- Прости-прости. Но все же?

- Но все же, я сейчас в городе и Кирилл зовет нас на озеро. Поедешь?

- Втроем?

- Нет, еще Настя.

- Вы что, камикадзе? Брать с собой на озеро яойщицу… теперь не поплаваешь, - Антон засмеялся.

- Я Киру то же самое сказал, но он ответил, что если Настя узнает, о том, что мы без нее ездили на озеро, она нас кастрирует.

- Вот черт! Реально же кастрирует, - задумавшись, пробормотал я. Антон вновь начал смеяться.

- Ну так чего? Едешь?

- Конечно! Я уже подыхаю в этих четырех стенах.

- Гут. Значит, мы где-то через час заедем за тобой. Кир у нас теперь крутой, на своей машине разъезжает.

- Спасибо, что предупредил! Пойду напишу маме прощальную записку.

- Ха-ха, давай! Я свою тоже уже накарябал, - я усмехнулся.

- Как же мы любим Кирилла!

- А то!

Попрощавшись, я не стал писать записку, а просто скинул маме смс и пошел к себе искать плавки. Яойщица, не яойщица, а сжариться на такой жаре я все-таки не хочу. Надо еще деньги взять, ведь обязательно по пути в магазин заедем. Черт, скорей бы ребята приехали, а то я действительно уже начинаю сходить с ума от сиденья дома.

Мои друзья действительно приехали ровно через час. Не успел я сесть в машину, как Кирилл рванул с места так, словно за нами гнались все спецслужбы страны или даже мира. Поэтому до города мы доехали за пятнадцать минут, вместо положенных сорока. Я, поглощенный молитвами, не сразу это заметил, а когда обратил внимание, то удивился: озеро находилось в лесу, около двадцати километров от города.

- Что мы тут забыли? – спросил я, когда Кирилл въехал во двор одной из десятиэтажек.

- Мне надо к подруге забежать, - ответила Настя. – Прикиньте, у нее есть «Чистая романтика» и первый сезон «Лучшая в мире первая любовь» на диске! Лицензия!

- Да-да, это очень интересно, - безразлично проговорил Антон, за что и получил подзатыльник.

- Я на пять минут! – заверила нас подруга и выскочила из машины.

Мы последовали за ней и тоже вышли из салона, хотя в автомобиле, несомненно, было прохладней. Кирилл сразу же прикурил. У него недавно появилась такая привычка, которая не особо меня радовала, но на все мои высказывания по этому поводу друг не обращал внимания.

Я осмотрел многоэтажку. Она была стандартной, бело-голубого цвета. Когда-то. Белый теперь больше походил на серый, а голубой превратился в бледно-голубой. Большинство окон были пластиковые и были застеклены балконы. Почти везде висели кондиционеры, которые сейчас работали, и плиты рядом с домом были мокрые.

Мой взгляд привлек мужчина, высунувшийся из окна четвертого этажа. Я прищурился, пытаясь понять, где же я его видел.

- Эй, парни, вы того мужика на четвертом этаже нигде не видели? Больно знаком, очень, - проговорил я, не отрывая взгляд от незнакомца.

- Не-а, - Кирилл.

- Нет, - Антон.

- Хм… У меня сейчас мозг вскипит, пытаясь его вспомнить, - пожаловался я.

- Хотя погоди… - задумчиво произнес Антон. – Он мне кого-то напоминает. Черт, Сашка! Из-за тебя теперь и мой мозг кипит.

Я усмехнулся. Мужчина в окне выпрямился, глядя назад, и потянулся закрывать окно. На секунду в оконном проеме мелькнула женщина. Ее я узнал мгновенно.

- Это родители суицидника, - произнес я вслух.

- Что? Где? – Кирилл задрал голову вверх.

- А ну да, он как-то говорил, что жил в этом доме, - подтвердил Антон.

А я уже смотрел вниз на плитки под окнами дома и подчиняясь неясному порыву, встал на то место.

- Получается, он упал сюда?

- Смотря как падал, - заметил Кирилл. – А так - да.

- Странно это, - я потоптался на месте. – Каждый день здесь проходят десятки людей, и большинство из них даже не знает, что произошло на этом месте. А сколько еще таких домов?

