Глава 7. Соломон

Соломон

В доме стояла оглушительная тишина. Но я все равно прислушивался к размеренному и тихому дыханию девочек, что находились в соседней комнате. Обе они спали, правда, Аня долго не могла уснуть, ворочалась, копошилась, наверное, размышляла о моих словах и нашем недавнем разговоре. Сложил руки за головой, и смотрел в тёмный потолок, как причудливо играли на том тени от дерева, что росло под окном, и тоже думал о… девочках. Не по отдельности, а в общем, целостном понимании. Уже почти рассвело, а сна не было ни в одном глазу. После нашего разговора на улице со старшенькой я и сам много о чем размышлял. Последние дни только и делал, что просчитывал все возможные ходы. И наверное совершал глупый и весьма опрометчивый поступок в своей жизни, но не мог допустить, чтобы маленький гном, обворожительная Маша стала заложницей всей этой неразберихи, что произошла в судьбе девочек и попала бы в детдом при такой любящей и сильной сестре. Это бы нанесло обеим девочкам сокрушительный удар. Сестёр ни в коем случае нельзя разлучать! Я понимал, что за этим расставанием не последует ничего хорошего, потому хотел вмешаться и помочь. И был уверен, что Аня подумает и примет в итоге правильное решение. Потому что они на хрен никому были не нужны. И брат этот… Я, конечно, узнаю о нем, наведу справки, но за плечами у меня большой жизненный опыт, и вот так на вскидку я делал ставки: либо там такой же неудачник, какими были родители Ани и Маши, либо порядочный человек, который сторонился тёмных пятен в своей биографии и жизни. Но как бы там ни было, не сторонился я. Прекрасно знал цену вот таким вот искренним чувствам, что были между сёстрами и хотел им помочь. Просто по-человечески протянуть руку помощи взамен на кусочек тепла и призрачного счастья в лице маленькой Маши. За эти дни, проведённые вместе с девочкой, я снова почувствовал себя счастливым и живым… И не хотел ее больше отпускать, каким бы эгоистичным не было это желание.

Но не все так просто. Я ждал, чтобы Аня сама захотела уехать из посёлка. Я честно, не видел никакого смысла оставаться в этом месте. В городе их ждала совсем другая жизнь. Узнай Стас о моих приключениях и решении дать девочкам шанс на достойную жизнь, попытался бы меня уколоть или отговорить. А Света… я прекрасно видел ее «ненавязчивые» попытки стать моей половинкой и огонь в ее глазах, как она мечтала о счастливой семье… Но нет. Больше никаких семей и обязательств. Максимум фиктивный брак и тот ради опеки, и тот исключительно в крайнем случае, если предложенных денег начальнику отдела опеки покажется мало. Но мне казалось, что вопрос урегулируется обычным путем: я оформлю Ане и Маше прописку, Ане подыщу работу, меня представим как жениха… Боялся я напирать с браком на Аню, и к Маше привязался, не хотел отпускать от себя девочку. Сам уже жалел, что заикнулся о браке. Наверное и вовсе напугал Аню этим предложением.

Только ведь я и сам не думал, что обычная поездка отдохнуть и побыть вдали от цивилизации обернётся для меня такими вот кардинальными переменами. Что встречу девочку очень похожую на Асю и тем самым получу шанс искупить свою вину перед дочерью, что не уберёг ее, потерял и никак не мог отпустить и забыть эту боль, эту ужасную потерю.

Те дни, что я провел с Машей, пока Аня лежала в больнице, окончательно лишили меня всяких сомнений. Быстро узнал все нюансы относительно их ситуации в органах опеки. Позвонил своим юристам и озадачил их, чтобы они просчитали все возможные ходы. А те в свою очередь предоставили мне всю информацию по этому поводу и подготовили необходимые документы. И если Аня согласится на брак, пусть даже фиктивный, у меня был шанс на то чтобы стать полноправным и законным опекуном маленькой девочки и другом для ее старшей сестры. Но вероятно до брака все же не дойдёт и будет достаточно прописки и стабильного дохода, чтобы Ане разрешили опеку над Машей. Но я хотел быть с ней честным до конца, поэтому и сказал про фиктивный брак. Со временем я надеялся, что все устаканится и обе девочки скажут мне спасибо за мое решительное вмешательство, а пока я лишь видел боль и страдания в глазах обеих. Видел, как Аня смотрела на Машу, как сама Маша тянулась к сестре и мое окаменевшее сердце будто оживало рядом с этими девочками.

