— Я прошу тебя, не ходи к нему больше, не унижайся! Да, я — его дочь, но… Тиана — его солнышко, его маленькая принцесса! Меня же он в лучшем случае не замечает, вот и хорошо! — вздернула я подбородок. — Мам, ты — умница, и я горжусь тем, что ты ушла от него, хоть тебе было и тяжело… Мам, ты чего?!

Ну, вот, опять её глаза на мокром месте. Я подошла и обняла эту хрупкую, с девичьей фигуркой женщину, еще раз поражаясь жестокости богини: за что моей тихой и ласковой маме досталась такая судьба, быть Кайрими?!

Да, в этом мире богиня Айора всё поделила надвое. Всё и всех… кроме мужчин. Мужчины — повелители и господа! Даже будь они последними бродягами, нищими и убогими, но всё ж выше женщин, рожденных прислуживать им и повиноваться.

Каждый мужчина имеет право наслаждаться жизнью с двумя женами, но только одна из них обладает всеми привилегиями законной супруги — Найрими. Лишь её дети наследуют имущество, учатся, представляют семью во время переговоров и прочее, прочее, прочее. Именно Найрими — признанная обществом и одобренная спутница мужа. Развестись с ней нельзя, как нельзя уйти и бросить, не ощутив при этом на себе недовольство общины, гнев её семьи, да и штрафа властей — тоже. И даже после смерти в Чертогах Сардоса — бога потустороннего мира, лишь Найрими присоединяется к супругу спустя годы или же ждет его там. Второй Найрими у мужчины никогда не будет. Это закон.

Вот и не спешат представители сильного пола обзаводиться слабой половинкой на законных условиях. Кто‑то ждет суженную, а кто‑то всё выгадывает да выкраивает, чтоб побогаче да познатнее была. А чтобы мужчина не скучал и не тосковал по женской ласке, обихожен и утешен был, Двуликая дала ему пару — Кайрими, которых у него по жизни может быть сотни. Не запрещалось иметь Кайрими и при законной супруге, но только одну. Вот так.

Дети от Кайрими, если появлялись, то не считались его законными наследниками, называли их — 'детьми Сардоса', бастардами. Это, конечно, любви к папочке не прибавляло, и Милостивая Айора наказала отцам в пользу мальчиков по достижению ими совершеннолетия передать десятую часть от всего имущества. А вот это уже совсем не нравилось как законным отпрыскам, так и их матерям. Но приходилось мириться и уповать на то, что Кайрими будут рожать только девочек, которым в наследство не доставалось ничего.

Что ж так?! Да всё просто и логично: так или иначе, став девушкой, дочь приобретет статус либо Кайрими, и тогда ей быстро найдут Хозяина, либо Найрими, и её тут же выдадут замуж.

Прелестно, не находите?! Почему я от этого в таком восторге?! Ну, так понятно же, жизнь расписана почти с момента рождения, стремиться ни к чему не надо! Хотя нет, лукавлю! Нужно стать как можно краше, стройнее, ласковее и покладистее, так тебе быстрее найдут Хозяина или мужа, что в принципе одно и то же: и там, и там ты не свободна, только клетки отделкой отличаются.

Бесило меня всё это до крайности. А всё почему?! Да потому, что я знала, что существует другая жизнь, в которой ты сам себе хозяин, и всего‑то и нужно — стать магом, вернее магиней. Но, к сожалению, этого дара во мне не было. Что остается? Становиться, как мать, Кайрими?! Ну, уж нет, а если и да — то только не здесь! Найрими?! Возможно, разве что с Тэнэтом, как‑то я об этом не думала, а следовало бы…

Впрочем, всё решиться сегодня.

— Кьярочка, может, хотя бы волосы соберем? — робко предложила мать, и я согласно кивнула. — В высокий пучок или же в косу?!

— Давай косу, так, как только ты умеешь, в три ряда! — весло сказала я, усевшись на скамью. Ласковые руки матери, перебирая и разглаживая, что‑то плели, скручивали, а я всё думала о том, что толкнуло красавицу с шелковистыми пшеничными волосами по пояс, лазурными глазами и добрым сердцем уехать из своего теплого Края Плодородия, вслед за моим отцом?

Мама родилась в семье достаточно зажиточных булочников, державших несколько кондитерских и хлебопекарен в пригороде Мёлина, крупного торгового центра. Её мать, моя бабушка Энара, отличалась удивительными способностями к торговле и, несмотря на то, что сама была из ночных жён, являлась вполне финансово независимой владелицей кондитерской на торговой площади. В округе она слыла женщиной суровой и несгибаемой, что, правда, не мешало ей пользоваться популярностью среди мужчин.

