— Не двигаться! Кто такие?

Пус, получив ощутимый тычок в спину пистолетом — Прохор и в самом деле не церемонился, — опустил стекло дверцы и отбарабанил положенное:

— Прекратить огонь! Я лейтенант Пус из Кротона! Срочное дело! Вызови командира!

— А ты не покрикивай! Не покрикивай! Не в столице! Раскомандовался тут, — недовольно прорычал робот. — Командира ему. Быстро из машины! Оружия не брать! Руки за спину и вперед по лестнице на смотровую площадку и в шлюзовую камеру. Там вас встретят! Быстро! Быстро!

— Кажется, опять попались, — прошептал я, в бессилии опуская руки, — и крепко, а так все хорошо начиналось…

— Да, — покачал головой Григорий, — выходя из машины и закладывая руки за спину. — Это вам не солдатик у входа в охраняемую зону. Киберы с автоматами шуток не понимают. Это судьба.

— Что ж, надо подчиняться, — сказал Прохор. — Вылезайте, лейтенант, а то как бы они нас не ухлопали.

Стоит ли говорить, как неохотно и с какими чувствами мы подходили к родному звездолету… Если бы какой-либо из свербских придворных живописцев задумал создать аллегорическую картину на тему «Приговоренные к смерти», полагаю, лучшей натуры, чем наша группа, ему было не найти. Вид у нас был еще тот, как выразился капитан. Даже лейтенант Пус почему-то не радовался, что возвращается к своим.

Когда мы в сопровождении двух роботов-автоматчиков прошли шлюзовую камеру и очутились внутри жилых помещений корабля, первое, на что я обратил внимание, это следы пуль на пластиковой обшивке стен и потолков.

В трех местах коридора герметичные перегородки были смяты и изрезаны лазерными лучами. На площадке перед рубкой лежали в углу три сильно изувеченных взрывами и лазерными лучами робота, тут же валялись чьи-то оплавленные кибернетические потроха…

В наше отсутствие на звездолете явно происходило побоище. И, видимо, если судить по следам пуль и оплавленной пластмассе, сосульками свисавшей с потолка, схватка была жаркой, и потери с обеих сторон ощутимыми.

— Такое впечатление, — пробормотал Григорий, — что «Звездный орел» в эти дни побывал в битве и участвовал в абордажных боях. Что бы все это значило?

Прохор недовольно морщился, с болью душевной созерцая результаты погрома на его родном «Звездном орле», и молчал.

Нас выстроили вдоль стены.

Дверь в рубку растворилась. И на пороге возникла фигура робота, с ног до головы увешанного базуками, автоматами, лучевыми пистолетами и сумками, из которых торчали пулеметные ленты и ручки противотанковых гранат. На голове робота был укреплен шлем, снабженный прибором ночного виденья и миниатюрной рентгеновской установкой, позволяющей смотреть сквозь стены и в почву на глубину до десяти метров.

Признаться, когда я в нескольких шагах перед собой увидел это кибернетическое страшилище, последние силы оставили мой организм и, если бы не Григорий, подхвативший меня за руку, я бы свалился.

— Что еще за лейтенант Пус из Кротона? — проскрипел вышедший из рубки робот удивительно знакомым голосом.

Я еще не успел сообразить, чей же это голос, как из капитанского комбинезона высунул морду кот Василий и оглушительно мяукнул.

Робот-страшилище сразу потерял всю свою важность, сдернул с головы шлем с рентгеновской установкой и прибором ночного виденья и, с явным облегчением передав сей предмет роботу-адъютанту, вытянулся перед нами по стойке смирно.

— Филимон! — в один голос воскликнули капитан и Григорий. — Что тут происходит? Как тебе удалось?

По-моему, если роботы способны испытывать смущение, Филька был смущен. Его большие электронные глаза смотрели на капитана виновато и жалостливо.

