— Лукас? Вы… вы вернулись? — проговорила она несколько растерянно.

— Как видите, — буркнул он, отчего-то смутившись.

Ей показалось, или в его голосе проскользнуло что-то, похожее на облегчение и… радость? Да нет, этого просто не может быть. Конечно же показалось.

В этот момент вспышка молнии и последовавший за ней раскат грома сотрясли воздух, и небесные хляби разверзлись, обрушивая на их головы целые водяные потоки. Лукас снова отворил дверь конюшни.

— Давайте сюда! — прокричал он и, быстро заскочив вслед за ней, надежно прикрыл за собой дверь. — Какого черта вы бродите в такую погоду?! — выпалил он.

Грейс тряхнула головой, чтобы привести в порядок растрепавшиеся волосы.

— Когда я выходила из дома, ничего страшного не происходило, — огрызнулась она, выжимая подол юбки.

— Но ведь было же очевидно, что вот-вот грянет гроза, — настаивал Лукас.

— Это гроза наконец-то выгнала вас из укрытия? — поддела она.

— Я и не думал скрываться!

— А я думаю иначе.

Дождь стучал по металлической крыше, как тысячи обезумевших тамтамов.

— Бог ты мой, какой ливень! — воскликнула Грейс. — Дайте-ка мне взглянуть. — Она высунулась в дверь, задев Лукаса.

Когда она наклонилась вперед, Лукас ощутил, как ее бедро коснулось его бедра. От нее исходил соблазнительный аромат. Он знал, что если тотчас не отстранится, то снова совершит то, о чем уже сожалел и будет сожалеть еще больше. Резким движением он захлопнул дверь и прислонился к косяку.

— Придется подождать, пока дождь не станет хотя бы потише, — пробормотал он. — Думаю, это ненадолго.

«Почему вдруг опять возникло это ощущение интимности?» — подумала Грейс. Ей стало жарко, душно, и она отодвинулась подальше от Лукаса.

Он же стоял, пристально глядя на нее, вбирая в себя румянец на ее щеках, возбужденный и испуганный взгляд… «Проклятие, этому не будет конца, — думал он. — Между нами произошло слишком много, чтобы мы могли оставаться вот так наедине. Она чувствует то же, что и я! Она тоже не может забыть ту ночь, поэтому все еще здесь…»

Сознание того, что она не оттолкнет его, если он обнимет ее, причиняло почти физическую боль. Они могли бы подняться по лестнице на сеновал и завершить то, что начали на веранде, лежа в душистом сене, под оглушительный шум ливня…

Лукас тряхнул головой, прогоняя глупые мысли и стараясь успокоиться. Раз она не уехала, значит, до сих пор не знает, кто он такой.

— Вы осмотрели ранчо? — спросил он.

— Да. Роб любезно показал мне его.

— Тогда почему же…

— Почему я все еще здесь? Потому что мне нужно побеседовать с вами. И Роб, и Джуди не хотят говорить со мной о Стиве, и…

Лукас помрачнел.

— И вы решили, что я соглашусь?

— А что, есть веская причина отказаться?

— Здесь нечего обсуждать, — холодно заметил он.

Глаза Грейс расширились.

— То есть вы откажетесь ответить мне на несколько простых вопросов о Стиве? Почему?

Мозг Лукаса лихорадочно работал. Что же ему делать?

— Какие вопросы? — мягко спросил он.

Грейс чуть заметно вздохнула и начала объяснять, как ее заинтриговало наличие ранчо среди городских владений Стивена, да к тому же принадлежащее ему на паях, тогда как во всех других случаях ему принадлежало сто процентов.

Лукас слушал ее, не прерывая. Ему доставляло удовольствие следить за выражением ее лица, завораживал ум, светившийся в золотисто-карих глазах… Но содержание разговора беспокоило его. Он сразу понял, куда она клонит, и стал соображать, как поступить.

— Как видите, — продолжала Грейс, — у меня возникли естественные вопросы. Например, как вы со Стивом вообще стали партнерами и как часто он бывал на ранчо?

Внезапно изменив свою обманчиво небрежную позу, Лукас прервал ее:

— Он никогда не приезжал на ранчо.

— Никогда? — Грейс нахмурилась.

— Никогда.

— Я не понимаю.

Лукас пожал плечами:

— Ничем не могу помочь. Вы спросили, я ответил.

