Глава 3

Шилова Вера

«Господи! Хоть бы не заметил!» — молилась про себя, отключая напоминалку о принятии лекарства, которые я в двойной дозе только что приняла.

Сложно объяснить, чем была вызвана моя забота о чувствах совершенно незнакомого мужчины.

«Ну — симпатичный, ну — понравился, ну — заметила какое-то странное, постоянно меняющееся отношение к себе… чего истерить? Зачем врать!?» — Спрятав мобильный телефон в сумочку, придумывала причину, которая бы смогла оправдать моё нежелание «отвечать» на воображаемый звонок, стараясь заглушить в себе внутренние противоречия.

Подняв глаза на Орлова, забыла всё, о чём думала. Голова вмиг стала пуста. Окажись я сейчас там, внутри своих мыслей, мой запрос пошёл бы эхом, будто я стою на краю каньона.

Обида… в глазах Никиты отражалась глубокая обида, смешанная с горечью и болью. Последняя эмоция тут же убедила меня в правильности обмана, существование которого я всегда считала неприемлемым в отношениях.

«Каких ещё «отношениях»?! Дурочка, ты умираешь! Нельзя подвергать людей состоянию душевной боли! Это подло!»

Я всегда считала, что мысль — «пусть обо мне кто-нибудь всплакнёт» — так же эгоистична, как и выражение — «мне плевать!». Мне кажется, что для таких людей, не жалеющих своих близких, в аду надо достроить десятый круг, прости меня Господи! Я не говорю, что надо, как кошкам и собакам, в преддверии смерти уходить подальше от дома (оцените, какие животные добрые существа!!!), но и говорить такие вещи вслух не надо!

Скорее всего, именно этим убеждением было сформировано моё решение: поставить вокруг себя всевозможные барьеры, оградить мужчину от приязни, от симпатии, которую я, к сожалению, умудрилась у него вызвать.

«Не надо было его отвлекать от страха взлёта… может, он бы тогда вообще меня возненавидел, как свидетельницу его слабости? А что?! Нужно вызвать у мужчины стойкую неприязнь к себе! Точно! Как раз с его фобии и начну!»

Ничего из задуманного воплотить в жизнь не удалось.

Только я набрала полные лёгкие воздуха, как Орлов громко гаркнул, перепугав меня чуть ли не до икоты, подзывая Надежду:

— Эй, ты! Принеси нам коньяк!

Бортпроводница кинулась исполнять прихоть миллионера-чемпиона, а мне оставалось ей лишь посочувствовать с такими пассажирами. Один — грубый неотёсанный хам, другая — смертница.

«Нет… надо дотерпеть до Шотландии! Нам ещё в Дубае пересадку делать… может, стюардесса другая на смену заступит? Нервная это работа… Главное, чтобы Надю не уволили из-за меня».

Девушка появилась через пять минут с парой рюмок на подносе.

— Будешь пить с двух рук?

— Нет, — буркнул мужчина, сведя брови. — Ты составишь мне компанию.

«???» — Кажется, кто-то забыл вопросительную интонацию добавить!

— Алкоголь очень вреден для клеток головного мозга, а так же плохо воздействует на сердечно-сосудистую систему. Я не пью… и тебе не советую.

— Мужу своему советы раздавай!

Я еле сдержалась от улыбки, прикрыв лицо рукой, якобы опустив подбородок на ладошку.

«Как маленький, честное слово… Игрушку у красавчика отобрали!» — меня одно радовало — у парня есть устоявшиеся понятия брака и принципы неукоснительного поведения и общения с замужними дамочками.

Такие выводы я сделала не на пустом месте. Выражение лица Орлова, когда я сказала о несуществующем муже, скисло до такой степени, что мысли о возможной радости парня — гульнуть с занятой дамочкой без претензий на продолжение — вмиг испарились.

Хитро прищурившись, проигнорировала порцию алкогольного напитка, налитого вопреки моему отказу, и широко улыбнулась:

— А он у меня не пьёт, поэтому в таких советах не нуждается.

— Точно! — деланно восхитился Никита, чуть ли не подскочив на диване. — Предлагаю выпить за твоего мужа! Распрекрасного трезвенника, отдыхающего сейчас от нудящей жены!

— Чего это я «нудящая»?! — пришла моя очередь обидеться за саму себя и моего несуществующего мужа. — Вот уж нет! Ты, прежде чем развешивать ярлыки на незнакомых людей, хотя бы у Надюши поинтересовался, что бывает с пьяными пассажирами во время воздушных ям!

— Пф! — Никита взял в руки рюмку, скосив глаза в сторону стоящего рядом рыжика. — Ну, затошнит… что ещё?!