— Разрешите доложить! — отчеканил Филимон. — Звездолет «Звездный орел» очищен от посторонних кибернетических предметов и контролируется силами двадцати восьми земных роботов-повстанцев под моим непосредственным руководством. Командование звездолетом и его кибернетическими силами я принял на себя ввиду отсутствия капитана и членов экипажа. В процессе боев внутри звездолета нам, в результате успешно проведенных операций, удалось вывести из строя четырнадцать киберов-автоматчиков противника, пятеро из них сильно покорежены и приведены в полную негодность, девять роботов демонтировано. Захвачено также в качестве заложников и военнопленных семеро солдат и офицеров враждебной звездолету армии. Наши потери: восемь роботов полностью выведены из строя, тринадцать киберов получили серьезные пробоины и повреждения и нуждаются в капитальном ремонте и восстановлении. Остальные имеют отдельные пулевые и лучевые повреждения и годны к эксплуатации в условиях жилых помещений и температурного режима звездолета. В ходе операций было захвачено много вражеского обмундирования, оружия и боеприпасов. Доклад окончен. Передаю командование звездолетом капитану и экипажу.

— Командир роботов-повстанцев… Гм! Это нечто новое. Я и не предполагал, что у тебя, помимо прочих достоинств, есть еще и задатки полководца, — сказал Прохор, заметно оживляясь и извлекая из-за пазухи рвущегося к родным запахам звездолета кота Василия. — И все же кое-что из твоего доклада мне понять трудно. После захвата корабля свербитами, насколько я понимаю, вся наша кибернетика была отключена. Каким образом ты вновь оказался в активном состоянии?

— Меня включил микроробот.

— Какой еще микроробот? — удивился Прохор. — Не было у нас никаких микророботов.

— Микроробот в виде куклы-игрушки. Он прятался в каюте пассажира Тимофея. Этот микроробот и помог отбить звездолет у врагов.

— Это талисман! — воскликнул я. — Какое счастье, что Терзалия подарила мне эту игрушку!

Прохор хмыкнул и повернулся ко мне:

— Микроробот — не игрушка! Привыкай называть вещи своими именами. Интересно, как эта кибернетика попала к твоей даме? Сейчас же отыщи этого робота, Тимофей. Твой талисман, возможно, еще нам понадобится.

— Микроробот в данный момент находится в каюте Тимофея, — услужливо подсказал Филимон, с благоговением поглядывая на своего дружка кота Василия, трущегося о его ноги и что-то самозабвенно мурлыкающего.

— Ладно, — сказал Прохор. — С этим ясно. В каком состоянии звездолет? Надеюсь, своей стрельбой вы не продырявили его окончательно?

— Шестнадцать повреждений, — сознался Филимон, — но крупных поломок и пробоин нет. Приборы и двигатели не пострадали. Ремонтные работы ведутся. Взлетать с планеты можем уже сейчас.

— В самом деле? — расцвел Григорий. — Это меняет дело! Я готов…

— Погоди! — остановил его Прохор. — Горючее? Запасы? Что с этим?

— Горючим свербиты заполнили резервуары. Продукты и снаряжение на складе сохранились. Даже появились свежие припасы…

— Вот как! Значит, готовились к полетам. Ай, ай! Какие прыткие эти свербиты! — Прохор довольно улыбнулся. — Мы тоже проявим известную шустроту. Да, самое главное, как отреагировали свербские власти на твою операцию, Филимон?

— Информация о действиях свербских властей на звездолет не поступала, — отчеканил Филька. — Возможно, свербиты все еще уверены, что «Звездный орел» в активе их армии. На запросы н шифровки свербского командования мы посылаем в эфир соответствующие ответы, чтобы не возбуждать никаких подозрений. При необходимости имитируем голоса наших пленных в радиопереговорах.

— Сколько же дней вы так водите за нос этих громдыхмейстеров? поразился Григорий.

— Тридцать два часа и двадцать минут.

— Всего?

— Да. Подготовка к операции захвата звездолета потребовала нескольких недель, изучения привычек и принципов поведения врагов, их замыслов. Конечно, помогло то, что контейнеры с кибернетическими крысами солдаты громдыхмейстера куда-то вывезли с корабля. Мы выбрали наиболее благоприятный момент и скрутили агрессоров.

— Где пленные?

— В гимнастической комнате.

— Угу… — удовлетворенно пробормотал Григорий, — все меняется, давно ли мы там сидели. Пусть теперь поскучают.

— Фнлимон, отведи к пленным этого типа, — кивнул Прохор в сторону лейтенанта. — Пусть составит им компанию. Григорий, надо проверить двигатели, систему ориентации и готовиться к взлету. Дождемся Степана, погрузим его саворба и стартуем.