— Ник… а может… может, ну, её?

Взглянув удивлённо на младшего брата, заметил, как тот стремительно сереет.

— Ты чё, Тим? Тебе плохо, что ли?

— Да, нет. Эээ…

— Да говори уже! Задолбал! Мямлишь, как девка на первом свидании! Слушай… как думаешь, Надежда не обманула? Номер Шиловой дала или свой? — засмеявшись над мрачным выражением лица брата, перестроился в третий ряд, вырулив из колонны машин, переходя на пятую скорость. — Не хотелось бы потерять время на то, чтобы наказать нерадивую бортпроводницу, вместо того, чтобы слушать гневные речи зеленоглазой ведьмы через… хмм… как считаешь, пару-тройку дней строптивой брюнетке будет достаточно, чтобы до неё дошло, что она по мне скучает?

С трудом сглотнув, бледный Тимоха, поразил меня своими блестящими глазами.

«… будто он… будто они…»

— Боюсь, у неё нет столько времени, — тихо прошептал брат, пытаясь проморгаться от накативших на глаза слёз. — Никита, твоя Вера умирает…

«Умирает… умирает… умирает…» — звучало, словно эхом в моей голове одно единственное слово, погрузившее мозг в заторможенное состояние непроглядного, будто туман, сознания.

Слыша визг тормозов, громкий сигнал машины, которая чуть врезалась в нас сзади, проклятия младшего брата, никогда не шутившего такими вещами раньше, чтобы я сейчас мог надеяться на злой юмор малого, понимал, что падаю в пропасть.

— Что ты сказал?!

— Что я — тупой дебил! Совсем головой не подумал! Не место и не время…

— ПОВТОРИ!!!

Мне понадобилась пара предложений от Тимофея, чтобы развернуть «Volvo» против потока машин, и рвануть обратно в Эдинбург, нарушая все мыслимые и немыслимые правила дорожного движения, по пути пытаясь вызвонить Шилову, телефон которой продолжал безразлично повторять одно и то же: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Повторите попытку позже…».

Когда «Volvo» остановилось напротив Эдинбургского замка, с которого обычно начиналась экскурсия Марка, именуемая многими «Королевской милей», моё сердце само было готово остановится на хрен. Ужасные мысли лезли в голову, как всегда бывает, когда ситуация оказывается на грани конкретного страха, перерастающего в настоящий ужас.

— МАРК! МАРК! — давний знакомый стоял возле какой-то блондинки, недовольно жестикулируя руками, резко поворачиваясь на окрик.

— Ник! Ну, ты и подложил мне свинью, Сибирский Орёл! Неужели не мог сказать, что…

— Где она?! Где Вера?! Что с неё?! Ей стало плохо?!

— Это, по-моему, тебе плохо, друг!

Усмешка Марка, его рисование перед девушкой меня взбесило. Схватив знакомого за грудки, встряхнул, грозно прорычав:

— ГДЕ МОЯ ВЕРА?!

— Спокойно… она не захотела экскурсию в Эдинбурге. Попросила меня довести до ближайшего проката машин, а куда эта мрачная дамочка направилась дальше — понятия не имею.

— Адрес говори.

— Чего?

— МАРК, ЧТОБ ТЕБЯ! АДРЕС САЛОНА ПРОКАТА МАШИН ГОВОРИ!!!

Тимофей нервно переступал с ноги на ногу, озираясь по сторонам, явно переживая о разборках с представителями власти, до которых не дошло, благодаря быстро сориентировавшемуся Марку, продиктовавшему мне грёбанный адрес прокатки.

Шилова Вера

«Вереск цветёт! Ты не можешь пропустить это зрелище, Вера!» — уговаривала себя, мчась на машине, которую взяла напрокат за триста фунтов в предложенном пареньком салоне.

До самого глубокого озера Шотландии оставалось двадцать километров, когда меня стола бросать то в жар, то в холод. Общее состояние организма и так было не слишком радужным после приземления, так как я прекрасно понимала, что больше никогда не увижу Никиту, а тут ещё и дышать стало совсем тяжко.

— Я всё правильно сделала! — успокоила сама себя, вцепившись в руль двумя руками.

Действительно, в том, что Смерть, куда бы там она не забирала души умерших, придёт за мной не при Орлове — только радовало. Ни к чему миллионеру такие эмоциональные переживания!