Так и мой дед Тодаш Мельбах, будучи первым советником городского магистрата, мужчиной в летах, не устоял перед напором её деловитости и обаяния, и сделал предложение, думаю понятно какое.

Слава Милостивой Айоре, в течение одного года Кайрими может отказывать будущему Хозяину и может заключить соглашение, в котором будут оговорены все моменты их совместного проживания. Нарушить соглашение не имеет право ни одна из сторон, ибо подписывается оно в присутствие жрицы Айоры, а это все равно, что пред ликом богини.

Подарив сына или дочь, ночная жена может уйти от Хозяина, но содержать себя и ребенка должна будет самостоятельно. Не многие из женщин на это решались. Если же Хозяин оставлял свою Кайрими, то одаривал её солидно, чтобы она прожила год безбедно, сама или с ребенком. Спустя год Кайрими могла найти нового покровителя, а то и жить одна, если освоила какое‑то ремесло или скопила достаточно денег для сносного существования.

Тодаш Мельбах любил и уважал мою бабушку, он относился к ней, как законной супруге. Их совместную маленькую дочь Сарину он баловал донельзя, потакая всем её прихотям. Семнадцать лет счастья пролетели, как один день!

То, что во время ритуала Двуликая Айора наградила дочурку знаком Луны, стало для него последним в его жизни ударом. Вслед за ним ушла бабушка Энара. Тихо, во сне.

Сарина, не зная как управлять Энариным делом, продала всё и уступила ухаживаниям моего отца. Брон, удачливый купец и охотник, покорил её с первого взгляда.

Она влюбилась безумно и без оглядки! Думаю, и так ясно, тут же была установлена Кровная связь, обряд, когда Кайрими в руки Хозяину вручают ни мать и ни отец, ни кто‑либо из родных, соглашения, естественно, нет, и женщина становиться полностью зависимой от мужчины.

Ну, что вы, какое рабство?! Рабства в стране Прайора нет. Так нам внушают с рождения, но я вижу совсем другое.

Любила ли мама отца?! Безусловно, и, думаю, любит до сих пор. Наверное, он тоже её любил, только чувства его сгорели в тот миг, когда он взглянул в глаза Тайе — своей новой жене. А может быть, всё было намного проще, и звонкая монета решила дело.

Так или иначе, Тайя теперь его Найрими, они вместе вот уже шестнадцать лет. У меня есть сводная по отцу сестра — Тиана, младше меня на два года, и восьмилетний братишка Джорах. Кстати, Тиане пятнадцать, значит, на церемонии я её встречу, может, и перекинемся парочкой слов, кто знает…

— Вот и всё! Какая ж ты у меня красавица! — я фыркнула, услышав слова матери. — Ты сегодня что‑то больно молчалива! Случилось что?

— Да нет, мам. Волнуюсь, наверное, вот мысли всякие в голову и лезут! — поспешила успокоить её, а то она напридумывает еще чего. — Сама‑то наряжаться будешь?! Говорят, маги вместе с Оракулом прибыли, вдруг встретишь кого‑то интересного, схватит он тебя в объятья и увезет в свой таинственный Ниамор, дивный город магов, а?!

— Нет, доча, никуда я отсюда не уеду! Здесь моё сердце, да и Тайя скучать будет… — бормотала мамуля из ворота своего единственного нарядного платья из нежно зеленого ленарского шелка. Ленарцы, живущие на Востоке от Прайоры, толк в материале знали.

— Никогда не понимала, как ты с ней общаешься?! — в очередной раз поразилась я доброй душе Сарины. — Да ещё и дружишь! Это ж уму не постижимо, бывшая ночная с дневной женой дружат, да ещё и против папани. Как он такое терпит?!

— Приходится терпеть, Кьярочка! — улыбнулась мама, собирая волосы в низкий пучок. — Тайя крепко его держит, уж не знаю чем, но дом он нам отстроил только по её настоянию. Ты же знаешь, не хотел он меня отпускать. А на Тайю ты зря обиду затаила, брак их был оговоренным родителями, отступать ей было некуда, вот и пришлось… — Мама расправила подол платья. — Да еще какая‑то история там темная была, Тайа не рассказывает, но все знают, что она послушницей в Храме росла, готовили её в жрицы Айоры, там что‑то не так пошло… Да что ж мы болтаем‑то всё, опоздаем же!