— Неееет, — нагнувшись через столик к Орлову, зловеще прошептала: — это при обычном состоянии, да ещё тех, кому просто страшно, тошнит. Употребляющих спиртные напитки натурально рвёт… если повезёт — в бумажный пакетик, — максимально получая удовольствие от живой реакции вмиг посеревшего Орлова, злорадно хмыкнула, возвращаясь обратно на спинку своего удобнейшего дивана. — Ты же понимаешь, что «певицы» не выступают перед такого рода публикой? На фоне твоих рвотных позывов у меня могут развиться нехилые комплексы! Как мне понять: естественные ли у тебя последствия от алкоголя на высоте десяти тысяч метров над землёй или реакция на моё исполнение песни?!

— Убери это!

Настроение Орлову я испортила в конец.

«Зато Надюшку выручила», — самодовольно рассматривая Никиту, краем глаза заметила облегчённо выдохнувшую стюардессу, быстро уносящую крепкое пойло.

Тишина давила на уши, но я не стала заводить новый разговор, позволив Орлову прийти в себя.

Так и заснула, довольная и уверенная в том, что девушка, говорящая о рвоте с таким самозабвением, однозначно не привлечёт к себе внимания поклонников. В особенности поклонника, которому даже стараться не надо, чтобы мне понравится.

* * *

Разбудил меня голос капитана самолёта, предупреждающего, что скоро наш рейс совершит посадку в Дубае.

Меня охватил восторг, когда я посмотрела в окошко, где вовсю сияло солнце, с радостью встречающее меня своими тёплыми лучами. Ремни на мне были пристёгнуты, поэтому я подставила лицо свету, наслаждаясь простым фактом пробуждения, над которым ни один нормальный человек в крепком здравии не задумывается.

— Ты сейчас похожа на блаженную, — хрипло заметил Никита, наблюдающий за мной через затемнённые очки, уже переодевшийся и достаточно бодрый.

Снисходительно пожав плечами, опустила глаза на поверхность стоящего между нами столика, несколько обидевшись.

«Разве блаженные ТАК выглядят?! Чурбан…»

— Начинай петь! — нервно сглотнул Орлов, вцепившись в подлокотник дивана, когда внизу показался совсем небольшой город. — Я не пил… начинай!

Спиртного на твёрдой поверхности кухонной мебели, действительно так и не появилось, пока я спала, поэтому сеанс «возникновения отвращения к нечаянной спутнице» пришлось продолжить, вспомнив анекдот из разряда «тупой, ещё тупее».

— Утром нельзя петь. Связки спят до одиннадцати часов. У меня другое предложение… анекдот в тему!

— Господи! Как с тобой только муж твой живёт?! — Орлов, сильно стиснув зубы, злобно сверкнул в мою сторону солнечными зайчиками, отразившимися от линз его очков.

— Хорошо живёт. Душа — в душу, нога — в лужу! Я счастлива. Анекдот слушать будем?

— Делай уже что-нибудь!

— Супер! Готовится самолет к взлету.

— Оооо… — в голос застонал мой визави.

Я стойко сдерживая серьёзное выражение лица, продолжила, игнорируя правильное предчувствие концовки:

— Возле окна сидит щупленький очкарик. Рядом садится такой под 100 кило бритый амбал, со злой рожей. Самолет благополучно взлетает, и амбал засыпает. Вдруг очкарика стало тошнить…

— Ведьма, — сквозь зубы прошипел Никита.

— … а он боится разбудить громилу, чтоб не получить пилюлей. Мучился он, мучился, и тут самолет попадает в воздушную яму. Очкарик — БЕЕЕ и выплеснул содержимое желудка на громилу.

— Ничего… мы приземлимся скоро, — успокоил себя парень, не отводя от меня взгляда, будто реплика не только для его успокоения нервов была произнесена.

— Сидит, ни жив, ни мертв. Амбал вскоре проснулся от вони и поглядел на блевотину. Реплика очкарик: «Ну, слава богу! Надеюсь, вам уже лучше?!»

«Господи! Только бы не засмеяться!!!» — Я смотрела на мрачное каменное лицо миллионера, и еле сдерживала себя от настоящего «Бу-га-га». Это просто надо видеть: осуждение, раздражение, реальное желание придушить меня… причём придушить качественно так! Чтоб без осечек.

За дверью послышались громкие хлопки пассажиров бизнес-класса.

Резко повернув голову, почувствовала, что пора воспользоваться всеми преимуществами первого класса. Быстро расстёгивая ремень, радуясь появлению Надежды (не как абстрактному существительному, а вполне одушевлённой рыжеволосой красавице!), попросту — сматывалась на выход первой.