Со слов бабушки, Ника знала, что Маргарите уже за пятьдесят, но выглядела она очень моложаво. Девушка рассказала ей немного о себе и не удержалась от вопроса:

— А как вы стали экстрасенсом, Маргарита Юрьевна?

— Честно говоря, Ника, я себя и не считаю экстрасенсом. Просто открылись однажды способности чувствовать то, чего раньше не ощущала. Так ведь они у всех могут проявиться, если сознательно их развивать, а не ограничивать образование таблицей умножения и поваренной книгой. Я всю жизнь в технической библиотеке проработала, заводная была, компании шумные любила. Ни в бога, ни в черта не верила и о сверхъестественных силах никогда не задумывалась… А несколько лет назад положили меня в больницу — операцию на щитовидке делать. Уже на операционном столе обнаружилось, что в больнице нет расширителя для моей трахеи — она нестандартно узкой оказалась. Перенесли операцию на другой день. Вставили подходящий расширитель, а он в трахее не удержался, выскочил оттуда да еще и зуб мне передний сломал…

Девушка сочувственно покачала головой.

— Да, — вздохнула Маргарита. — Пришлось операцию второй раз отменять, а меня домой выписывать — для восстановления душевного равновесия… Некоторое время прошло, и я на третью попытку решилась. За день до операции выползаю на улицу сигарет в киоске купить, — при этих словах Никина собеседница вытянула сигарету из лежавшей перед нею пачки «Мальборо», — а навстречу мне одна моя старая знакомая идет. Сообщаю ей, что ложусь в больницу, а она так уверенно заявляет: «Не нужна тебе, Маргоша, никакая больница. Давай лучше ко мне. Я тебя сама вылечу, без операции!» В общем, провела я у нее дома трое суток, — закурив, продолжила рассказчица. — Она надо мной всё руками махала. Это называется у экстрасенсов энергетические пассы. И стали мне на третий день какие-то голоса странные слышаться. Они мне настойчиво предлагали то из окна без парашюта выпрыгнуть, то в зимней проруби на Ангаре утопиться. В общем, самоубийство совершить — якобы это высшим силам так нужно.

— Ужас какой! — впечатлительная Ника поежилась.

— Да, ужас был настоящий, — кивнула Маргарита, выпуская кольцо дыма. — Щитовидку-то мою, как ни странно, знакомая действительно вылечила. Тьфу-тьфу-тьфу, который год не жалуюсь. А вот с головой определенно нелады начались, я от этих голосов чуть совсем умом не тронулась. И на работе, и дома был один сплошной кошмар безо всякой улицы Вязов. В конце концов, решила я к психиатру пойти — чтобы меня в больницу положили. Страшно, конечно, было, но делать-то нечего… В конце концов, всё там оказалось не таким уж и ужасным. Только трудотерапия мне не нравилась — на машинке трусы мужские семейные в цветочек строчить. Но я сразу врачу заявила, что я — директор библиотеки и трусами заниматься не буду. Никто и не настаивал. Вместо этого стала я порядок в больничной библиотеке наводить, а заодно книжечки почитывать, которых раньше никогда не открывала: очень меня теперь паранормальные явления интересовали…

— Как раз по этому поводу я к вам и пришла, — сказала Ника, прервав словоохотливую хозяйку. — Хочу одно место на окраине Ангарска проверить. Оно мне не совсем нормальным кажется. — И она поведала Маргарите о взрыве в доме Романова и о своих подозрениях. — А вы, Маргарита Юрьевна, умеете определять паранормальные зоны? — спросила девушка.

