Решка, ничего не поделаешь.

Теперь неплохо было бы повидать Лиса и узнать, как продвигаются дела с его блондинкой.

Да просто увидеть его. Просто увидеть.

*

УЛИСС

Получается, я рождался трижды: первый раз - как человек, второй раз - как вампир. И третий - как вампир с промытыми мозгами. Постепенно я начал припоминать какие-то смутные образы, лица, но ничего конкретного. Одно я вспомнил отчетливо - запах горящих кленовых листьев (мы называли их ангелами), такой бывает осенью, когда жгут костры. И высокий женский голос, который кричит где-то вверху: “Он не умирает! Он не может умереть!”. Но рада она этому, или наоборот, и обо мне ли вообще шла речь - неизвестно. Мне почему-то кажется, что я еще был человеком, когда слышал эти слова и вдыхал сладкий дым возносящихся к небу маленьких ангелов…

Еще я помнил стук… страшный, безысходный звук, стук земли по гробовой крышке… я слышал его изнутри.

А еще - плеск теплой воды и нежное, заботливое прикосновение рук. Пальцы, перебирающие волосы, теплые губы на щеке, у виска. Больше ничего.

…Когда Улисс родился, тьма рассеялась, и в нескольких дюймах от его виска в стену с силой врезался топор.

Я отпрыгнул в сторону, пытаясь разглядеть того, кто на меня напал. Мозг был чист и пуст, я понятия не имел, кто я сам, но как-то понял, что в отличие от меня нападавший - обычный человек, с одной поправкой. Он хочет меня убить.

Пока я раздумывал, он снова размахнулся, но я с легкостью перехватил его оружие и выдернул из рук. В этом помещении я чувствовал себя немного дискомфортно, и поэтому, увидев темную дыру вместо двери, недолго думая, нырнул туда. Он кинулся за мной, но… как-то неуверенно. Несколько его движений - и я понял: ха, да он просто не видит в темноте! Я заманил его туда, где мое положение становится более выигрышным. Что ж, поиграем, пока не выясним правила.

Он уже не бегал за мной, а скорее прятался сам, его страх и злость испарялись через кожу и пропитывали воздух. Но что бы он ни делал, я-то его прекрасно видел и с легкостью уклонялся от всего, что он в меня кидал, в ожидании более серьезного оружия. Не мог же он решиться нападать на меня с двумя ножами и топором? Топор остался в другом помещении, один из ножей улетел куда-то в неизвестность, а второй я держал в руках. Хотя он был мне не очень нужен.

Я спокойно дал парню удрать к дальней стене, в руках он держал крест. А на его лице было такое выражение, будто он держит самое серьезное в мире оружие. Я так не думал, потому что представления не имел, как эта штука действует, и легко ее отобрал. Кажется, это его немало шокировало.

А потом я начал вспоминать про крест.

И про то, кто я. Пока не личность - только биологический вид.

По-моему, дело происходило на каком-то производстве. Я выглянул в следующую дверь и увидел длинный сарай с заколоченными окнами и полом, устланным трухой и прочими древесными отходами. Сквозь дощатую крышу кое-где пробивалось солнце, и это меня нервировало. Еще не вполне понимая свою сущность, я уже знал, что свет - это смерть, но нужно было туда идти, так как мой противник надвигался на меня, стискивая в руках арбалет со стрелой толщиной в большой палец. Где он только его подобрал?

Я разглядел его наконец - совсем мальчишка, не больше шестнадцати лет, в глазах торжество, будто в первый раз одержал верх в драке. По-моему, радоваться рано.

- Чего тебе надо? - задал я откровенно глупый вопрос, но ответил мне не он.

- Да ничего особенного, дружище. Всего лишь твоя голова.

Тот, кто сказал это, сидел в темном углу, и я удивился, как не заметил его раньше. Наверное, был поглощен этой беготней. Выглядел он как бродяга - одет в подобие мексиканского пончо (одеяло с дыркой для головы), в непричесанных черных волосах запутались стружки, на мраморно-бледной щеке - мазок от сажи. Моей породы, это я понял сразу каким-то чувством (шестым его называют, что ли?). Что ж, надеюсь, что ворон ворону глаз не выклюет - мало на мою голову этого засранца с арбалетом.

