Глава 2

Эмилия.

В свою комнату я ворвалась, задыхаясь после быстрого бега. Громко закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной, приложив ладони к пылающим щекам. Что это было?! Мои пальцы коснулись припухших губ, мне казалось, я до сих пор ощущаю требовательные поцелуи незнакомца и его смелые прикосновения. И… Так, а где мои трусики? Я еще и белье свое по академии растеряла?! Сколько раз себе говорила не вестись на подначки Луки? Каждый раз, когда я позволяла себе ответить на его уколы, события выливались в катастрофу. Вспомнить хотя бы разрушения в библиотеке, когда мы устроили соревнования в магической левитации. Почему в библиотеке? Потому что там и начался наш спор. Лука невыносим. А я чуть не лишилась невинности под незнакомцем. Теперь буду любить воронов, один из них спас меня от бесчестья. И кто этот мужчина?

Я решила скорее лечь спать, чтобы этот ужасный день наконец закончился. Приняла душ. Переоделась в новое белье и ночную сорочку. Только сон все не шел. Я ворочалась с бока на бок. Мне казалось, что в комнате слишком жарко. Сбросила одеяло, укрывшись только покрывалом, но это не помогло. Дико смущаясь, я сняла ночную сорочку. Только стало еще хуже. Моя кожа горела, просто пылала, угрожая воспламенить кровать подо мной. Волосы прилипли к влажному от испарины лбу. Уже забыв о смущении, я сбросила и белье, радуясь, что живу в отдельной комнате. Прохладный воздух не приносил мне облегчения. Я изнывала от жара, металась в бреду. Сжимала колени, ерзая бедрами по кровати, потому что между ног горело больше всего, там снова было влажно. В мыслях вспыхивал образ незнакомца. Его уверенные прикосновения и поцелуи. В его объятиях было даже жарче. Я до боли прикусила губу и расплакалась, не понимая, что со мной происходит.

На следующий день на учебу я шла разбитая, с больной головой, бледная, как смерть. А еще в глубине души поселилась тоска и странная нужда, въедающаяся острыми клыками в самое сердце.

— Эмилия, что с тобой? — ко мне подлетела Беттильд, моя одногруппница и хорошая подруга. — Ты заболела? — она коснулась моего лба кончиками пальцев. — Кожа ледяная!

— Плохо спала, — я тускло улыбнулась подруге, откидывая с лица светлые пряди.

— Ой, что у тебя с прической?! — ужаснулась она.

Если бы прическа была моей самой большой проблемой, я бы только порадовалась. Беттильд вскинула засветившиеся белым светом руки, направила их на меня. Волосы распрямлялись под действием магии. Мои вьющиеся локоны не соответствовали нормам, принятым в Высшем обществе.

Сколько себя помню, мне приходилось выпрямлять волосы, чтобы они блестящей волной серебра спадали на мои плечи. А мне нравились мои буйные кудри. Но я уже привыкла, к тому, что вещи, которые мне нравятся, ни мои родители, ни общество не примут. Я аристократка, и этим все сказано. Моя жизнь должна пройти по принятому в обществе сценарию. Я получу образование, выйду замуж за одобренного родителями мужчину, рожу ему детей, буду их воспитывать, заниматься домом. Иногда блистать на балах среди кучи таких же, как и я «счастливых» аристократок. Не жизнь — мечта. Но не моя мечта.

С нами поравнялась веселящаяся толпа девушек с охранного факультета. Они приветливо поздоровались и устремились дальше.

— Ты видела? Перри в брюках!

— Правда? — оживилась я, отыскав названную девушку взглядом.

И правда, она надела широкие брюки, которые можно принять за юбку. О, как же ей, наверное, удобно. Я пару раз надевала брюки, когда мы с моим старшим братом ездили отдыхать в горы. И тогда я впервые позавидовала мужчинам.

— Эти простолюдинки, — Беттильд наморщила свой высокородный носик, — я слышала, что Перри не невинна. Представляешь, какой позор?

— Да, наверное, — пробормотала я, хотя согласна с Беттильд не была.