Когда той ночью я увидел Машу на пороге дома, как она плакала и просила меня о помощи, я снова подумал о том, что это проделки судьбы. Никак иначе она давала мне второй шанс, чтобы я не допустил прежних ошибок. А вытащив худенькое тело Ани из дома, охваченного огнем, не зная ещё тогда останется ли она жива, откачают ли ее врачи, осознал что эта встреча была роковой. Наверное девочки были посланы мне свыше или наоборот, но одно я знал и чувствовал абсолютно точно, что я не должен их оставлять одних. Что я нужен им. Я поступал так как подсказывало сердце. Разум твердил обратное, но в этот раз, впервые за долгое время, я пренебрег им и отдал предпочтение и выбор в пользу чувств.

Под гнетом тяжёлых мыслей я провалился в сон и проснулся уже от того, что почуял как по дому разносился приятный аромат еды. Приоткрыв глаза, я прислушался к тихим голосам своих гостей и довольно улыбнулся. Ведь недаром говорят, что утро мудренее вечера. Потому как сегодня я не чувствовал и капли сомнения в тех словах, что говорил вчера Ане. Говорил с ней аккуратно и, тем не менее, максимально честно. Она ещё сама потом спасибо мне скажет, когда поймёт что брак со мной это не так уж и плохо. Я дни напролёт провожу на работе, а мои любовницы, хотя уже почти как год она была одна и та же, полностью удовлетворяла все мои потребности и желания. Ане не о чем беспокоиться. Совершенно. Если только о досуге маленькой Маши. Правда, я собирался выдвинуть одно важное условие. Жить девочки пока будут со мной. А Аня… она согласится. У нее безвыходное положение. И такого шанса им воспользоваться у девочки просто больше не будет. Я давил на слабые места, руководствовался вспыхнувшими чувствами нежности к обеим и прекрасно отдавал себе отчет, что девочки были живыми людьми, а не бездомными котятами, которых я подобрал на улице и собирался забрать домой.

Я потянулся, зевнул, и встал, выглядывая в окно. Погода стояла тёплая. Но совсем скоро обещали дожди и резкое похолодание. Жаль я не догадался перекинуть колеса на зимние, когда поехал в Рыбачий. Но думаю, чтобы уладить все формальности много времени не потребуется. На крайний случай, если что-то сделать не успею лично сам, подключу юристов. Будут по доверенности от нотариуса заниматься всей этой ситуацией.

— Привет! — бодро произнёс я, и Аня с Машей вздрогнули и вытянулись как по струнке.

Маша всегда мне улыбалась, когда меня видела. Я уже безгранично привязался к ребёнку за эти дни, пока Ани не было с нами, и девочка, кажется, тоже приняла меня и относилась очень тепло и дружелюбно. Омрачало лишь одно, я почти каждый раз видел в ней Асю. Понимал все, но сделать ничего не мог.

— Дядя Игорь мы приготовили еду. Я сама замесила тесто и жарила блины! Аня мне только подсказывала что делать, — я улыбнулся непоседе и взглянул на Аню, та показала руки в бинтах в подтверждение слов сестры и пожала плечами.

В девушке была какая-то скрытая сила и в то же время безграничная нежность. То с какой лаской она относилась к ребёнку… Бывало и собственная мать не всегда так трепетала над любимым чадом. Что уж говорить про Машу, которая смотрела на сестру как на волшебницу. Я часто задавался последние дни вопросом, как Ане удалось сохранить в себе доброту и искренность с такими родителями? Откуда в ней было столько сострадания? Ведь она рисковала в тот день своей жизнью ради людей, которые не заботились о них. Маша столько мне всего рассказала, что мое каменное сердце не выдержало и раскрошилось в пыль от этих рассказов. Разве возможно заставлять так страдать своих детей?

— Надеюсь на меня рассчитано? — спросил я, потрепав Кукленыша по мягкой щечке.

— Да, да! — Маша радостно прыгала на месте, и я снова улыбнулся.

Не знаю почему, но в голове промелькнула мысль, что моя мать придёт в восторг от девочки. И вероятно от старшей не меньше…