— Да, — кивнула головой Шапиро, — я умею. Именно поэтому в новостройку и перебралась. В прежнем моем жилище единственная комната вся была сплошной аномалией — хоть на кухню или в прихожую кровать выставляй! А я в последние годы стала очень чувствительной к неблагоприятной энергетике… От «голосов»-то я после больницы почти полностью избавилась. А если они и возникали, то я придумала, как их перехитрить. Я когда-то музыкальную школу закончила, чувство ритма у меня в крови. Вот я и заметила, что у этих «голосов» свой определенный ритм есть, и стала его перебивать другим ритмом. Взяла у подруги том с частушками и, как только «голоса» в голове появятся, я начинаю частушки громко распевать. Вот эти, например:

— неожиданно пропела она задорным голосом. — А еще полюбила песни боевые распевать. Вот так и справлялась, а когда я эти «голоса» окончательно прогнала, так и для светлых сил место во мне освободилось. Стала писать стихи, рисовать картины… Даже в журналистике себя попробовала. Но охота к этому занятию у меня быстро пропала — после того, как в нашей местной газете мою лирическую статью напечатали впритык к бесстыжей исповеди какой-то особы под названием «Мой первый оргазм».

Светло-дымчатые очки Маргариты отразили возмущенный блеск ее глаз. Ника взглянула на спавших в обнимку Гармошу и Аристошу и подумала, что поступила очень дальновидно, не сообщив их хозяйке о том, что одноименные древнегреческие герои были не только борцами с тиранией, но и влюбленными друг в друга геями.

— А что касается того сгоревшего домика, то мы можем прямо сейчас туда отправиться, — предложила Маргарита. — Это ведь недалеко… А вообще, паранормальную зону определить не так уж сложно. Это и ты, Ника, при желании можешь освоить. Кстати, ты фотографию этого человека, который погиб, принесла?

— Да, — сказала девушка. — Я даже фотографию домика, в котором случился взрыв, принесла. — Она действительно прихватила с собой любительский снимок «дачи» Романова, который нашла между страницами дневника. Наверное, снимок был сделан самим хозяином незадолго до смерти.

— Так я прямо при тебе их и проверю, — заявила Маргарита и попросила заинтригованную Нику положить снимки на столе изображением вниз — «для чистоты эксперимента», как она выразилась. Сама же удалилась на кухню, чтобы покормить заволновавшихся котов.

Ника позаботилась о «чистоте эксперимента» по-своему. Она положила «лицом» к полированной поверхности стола снимки Бориса Сергеевича с бабушкой, его дома и весьма удачную фотографию бабушкиной бульдожки Илюши.

— Готово! — провозгласила девушка. Она была возбуждена, как ребенок на цирковом представлении перед появлением фокусника.

Маргарита вернулась в комнату и достала с книжной полки камешек полупрозрачного янтаря. В нем была дырочка, в дырочку была продета плотная шелковая нить. Правой рукой экстрасенша взяла нить за конец и стала по очереди держать янтарь над каждой фотографией.

— Ага… На этой фотографии двое людей. С одним все в порядке, а другой уже покинул этот мир. Наверное, это и есть хозяин того дома. Следующий снимок… Ну ты, Ника, и шутница! Здесь какое-то животное, собачка, наверное. С ней тоже все в порядке. А это, — Маргарита некоторое время подержала камешек над третьей фотографией, — и есть тот самый дом, о котором ты рассказывала. Знаешь, здесь действительно что-то не в порядке. Видишь, как лихо вращается нить над этой фотографией? Над первыми двумя такого не было. Похоже, ты права. Дело в самом доме, а не в его хозяине.

Ника перевернула фотокарточки и изумленно выдохнула: Маргарита все увидела правильно…

Подходя к полусожженному домику на улице Весенней, Маргарита вынула из сумочки уже знакомый Нике «индикатор паранормальных явлений» и взялась за свободный конец нити. Повисший над землей камешек резво закачался перед экстрасенсшей вперед-назад.

— Здесь всё в порядке, — объявила та. — Я дала индикатору установку двигаться именно так, если состояние этого места в норме.

Затем обе женщины осторожно ступили внутрь домика. Ника сразу заметила, что гвоздь и висевшая на нем пружина исчезли без следа.

Маргарита вошла в бывшую кухню Бориса Сергеевича — как установило следствие, эпицентр взрыва, унесшего жизнь хозяина домика, был именно здесь — и «подвесила» янтарь в воздухе. Нить сразу же закрутилась — как над фотографией домика при проверке в квартире у экстрасенши, но чуть менее беспокойно.