Это среди аристократов ценилась непорочность невесты. Среди простого люда царили более свободные нравы. Свободные нравы царили и среди магов, но эта свобода опять-таки не распространялась на дочерей аристократических родов. Так что Перри могла поступать по своему уразумению, на мой взгляд, мы не имеем права ее упрекать. В отличие от нас, она свободна в своих решениях. Перри захотела и поступила на охранный факультет, хотя ее резерв меньше моего втрое, Перри захотела и надела брюки. Остается утешать себя тем, что манжеты моего платья стоят дороже всего надетого на Перри наряда. Только, больно слабое утешение.

— Девочки! — по коридору неслась на всех парах староста нашего курса Лилия. — «Зельеварение» будет, не забудьте учебники!

Мы с Беттильд удивленно переглянулись. Уже три недели «Зельеварение» отменяют по причине смерти преподавателя Мариуса фон Лейтена. Жалко его. Маги могут жить столетиями в зависимости от силы дара. А он погиб, упав с лестницы. Такая нелепая смерть.

На остальных факультетах «Зельеварение» проводят другие преподаватели. А нам просто отменяют занятия. На мой взгляд, факультет бытовой магии создали для аристократок. Отношение к нашему факультету довольно пренебрежительное. Большинству из нас в жизни почти не понадобятся полученные в академии знания. Разве что, основы косметической магии и некоторые домашние хитрости. Ведь бытовую магию можно досконально изучить за пару лет факультативных занятий. Так поступает большинство. А нам на нашем факультете даже оценок не ставят. Либо «зачет» либо «незачет», второе случается крайне редко. Такое отношение удручало, но в полной мере описывало текущее отношение к аристократкам. Будь ты хоть тысячу раз сильным магом, даже не мечтай поступить на другой факультет, тебя ждет другая судьба.

Уже на подходе к злополучному кабинету, в котором я вчера чуть не лишилась невинности, я понимала, что скоро увижу своего ночного незнакомца. Глупо было бы не связать его личность с фактом появления нового преподавателя. Иначе, что делал незнакомец в кабинете «зельеварения» ночью? О том, что на меня вчера набросился вор или кто еще хуже, я не хотела думать. Точнее, просто не могла представить, что еще хуже вора.

— Проходите, занимайте свои места, — обволакивающий голос отозвался трепетом в каждой клеточке моего тела.

Во рту резко пересохло, сердце понеслось вскачь. Я замерла в дверях, как вкопанная, глядя на мужчину уже при свете дня. Он стоял у преподавательского стола, просматривая книгу. Высокий, худощавый. Длинные черные волосы собраны в косу сложного плетения. Лицо хищное, с резкими чертами, не лишено гармоничности. Он был облачен во все черное. Шелковая рубашка, узкие брюки, удлиненный сюртук, окантованный серебряной нитью. Мужчина словно почувствовал мой взгляд, повернул голову ко мне. Мое дыхание сбилось. Черные омуты глаз впились в меня одновременно злым и жадным взглядом.

— Ты что застыла? — Беттильд подтолкнула меня сзади, своими словами возвращая меня в реальность.

Я спешно опустила взгляд и, не поднимая глаз, направилась к своему месту, стараясь по пути привести сбившееся дыхание в порядок. И чуть не споткнулась, когда вспомнила, что всегда сижу на первых партах. Мне предстояло сидеть напротив мужчины, которого я вчера щедро накормила приворотным порошком. Ужас.

Я не смотрела, куда иду, и это сыграло со мной злую шутку. Я резко остановилась, наткнувшись взглядом на черные мыски ботинок. Заставила себя поднять взгляд выше, скользя по темной ткани брюк, быстро пробежала ширинку и дальше вверх, отсчитывая серебряные пуговицы рубашки, пока не наткнулась на плоскую грудь со светлой кожей. Скользнула взглядом по его шее, отчего острый кадык нервно дернулся, дальше к волевому подбородку и твердой линии губ. Я тяжело сглотнула, облизав свои губы. Сейчас я была близка к тому, чтобы шагнуть к этому мужчине и поцеловать его. На этот раз самой распробовать на вкус его уста, обрисовать их линию кончиком языка. Мой взгляд поднялся выше, и я утонула в бескрайней черноте его глаз. Как завороженная я смотрела в его глаза, не в состоянии пошевелиться. Мужчина дернул головой, буквально силой отрывая от меня взгляд. И только, когда зрительный контакт прервался, я вспомнила, как дышать.