- Почти каждый второй. И почти в каждой квартире кто-то умер. Может не из тех, кто сейчас живет, из прежних жильцов, а может даже до тех жильцов…

- Вау! Вы в какие дебри полезли? Пофилософствовать захотели? – остановил наши размышления Антон. – Вы бы еще улицы вспомнили! Тут уж точно нет ни одной, на которой не умер человек.

- Это да, но все равно… - не договорив, я присел на корточки и кончиками пальцем прикоснулся к горячим плиткам. – Не понимаю… Разве не было другого выхода? – тихо пробормотал я.

- Я хотел жить! А потом было больно. Ты себе представить не можешь эту боль. Вдох давался с огромным усилием, хотелось закричать от боли, но сил не было.

Здесь. Вот здесь он чувствовал ту боль. Здесь он чуть не умер. Он лежал здесь не в силах пошевелиться, произнести хоть слово. Как это? А ему ведь наверняка было страшно…

- Ты не вправе спрашивать об этом, - бросив окурок в урну, произнес Кирилл. Я обернулся к нему. – Ты ведь не знаешь всего. Да и если бы знал, ты бы мог найти десятки причин, как выйти из сложившейся ситуации. Это легко сделать, когда не ты на месте Сени. И потом, не стоит забывать, что все люди разные. Для некоторых простой укол это дикая боль и истерика, а для некоторых это вообще незаметная процедура. Знаешь… - на секунду Кирилл задумался. – До того, как ты к нам пришел, с нами училась одна девушка. Она была доброй, вечно улыбалась, помогала всем. Мы ее все просто обожали, ведь так, Антон? – Антон кивнул. – А потом, она как-то не пришла в школу. Мы подумали, что она заболела, скоро вновь придет, но на следующий день, нам объявили, что она покончила с собой. Вскрыла вены. Сразу поднялся шум, появились различные предположения и теории, почему она так сделала, ведь она была все такой же беззаботной, как и обычно и дома к ней хорошо относились. Народ начал ее обвинять в том, что она не подумала о родителях, что она просто эгоистка и прочее бла-бла-бла. А я тогда подумал о том, как же ей хреново было. Каждый день улыбаться, делать вид, что все хорошо, а внутри просто разрываться от каких-то переживаний, эмоций… Я не знаю, почему она решила покончить с собой, но я ее понимаю, потому что я тоже когда-то хотел убить себя, - я во все глаза смотрел на Кирилла и не верил тому, что он говорил. На лице Антона было неподдельное удивление, похоже он тоже не знал об этом. – Я суицидник, Саш. Один из тех, кого ты так ненавидишь.

Кирилл замолчал, доставая из пачки еще одну сигарету. А я молчал не в силах произнести хоть слово.

- Мне тогда было двенадцать лет. В первый раз влюбился. Я делал все, чтобы меня заметили, но она не обращала на меня внимания, а когда я ей признался, она меня отшила, да еще и посмеялась. У меня внутри тогда все оборвалось. Я ведь любил ее до безумия, а раз она мне отказала, то зачем тогда жить? Не знаю, что это было: подростковый максимализм, а может обычная детская глупость, но в тот же день, вечером, я наглотался таблеток. До сих пор помню то состояние, казалось, что я просто засыпаю. С одним только отличием - во всем теле появилась такая слабость, а в голове пустота. Лежишь на кровати, закрыв глаза, а на душе так спокойно, хорошо. Настоящий кайф. А потом резко стало хреново. К горлу подступила тошнота, а встать и дойти до туалета - нет сил. Я успел свесить голову над кроватью, когда меня вырвало. Эту картину и застал отец. Он меня сразу в туалет потащил, начал спрашивать, что со мной случилось, может, я отравился чем-то, а я молчал. Но он нашел упаковки из-под таблеток, мгновенно приготовил мне какой-то раствор, заставил выпить все до дна. После этого меня снова вырвало. А папа стоял рядом уже с новой порцией раствора. Он заставлял это меня пить, пока меня не стало рвать просто водой. А потом надавал пощечин, а потом обнял и разрыдался. Мама тогда была в командировке, и мы ей ничего не рассказали, так что она до сих пор ничего не знает. А я в тот день подумал: «К чертям эту любовь! Отец мне важней ее!».

Кирилл отбросил в сторону окурок и посмотрел точно мне в глаза.

- Так что иногда причиной суицида действительно становится глупость, но иногда, для него есть весомое основание. Но мы об этом не знаем, поэтому и судить не имеем права. Но это мое мнение, а прислушаешься ты к нему или нет – это уже твое дело.