В тот вечер Грейс легла спать пораньше, надеясь, что ей наконец-то удастся отоспаться. В последнее время она почему-то быстро утомлялась, а иногда ее даже поташнивало. Она подозревала, что всему виной та сильная эмоциональная перегрузка, какую она пережила.

Утром она проснулась с твердой решимостью продать Лукасу свою половину ранчо и, приехав в офис, поручила заняться этим своему помощнику, велев продать ее долю за… один доллар. Ее помощник, мистер Доусон, был шокирован и постарался отговорить ее от подобного безумства, но она была непреклонна.

Трижды за последующую неделю Грейс просыпалась по утрам от тошноты. Она не могла понять, что с ней происходит. В остальном все было нормально, кроме повышенной утомляемости.

Она успокаивала себя тем, что это результат пережитого шока, и забывала о недомогании, пока оно не возвращалось вновь. Однако когда утренние приступы тошноты усилились, она всерьез забеспокоилась и решила пойти к врачу, предварительно договорившись о дне и часе визита.

От Лукаса не поступало никаких известий. Грейс ожидала, что он сразу же подпишет и вернет бумаги о покупке ее доли ранчо, но когда счет пошел уже на недели, а вестей от него все не было, она стала нервничать.

Как-то во время рабочего дня она почувствовала себя совсем уж нехорошо и уехала с работы пораньше. Выпив пару таблеток аспирина, Грейс прилегла, и ей даже удалось задремать, когда неожиданно ее разбудил звонок в дверь. Недоумевая, кто бы это мог быть, поскольку она никого не ждала, Грейс потуже затянула пояс халата и пошла открывать. Она распахнула дверь, даже не заглянув в глазок, чего с ней раньше никогда не бывало, да так и застыла на месте. Ноги у нее подкосились, и Грейс ухватилась за дверь, чтобы не упасть. На пороге стоял Лукас.

Лукасу понадобилось несколько недель, чтобы решиться на эту поездку. Договор о продаже лежал у него в кармане и мог служить достаточным основанием для визита к Грейс, но причина была гораздо более личной. Телефонный звонок его не устраивал, он должен был увидеть ее. Только посмотрев ей в глаза, он мог понять, сумела ли она примириться с горькой правдой и сможет ли простить его.

Все изменилось после ее отъезда. Грейс, точно тайфун, ворвалась в его жизнь… Он должен сделать хотя бы попытку успокоить бушующий океан.

А продажа ранчо — удобный предлог. Лукас был поражен, когда получил бумаги, но еще больше его потрясли предложенные условия: один доллар. Неужели Грейс могла подумать, что он согласится на такое предложение? Да, он всегда хотел владеть ранчо единолично, но собирался заплатить за него достойную цену.

И вот он здесь и снова видит Грейс. Он готовился к этой встрече, знал, что она будет непростой для них обоих, но все равно оказался не готов к той взрывоопасной смеси желания и нежности, которая поразила его, точно удар в солнечное сплетение, при виде Грейс в домашнем халатике, со слегка растрепанными волосами, только что вставшей с постели. Господи, как же он, оказывается, скучал по ней!

Лукас заметил, что Грейс тоже потрясена, но она быстро взяла себя в руки, спрятав шок под маской внешнего спокойствия.

— Здравствуй, Грейс, — сказал он охрипшим голосом, затем прокашлялся. — Мне необходимо поговорить с тобой. Ты позволишь мне войти?

Она отмерла.

— Да, конечно. Входи, Лукас.

Она привела его в гостиную и, предложив сесть в одно из глубоких кожаных кресел, извинилась и ушла, чтобы переодеться.

Дожидаясь ее, Лукас с интересом оглядывал комнату. Все здесь говорило о деньгах и хорошем вкусе. Он почувствовал растущую неуверенность. Наверняка дом принадлежал Стивену Уитни. Впрочем, это также был дом Грейс.

Через несколько минут она вернулась, переодевшись в широкие брюки и шерстяной пуловер и заколов волосы в пучок на затылке. Грейс выглядела холодной и неприступной, как Снежная Королева, и даже ее всегда теплые золотисто-карие глаза смотрели как-то отчужденно. У Лукаса похолодело на сердце от опасения, что ее отношение к случившемуся никак не изменилось. Эта Грейс казалась ему вежливой незнакомкой.

