- К чему?

- Как к чему? К тому, чтобы ехать домой.

Я вспомнил, что с утра меня действительно обещали выписать, но этот приемыш вывел меня из себя, заставив обо всем забыть. Я сел на кровати, с ненавистью уставившись на инвалидное кресло, стоявшее впритык к постели. Эрика сделала шаг ко мне, даже приемыш подался вперед, но я остановил их обоих взглядом. Теперь это моя жизнь, я должен сам привыкать со всем справляться. Взявшись одной рукой за подлокотник, а другой упершись на сиденье, я подтянулся, перемещая торс на коляску. Вздохнув, я перевернулся, пытаясь сесть поудобней, ноги оставались на постели. Глядя на них, нестерпимо хотелось оттолкнуться от кровати, чтобы они сами упали вниз, но вместо этого я чуть отъехал назад и аккуратно, двумя руками, опустил вниз одну ногу, а затем вторую. Боже, это как-то глупо и нелепо. Театр абсурда какой-то! Иметь ноги и не иметь возможности ими управлять. Это так… странно.

- Сеня? – оторвала меня от созерцания своих бесполезных ног Эрика. – Мы можем ехать?

- Да, конечно, - улыбнулся я, а она улыбнулась мне в ответ.

Мы вышли из палаты, точнее, Эрика и приемыш вышли, а я выехал. Никогда не думал, что катить коляску так тяжело. Руки моментально уставали. Не понимаю, как людям удается так быстро катить колеса? Опыт, наверное. Мои руки хотели отвалиться уже на второй минуте.

Поглядев на меня, Эрика произнесла:

- Я подумала, что тебе тяжело будет, и поэтому купила кресло с автоматическим управлением. Точнее, на самом деле, два. Они такие прикольные и быстрые. Мы с Сашей гонки на них устроили по саду. Так представляешь, он не справился с управлением…

- Мама! – прикрикнул приемыш, но Эрика все-таки договорила.

- Как птичка влетел в пруд.

Я посмотрел на приемыша и, представив картинку, как он летит в пруд, размахивая руками и крича, захохотал на всю больницу. Хочу это видеть! Прошу, бис, пожалуйста!

- Чего ржешь, суицидник? – зло прищурившись, огрызнулся парень.

- Саша! – одернула его тетя, а потом, наклонившись ко мне, зашептала. – Ты только ему не говори, но у меня есть видео его «купания», приедем домой - покажу.

- Обязательно! – продолжая смеяться, кивнул я.

Возле больницы нас ждал темно-синий "Nissan". Это все, что я мог сказать про автомобиль, так как совсем в них не разбираюсь. При виде нас из машины вышел мужчина лет тридцати в черных брюках и белой рубашке с короткими рукавами. Несмотря на март месяц, жара стояла ужасная. При виде мужчины мои глаза заблестели, а я сам, не сдерживая радости, вскрикнул и попытался встать на ноги, тут же грохнувшись на асфальт. К глазам подступили слезы. Черт, совсем забыл.

- Сенька! – бодро воскликнул мужчина и, подхватив меня подмышки, резко поднял, заключив в объятья.

- Дядя Олег! – так же поприветствовал я мужчину, обнимая его и отгоняя навернувшиеся слезы.

- Хех, парень, ты все такой же невесомый! Совсем не ешь?

- Ничего подобного! Просто в больнице ужасно кормят.

- Ну да, как же, - усмехнулся мужчина, все еще держа меня на руках. – Сколько ты весишь? Давай колись!

Я потупил взгляд и посмотрел в сторону, тихо бурча.

– Что? Не слышу.

- 60 килограмм с лишним, - нехотя ответил я. Дядя Олег цыкнул языком.

- Ничего, мы тебя откормим!

- Угу, мы его откормим, а он опять в окно сиганет, - приемыш сказал это таким нейтральным голосом, словно это были мысли вслух. – Прям как свиней…

- Александр! – воскликнула тетя Эрика. Парень поднял ладони верх и направился к машине. Дядя Олег крякнул, глядя на парня.

- Если я его убью, меня оправдают? – спросил я, ни к кому точно не обращаясь, но дядя Олег мне ответил.

- Лучше не рисковать, и нанять киллера.

- Арсений, Олег! – уже на нас закричала Эрика. Сделав невинные глаза, мы заспешили к автомобилю.

