо.

  Теперь письмо. На этом этапе нужно создать видимость того, что карандаш, что-то пишет на листе бумаги. Это намного сложнее. Ведь фактически мне нужно не только удерживать от разрушения образ двух соприкасающихся элементов техники, но и вносить в одну из них изменения. Причем по мере написаниня.

  Не обращая внимание на начавшего лекцию учителя, я очень осторожно провел карандашем линию по бумаге. След от грифеля сначала не поспевал за моим движением, а потом стал опережать его. Поймать середину никак не удавалось.

  Конечно если писать уж очень-очень медленно, то этот эффект не заметен, но при быстром письме(ну а фактически это не письмо, а воспроизведение моим разумом знаков на чакре вслед за движением такого же воображаемого карандаша) все выглядит совсем не реалистично.

  В конце концов, я плюнул на это дело. Выглядит, что я пишу? Да! А если Кобаяси будет стоять рядом - буду 'писать' очень медленно...

  Справившись с своей модифицированной 'хенге', я обратил внимание на остальных учеников. Как оказалось, абсолютное большинство из них откровенно скучало: всетаки наш класс - это лучшие из лучших и не то что азбуку(кстати, довольно сложную), а даже писать умели на вполне приличном уровне.

  Преподаватель это быстро понял и даже пообещал на радостях на следующем занятии тест на проверку наших знаний.

  Звонок объявил конец занятия и учитель, объявив перемену, стал собирать свои бумаги.

  Под шокированным взглядом своей соседки я разрушил 'тетрадь' и 'карандаш', втянув обратно в тенкецу свою чакру.

  Следующий урок у нас... Тайдзюцу.

  Кобаяси не успел выйти в коридор, как в класс вошел жилистый мужик с протектором деревни на бритой налысо голове и одетый в стандартный костюм чунина. Его движения казались немного рваными.

  Обменявшись кивками с предшественником, он зычно произнес:

  - Класс! Мое имя Изаму Абэ. Я - ваш учитель по тайдзюцу. Поскольку на улице идет дождь, мы будем заниматься в зале. Все за мной!

  И он вышел из класса.

  Коротким 'шуншином' я возник сразу за спиной учителя. При этом он остановился и внимательно смерил меня взглядом. Покивав своим мыслям, шиноби развернулся и неспеша пошел дальше. Я молча двинулся за ним.

  Благодяря этой заминке, наши уже успели сгруппироваться за нами.

  Пока мы шли по коридору и спускались по лестнице, я лумал над замим Академическим курсом тайдзюцу.

  Сомневаюсь, что нас с самого начала будут чему-то учить. Скорее поставят против друг друга, что бы выяснить наш уровень.

  Хоть медиков пригласят? Я-то буду пытаться сдерживаться, но если припечет, то могу ведь и убить случайно. И это без чакры и псионики. Да и физически я довольно силен...

  Потом - а чему нас будут учить? И как?

  Ладно, скоро увижу.

  Зал был большим. Деревянный пол, высокие крашенные бетонные стены. В зале также был, сейчас пустующий, второй этаж, представляйвший собой нечто вроде ложи в театре. Туда из зала вела довольно узкая лестница.

  Учитель вывел нас на середину помещения и обренулся к нам. Окинув нас всех взглядом, он начал говорить:

  - Вы все состоите в группе 'А', а значит должны представлять что такое тайдзюцу. Каждый шиноби в той или иной мере умеет дратся. Наше тело - это наше главное оружие. Еще не было шиноби, не знающего хотя бы пары приемов в тайдзюцу. Будете ли вы боевиками, поддержкой или ирьенинами - вам всегда будет нужно тай... Это, пожалуй, все, что я вам хотел сказать. - он открыл один из кармашков жилета чунина. Достав из него аккуратно сложенный лист бумали, он медленно его развернул и пробежался по написанному там глазами. После чего, посмотрев на нас, произнес: - Сейчас, я буду называть имена и вызванные будут дратся друг с другом. Правила просты: никакого ниндзюцу или гендзюцу. Одно тай... - Он неожиданно посмотрел на меня: - Если кто из вас может, топусть не использует чакру. - все ясно, не дурак. Учитель заскользил взглядом по остальным: - Я имею право прекратить поединок в любой момент. По моему окрику вы прекращаете кошачью свалку и расходитесь в стороны. Не забывайте, что вы все из Конохи. Поэтому никакого выцарапывания глаз и откусывания яичек... Парни будут драться с парнями, а - он неожиданно широко улыбнулся и продолжил: - наши маленькие бешеные фурии будут разбираться между собой... - Он посмотрел в листок и назвал первые имена: - Джун и Хиро!

  Вперед вышли два мальчика. Я с ними был незнаком. Пара ударов кулаками, неожиданно разразилась обменом резкими ударами ног. - Достаточно! - скомандовал учитель и, коснувшись листка бумаги карандашем, вызвал следующих: - Шин и Сэдэо!

  Еще пара мальчиков обменялась ударами и после команды учителя разошлись. Я не увидел каких-то захватов или бросков. Рукопашка местных состояла в основном из точечных сильных ударов. Впринципе, откуда ноги ростут у этого тайдзюцу мне было понятно.