«Ты много на себя берёшь», — хмыкнула про себя, покачав головой, запивая ещё одну таблетку минеральной водой, чего, в принципе, делать нельзя. — «Может, он уже и знать забыл о чокнутой пассажирке «первого класса»! Сидит себе, где-нибудь, очередную блондинку обнимает…»

— Ну, и прекрасно.

Настроение пропало окончательно.

«Надо отвлечься!»

Опустив стекло красной «Бентли», глубоко вздохнула майский воздух сырого климата, наслаждаясь его насыщенным кислородом.

В Эдинбурге мне не понравилось.

Лишь спросив о поре цветения вереска, я удивилась ответу гида, уверенная, что в конце мая такого явления точно не может быть. Везде, где я читала о символе скудной природы Шотландии, указывалось, что цветение вереска приходится на июль-август.

Тут же отказавшись от экскурсии по загазованному двухъярусному городу — былой столице суровых горцев, вырвалась на просторы цепи озёр, располагающихся здесь в огромном количестве.

Известный всем принцип: «Природа не терпит пустоты», здесь, в Шотландии, проявился наиболее ярко. То, что разновидности вереска присутствуют в нагорной местности, было понятно изначально, а вот то, что пора цветения каждого из них происходит в разное время, начиная с мая, заканчивая концом сентября — было воспринято мной с восторгом.

Марк, так зовут моего гида, с заумным видом стал перечислять мне места, где можно сейчас увидеть самый ранний вереск «Эрика», имеющий огромный спектр цвета от белого, до карминно-красного.

Только услышав название озера, о котором моя мама столько мне рассказывала легенд и сказок, я буквально чуть душу не вытрясла из паренька, заставляя его отвести меня в салон проката машин… брать с собой гида — было бы подло. Подумав немного, решила, что смерть нанимательницы — не слишком хорошая история для рекламы бизнес тура мужчины, поэтому отправилась в поездку одна… если быть откровенной, без надежды на возвращение.

Очень давно, когда я ещё была маленькой, по телевизору смотрела программу, где добрый дядечка рассказывал про Лох-Морар — озеро ледникового образования, самое глубокое из всех озёр Шотландии (второе место по глубине занимает озеро Лох-Несс).

«По свидетельствам многочисленных очевидцев, в озере обитает огромное неизвестное науке существо, похожее на Несси из Лох-Несса. Впервые об этом заговорили в 1970 году, когда несколько рыбаков услышали на озере крик лодочника и увидели некое животное, ныряющее в воду. Монстру дали имя Мораг».

Тогда мама присела ко мне на диван, видя, с каким восторгом я слушая натуральные страшилки для детей, видимо переживая за мою впечатлительность, и выключила телевизор спросив:

— Милая, знаешь, почему Мораг напугал людей?

— Почему, мамочка?

— Ему одиноко, детка… он ищет друзей.

— А Несси? Почему он не подружится с Несси? Может, она тоже одинока?

— «Она»? Хм… было бы забавно, — усмехнулась женщина, погладив меня по щеке, грустно вздохнув. — Думаю, их озёра находятся слишком далеко друг от друга… скорее всего, ни Несси, ни Мораг не знают, что есть друг у друга на белом свете…

— Так надо им сказать!

— Когда-нибудь, Верочка, ты так и сделаешь!

— Мда… — улыбнулась, наконец, возвращаясь из своих собственных воспоминаний, усмехнувшись себе под нос, — кто бы мог подумать, что ты, мамочка, окажешься права.

Сделать доброе дело, пусть и смахивающее на сдвиг по фазе поклонника фантастических историй, будет хорошим концом…

Навигатор приятным голосом сообщил, что машина прибыла на заданную точку, а я повернула ключ зажигания, не имея сил оторваться от распростёртого передо мной пейзажа.

Меня переполняло чувство восторга, несмотря на тоскливое одиночество, довлеющее изнутри.

Едва открыв двери «Бентли», запах «Эрики» окутал меня с ног до головы. Необыкновенный, немного с горчинкой, но всё равно цветочный аромат вереска покорял, вселял надежду, вопреки прогнозам реального бытия.

Казалось, что я попала в сказку, в которой никакие беды меня не коснуться, никакие заботы не поколеблют покой… вспомнилось стихотворение очаровательной поэтессы, вдохновившей меня на одну из проектных работ.

Ночь колышется тихим шелестом,

То ли звёзд журчат голоса,

То ли шёпотом нежным вереска

Мне покой сулят небеса.

Всё в прозрачности — даль лазурная,

И прозрачна жизнь-суета.