Дядя Олег усадил меня на заднее сиденье, а потом, закинув в багажник мой личный транспорт, сел на водительское место, рядом с ним, впереди, устроилась тетя Эрика. Заставив нас пристегнуть ремни, дядя Олег нажал на газ, и мы поехали… Пока мелькали серые, невзрачные многоэтажки, я болтал с дядей Олегом, рассказывая все, что произошло со мной за последние три года, что мы не виделись. Мужчина работал у Эрики уже пять лет водителем, и при первой нашей встрече мы сразу нашли общий язык. Несколько раз дядя Олег «воровал» меня из дома и водил на футбольные матчи, а однажды, никому ничего не говоря, мы на два дня уехали на море. Досталось мне потом очень сильно, но это того стоило. А когда у меня в рассказах происходила заминка, связанная с описанием техники, то дядя Олег мне все подробно объяснял. Особенно то, что связано с вертолетами и кораблями. Отдавшись воспоминаниям, я не заметил, как мы выехали за город. Теперь с правой стороны находилась сплошная зелень: трава, деревья, кусты, а слева - высокий каменный забор. Мне он казался бесконечным и волшебным одновременно, потому что никто не знал, что находится за ним. Нет, были, конечно, те, кто смог покорить трехметровую высоту, но они хранили молчание, напуская на себя важный вид, отчего подогревали чужое любопытство. Наружная сторона стены была исписана разнообразными граффити и далеко не культурными выражениями. Фантазия людей так мелка. Поэтому граффити в виде разноцветной, яркой надписи высотой полтора метра и шириной пять метров особенно сильно бросалось в глаза.

Я улыбнулся, глядя на слово «ЖИВИ», что словно выпирало из стены. Внизу стояла почти незаметная роспись «Hektar». Надо же, за год совсем не поблекли.

- В темноте все еще светится? – поинтересовался я, провожая взглядом надпись.

Приемыш повернулся ко мне, на его лице читалось удивление. Эрика посмотрела на мое отражение в боковом зеркале и кивнула, а дядя Олег ответил:

- Конечно! Чего ей не светиться? Другим вон по пять лет, так они тоже до сих пор светятся.

- Ты видел это граффити? – спросил приемыш.

- Пф-ф, я его нарисовал, - усмехнулся я. По тому, как вытянулось лицо приемыша, я понял, что он не ожидал такого поворота событий.

- То есть, ты - Хектар?

Я округлил глаза.

- Боже, как тебе это в голову пришло? Какой «Хектар»? Нектар! – я покачал головой. – Нектар – фрукты – лето – яркие краски. Можно было по надписи догадаться, она же такая цветная! Живи ярко. Хотя, на самом деле, я вкладывал другой смысл в это граффити.

- Какой? – в глазах приемыша мелькнул интерес.

- «Живи, как подсказывает тебе сердце», - интерес в его глазах сменился весельем.

- О, значит, твое сердце подсказало тебе выпрыгнуть из окна, - он засмеялся.

- Саша! - обернулась к нам тетя Эрика, но было уже поздно, гнев, что копился во мне, все эти недели прорвался наружу. Я, сжав кулак, бросился на приемыша, но из-за дурацких ног я не смог ни подвинуться ближе, ни взобраться на сиденье, поэтому, вместо носа, удар пришелся в скулу. Приемыш дернулся назад и приложился затылком о стекло.

- Ах ты, сука, - заскрипел он зубами и в этот момент замахнулся на меня…

4 глава. Дома

(отчаянно боролась с желанием убиться, пока писала эту главу. Ненавижу описание)

Приемыш замахнулся, чтобы ударить меня, но, прежде, чем это произошло, автомобиль резко затормозил, нас бросило вперед, я еле успел выставить руки, упершись о сиденье, чтобы не упасть.

- Прекратили оба! Немедленно! - закричал на нас дядя Олег. – А не то один из вас поедет в багажнике!

- Он первый меня ударил, - ткнул в меня пальцем приемыш, от такого заявления я приоткрыл рот.

- А ты первый меня спровоцировал!

Он фыркнул.

- Я не виноват, что ты так легко выходишь из себя.

- Угу, а ты виноват в том, что такой придурок.

- Что? Нарываешься, суицидник? – приемыш прищурился, глядя на меня.

Ответить я не успел, так как меня по лицу ударило что-то легкое и мягкое, а потом упало на колени. Я удивленно опустил глаза и увидел яркий цветной шарфик. На коленях приемыша тоже лежал шарф, но серого цвета.