Она села напротив него на диван и поинтересовалась делами на ранчо и здоровьем Джуди и Роба. Ответив на все ее вопросы, Лукас приступил к делу.

— Я приехал из-за этого, — объявил он, доставая бумаги из кармана пиджака.

— О, продажа. Да, я понимаю. Ты, по-видимому, имеешь какие-то возражения? — Холодность, с которой она произнесла это, скрыла ее волнение.

Ее сердце стучало так оглушительно, что она боялась, он может услышать этот стук. Внезапно ей в голову отчего-то пришла мысль, что на ранчо она видела Лукаса только в джинсах, а сейчас он был одет в отлично сшитый костюм, еще больше подчеркивающий его мужественную красоту. Она нервно сглотнула.

— Неужели ты могла подумать, что я приму это? — Лукас откинулся на спинку кресла, напряженно вглядываясь в ее бледное лицо.

Она отвела взгляд.

— Наверное, я поторопилась.

Они замолчали. Чувствуя себя неловко, Грейс подняла глаза.

— Позволь мне предложить тебе что-нибудь выпить. Чего ты хочешь?

— Мне все равно. Можно виски с содовой, если есть.

— Да, конечно.

Она встала. Лукас тоже поднялся. Господи, какой он высокий, подумала Грейс. От одного его присутствия в комнате ей становилось как-то спокойнее и теплее. Поймав себя на этой мысли, она еще больше разволновалась. Когда она подавала ему стакан, их пальцы слегка соприкоснулись, и ток пробежал по ним. Поспешно отдернув руку, Грейс попыталась скрыть свое волнение.

— А ты ничего не выпьешь? — спросил Лукас.

— Просто воды. — Она бросила несколько кубиков льда в стакан и налила в него содовой. — В последнее время у меня болит желудок, — призналась Грейс. — Обычно в это время я бываю на работе, но сегодня плохо себя почувствовала. — Она поймала себя на том, что украдкой изучает лицо Лукаса, пытаясь найти в нем сходство со Стивеном, но ничего не находила.

— Боли в желудке, плохое самочувствие… Грейс, ты была у врача?

Она покраснела, сожалея, что допустила такую оплошность.

— Ничего страшного. Наверное, просто нервы. — О черт, еще лучше. Теперь он решит, что причина ее расстроенных нервов — он. Конечно, это так и есть, но ему ни к чему знать об этом.

Продажа ранчо — вот безопасная тема.

— Если ты собираешься пробыть в городе несколько дней, можешь зайти в офис и уладить все на своих условиях.

Лукас потягивал виски, наблюдая за ней поверх стакана, и молчал.

— Ну а ты? Что ты делал? Чем занимался все это время?

Он прищурился.

— Тебе действительно интересно?

— Ездил на Грин-слоуп? — поспешила продолжить она.

— Несколько раз. Надо было убедиться, что все готово к охотничьему сезону.

Так они исчерпали темы светской беседы. Грейс нервно наблюдала, как Лукас потягивает свой коктейль. Зачем он приехал? Изменения в договоре можно было с таким же успехом согласовать по телефону или по электронной почте. Она старалась разобраться в своих чувствах, но это было трудно.

Смятение охватило ее. Не желая того, она чувствовала его присутствие каждой клеточкой своего тела и нервничала… Странно, он даже отдаленно не походил на Стивена. Вообще все странно… Ей хотелось, чтобы он ушел, и в то же время она надеялась, что он не сделает этого.

— Ты все еще не простила меня, да? — неожиданно спросил он.

Она вздрогнула и нервно сглотнула.

— Нет.

Лукас поставил стакан с недопитым виски на журнальный столик.

— Неужели ты действительно так сожалеешь о том, что произошло? Я — нет. Я думаю о тебе постоянно.

Он увидел, как она вся сжалась, словно от боли.

— Я не желаю этого слышать. Если ты страдал, то и я тоже. Но я не хочу усугублять нашу ошибку.

В его улыбке мрачная ирония соединилась с трогательной нежностью.

— Но тебе, как и мне, прекрасно известно, что между нами что-то есть.

— Было, — поправила она. — Но это прошло. Кончилось в ту самую минуту, когда я увидела фотографию. — Проклятие! Боль этой минуты мгновенно вернулась к ней, кольнула сердце. Он не должен был напоминать ей…