- Я бы справился с ним, - сказал я, не сводя с него глаз. Он сказал “дружище” - возможно, мы знакомы. Заметный прогресс, продолжаем общаться.

Он грустно улыбнулся, как бритвой полоснул, однако в глазах была не грусть. Скорее наоборот, и еще - облегчение. Будто его радовало каждое мое движение, каждое слово.

- Не сомневаюсь. Но, надеюсь, ты позволишь?…

Я увидел, как дрогнул арбалет в руках моего преследователя, потом еще раз, и готов был поклясться, что слышу, не только бешеный танец сердечной мышцы, но и то, как пот течет по его спине.

- Конечно. Он твой.

- Graziе…

Он сделал шаг по направлению к мальчишке, и нервы у того сдали: арбалет сухо щелкнул, выпуская стрелу. Она вонзилась чуть выше предплечья, но Данте (а это был он) даже не вздрогнул. Я дернулся за него.

Сладкий, бесподобный запах наполнил помещение.

- Ты знаешь, кто я? - спросил он спокойно, обломив острие и выдернув стрелу. На одежде расплылось темное пятно. - Ты должен знать. Ведь твой отец считает меня своим первейшим врагом.

Глаза парня округлились, он все еще сжимал побелевшими пальцами арбалет, пустой, безопасный. Губы у него были пухлые, как у девчонки - как трогательно.

- Это не можешь быть ты… - сказал он хриплым шепотом. - Отец никогда бы…

Данте без слов потянул шнуровку на своем пончо и раскрыл его, показывая часть груди и плечо, залитое кровью. Мне было не видно, что там, но на мальчишку это произвело впечатление. Он сделал шаг назад, чуть не споткнувшись о какую-то корягу под ногами, и уперся спиной в стену. Между ним и Данте пролегала широкая полоска света, достаточно яркая, чтобы даже у меня вдалеке щипало в глазах. Я старался на нее не смотреть, но она притягивала… как, говорят, людей притягивает работающий сварочный аппарат.

- Никогда бы так не подставил тебя? Конечно, нет. Он не знал, что я здесь, но решил, что с ним, - он кивнул в мою сторону, - ты справишься… Очень опрометчиво для такого опытного охотника, как Ян Дансигер, заставлять своего последнего сына совать руку в дупло, не проверив, какая именно там змея. Как тебя зовут?

- Кейси…

- Видишь ли, Кейси, вся мужская линия твоего семейства настойчиво желает моей смерти уже много поколений, и сейчас, после того, как мне пришлось устранить практически всех, это понятно. Но твоим несчастным предкам - первопроходцам, Кейси, лично я ничего плохого не сделал.

Мальчишка стоял, нахмурившись, его лицо изображало скорее злобу, чем страх.

- Ты мерзкая богопротивная тварь, - сказал он. - Ты заслуживаешь смерти.

- Давай не будем пускаться в теологические дискуссии, Кейси. Мне хватает того, что Бог позволяет мне и, например, ему, - он снова кивнул на меня, - топтать сию грешную землю и веками питаться праведниками. Кстати, он же позволил мне убить твоих братьев, забыл? Так вот, о вашей охотничьей мании. Мне приходится сделать вывод, что все дело в наследственности, ты слушаешь меня, Кейси? И единственный способ обеспечить себе спокойствие - не дать вам размножаться. Еще дети у твоего отца вряд ли будут, так что ты - последний.

Я даже не заметил, как он пересек солнечный луч. Только услышал легкий запах жжения и то, как Кейси втянул в себя воздух, когда Данте оказался в полуметре от него, осторожно вынул из его рук арбалет и бросил на пол.

- Надеюсь, ты крепкий парень, Кейси, и избавишь нас от слез и соплей. Твои братья умерли как мужчины. Ты, конечно, еще ребенок… хотя, по мнению твоего отца, достаточно взрослый, чтобы убивать вампиров. А раз ты созрел для этого, значит, и для того, чтобы отвечать за свои действия. Можешь прочитать молитву, я не против.