— А как же партнерство?

Теперь ему придется солгать.

— Я не знаю, почему ваш муж купил «Полумесяц». Это произошло до того, как я стал совладельцем. Я с ним никогда не встречался. — «Неполная правда еще не ложь», — подумал он.

Грейс запуталась еще больше. Хотя Джуди и не призналась в этом открыто, было ясно, что она знала Стива. Значит, это было до рождения Лукаса? Действительно, ранчо было куплено очень давно. И все же это никак не объясняло нежелание всех его обитателей говорить о прошлом.

Грейс отвернулась от Лукаса, обхватив себя руками за плечи, и подошла к окну.

— Дождь стал тише, — пробормотала она.

Лукас ожил. Резко вздохнув, вытащил из сумки куртку и протянул ей.

— Вот, накиньте на голову и бегите в дом, — скомандовал он.

— Ладно, поговорим об этом позже, — произнесла Грейс, почувствовав в своем голосе дрожь.

— Не о чем больше говорить! — выпалил Лукас.

Грейс застыла.

— Вы не намерены продолжать со мной этот разговор? Но если вы сказали все, то почему Джуди посоветовала мне спросить у вас? Ведь она сама могла изложить мне то немногое, чем поделились сейчас вы.

Лукас отвел глаза, сердце его сильно билось. Он мог отгородиться от нее только гневом.

— Не лезьте не в свое дело! — прорычал он.

Потрясенная Грейс поняла, что выбила его из колеи. Она с любопытством вглядывалась в него. Несмотря на заросшие щетиной щеки и растрепанные волосы, он по-прежнему излучал тот магнетизм, который она старалась не замечать. Что же в этом человеке так привлекает ее? Почему она не может выбросить его из головы ни на минуту?

И вдруг Грейс с ужасом поняла, что, несмотря на его поведение, не оттолкнула бы его, если бы он попытался ее обнять. Это просто невероятно! Неужели она утратила всякое представление о здравом смысле? Грубость всегда претила ей. Тем не менее чем грубее вел себя Лукас Мартин, тем сильнее ее влекло к нему. Что же это за странные желания, которые он так легко вызывает в ней?

Грейс ощущала растерянность, не зная, что делать с этими чувствами и с Лукасом. Можно было бы оказать на него финансовое давление и создать ему трудности, но она всегда старалась сглаживать конфликты… Насколько стало бы лучше, если бы их отношения приобрели доверительный характер. В любом случае она должна попытаться сделать это.

— Лукас, мы плохо начали. Уж не знаю почему, но так получилось. Давайте пожмем друг другу руки и начнем все сначала. Мы ведь партнеры, и мне хотелось бы вести с вами разумный и деловой разговор. Например, о ваших замыслах. Я уверена, что у вас есть планы в отношении будущего «Полумесяца».

Зрачки Лукаса сузились. Куда она клонит теперь?

— У меня есть планы, — процедил он.

— Они касаются ваших чистокровных лошадей?

Из всего, что видела, Грейс выбрала то, что было ближе всего его сердцу! Лукаса потрясла ее проницательность. Он давно мечтал о конном заводе, и единственное, что его останавливало, это отсутствие денег.

Но он не был готов распространяться о своих мечтах перед женщиной, которой не доверял. И которая носит имя Уитни.

— У меня есть кое-какие мысли, — только и сказал он.

Грейс облегченно вздохнула.

— Я была уверена в этом. Все вокруг говорит о том, что вы уделяете ранчо достаточно времени, и я не сомневаюсь, что у вас много замыслов. Ваши чистокровные…

— Вас это не касается, — резко оборвал ее Лукас. — Послушайте, вы недовольны тем, как я управляю ранчо? Тогда так и скажите.

Эта вспышка причинила ей боль. Она предложила дружбу, а он отверг ее. Грейс сердито вздернула подбородок:

— Почему вы все время защищаетесь? Что вы так рьяно стараетесь скрыть, Лукас?

— Разговор окончен, — холодно заявил он. — Возвращайтесь в дом.

— Я уйду, но не успокоюсь, пока вы не перестанете говорить со мной свысока и презирать меня. — Она отвернулась и направилась к двери, полная гнева и обиды.

Лукас окликнул ее:

— Передайте Джуди, что я приду через несколько минут.