Глава 3.3

Минут через двадцать Рин уже стояла перед воротами поместья. Свет не горел ни в одном окне. Она подняла с земли камень и бросила вперед. Прокатившись по земле, камушек вспыхнул синим пламенем и взорвался.

— А! Вот ты значит как? — прошипела Рин. Уселась на землю и вошла в транс. В саду никого не было: ни слуг, ни врагов. Дорожка перед домом была вся покрыта клубами желтого тумана, что свидетельствовало о ловушках магического характера. В поместье было несколько человек, не три и не четыре, Рин ясно ощущала их присутствие. Может быть, это были слуги, может быть, охрана. В любом случае, им настанет конец, как только она доберется до них. Рин вышла из транса, поднялась и побежала к реке у поместья. Вода поднялась очень сильно: если днем это была мелкая речушка, то сейчас она разошлась. Дождь, накрывший местную гору, откуда река брала начало, превратил ее в мощный поток. Но даже если придется вымокнуть по уши, Рин пройдет в дом, и ничто ее не остановит. Девушка прыгнула в воду и побрела, держа кобуру с револьверами и Соколиную песню над головой.

— Тварь… Ты у меня попляшешь. Никакое происхождение тебе не поможет, — рычала Рин, борясь с бурным потоком. Наконец она дошла до того места, где они с Розой встретили Фриса, и поднялась на берег.

— У меня нет времени, чтобы устроить тебе, суке, настоящий кошмар, хотя я бы этого очень хотела, — с досадой сказала Рин, выжимая мокрые штанины.

Девушка снова пристегнула все оружие и направилась к углу здания. Ладдар сказал, что пахло рыбой. Значит, это должно быть недалеко от кухни. Рин подняла с земли камень и бросила в окно на первом этаже. Стекло осыпалось с громким звоном, где-то залаяли собаки и через минуту пятеро здоровенных псов из породы шаберговых сторожевых неслись на нее. Рин обернулась. Набрала воздуха в грудь и взвыла по-волчьи. Псы резко затормозили, вспахивая лапами мокрую землю, и легли, поджав хвосты.

— Прочь, щенки! — рыкнула Рин. Собаки, скуля, поползли в ближайшие кусты. Рин пошла дальше. Доломав окно, она проникла внутрь и оказалась в гостиной. Достала Соколиную песню, приставила ее кончик к стеклу и двинулась вперед. Раздался жуткий скрежет.

— Раз-два, я к тебе почти дошла, — напевала она на манер детской считалки. Ей никто не отвечал. Рин напрягала уши в попытках расслышать хоть одно движение, но шум дождя мешал ей. Девушка достала револьвер и пошла в сторону кухни, откуда до сих пор шел запах жареной рыбы.

— Три-четыре, отвори-ка дверь пошире.

Рин встала у стены и с помощью Соколиной песни медленно отворила дверь в кухню. Та открылась со скрипом, словно петли не смазывали вечность. Осторожно осмотрела помещение: вокруг было пусто. Запах рыбы перебивал все остальные, не было слышно аромата парфюма Анхельма, и ей совершенно не на что было ориентироваться. Рин задумалась: с одной стороны, можно войти в транс и найти вход сразу. Это, конечно, отнимет драгоценные силы, которых осталось не так уже и много. Неизвестно, сколько еще придется выдержать и насколько сложный предстоит бой. Расходовать силы нужно экономно. С другой стороны, в любой момент придет Фрис и поддержит ее, а пока она здесь сомневается, с Анхельмом и Розой могут сделать что угодно.

Поняв, что выбора у нее как такового и нет, Рин вздохнула, уселась на пол и закрыла глаза, погружаясь в легкий транс. В тот момент, когда она попыталась прощупать кухню на предмет магических ловушек, ее вышибло из транса. Рин обалдело затрясла головой, дезориентация была полной, она даже не сразу поняла, что лежит, а не сидит. Ощущение было такое, будто она снова оказалась на уроках техники магии, где мудрый учитель с полтычка разрушал ее хилые ученические конструкции. Отдышавшись, она повторила свою попытку, однако теперь транс был глубокий и завершенный. Из такого ее не смог бы выкинуть даже очень сильный маг, только Фрису или Ладдару было бы по силам сделать это.

Предметы и мебель в кухне предстали перед ней в ореолах лилового и желтого сияния. Лиловым сверкали те предметы, которых касалась Рейко, желтым — места, где она применила магию. Отслеживать волшебников для Рин всегда было довольно просто, но еще проще, когда дело касалось аиргов. Будучи по природе своей волшебными созданиями, они оставляли следы на всем, к чему прикасались. Магия клубилась вокруг них сгустками света, и сейчас она видела, что где-то глубоко под землей пульсирует желтое облако.

Рин прервала транс, некоторое время сидела и промаргивалась. В трансе она видела, что больше всего следов было оставлено на большом шкафу, где, вероятно, хранилась посуда. Девушка подошла к шкафу, открыла его и ухмыльнулась, увидев перед собой круто уходящую вниз лестницу. Никакой опасности в виде ловушек здесь не было. Но она стояла, в нерешительности переминаясь с ноги на ногу, и не спешила спускаться. Темнота сейчас показалась ей жуткой, от лестницы дохнуло сырым холодом, и Рин отшатнулась назад. Приступ клаустрофобии подступил опасно близко, стоило ей лишь подумать о том, как она будет брести в этой мгле одна, в тишине, без света. И ведь с собой-то ничего не возьмешь, нужно держать оружие наготове. Не в зубах же нести факел.

«Это всего лишь лестница. Ничего страшного там нет и быть не может, ты же чувствуешь, — вдруг прозвучал в мыслях голос. — Ты можешь по ней спуститься. Просто иди».

Рин глубоко вдохнула несколько раз, успокаиваясь, и сглотнула нарастающее чувство тошноты и паники. Ступенька скрипнула под ее ногами. Мрак вокруг сгустился.

«Чего ты боишься? Бояться нечего, на твоей стороне сама Смерть», — убедительно добавил он. Рин снова вдохнула. Верно. Голос прав. Нужно просто идти. У нее приказ.

— Пять-шесть, собираюсь тебя съесть! — пропела она, спускаясь вниз. Ее голос отдавался от стен гулким эхом, словно Рин была в колодце. Она сжимала изо всех сил горячую рукоять Соколиной песни и револьвера, и это придавало ей храбрости. Наконец, она дошла до маленькой площадки, где массивная дверь преграждала путь. Она толкнула ее и, к ее мрачному удивлению, та легко поддалась.

Стоя на пороге, Рин вглядывалась во мрак впереди. Ничего не видно, хоть глаз коли. Где-то впереди капала вода. Девушка прижалась к влажной холодной стене и двинулась вперед, прикрывая лицо оружием. Под ногой чавкнуло и хрустнуло, через подошву она чувствовала что-то мягкое и предпочла не думать о том, на что наступила. Но сердце снова забилось чаще, глаза заслезились, а во рту наоборот — пересохло. Стена круто повернула влево, Рин увидела впереди малюсенький огонек. Она пошла быстрее. Огонек оказался маленькой свечкой в железном подсвечнике. Нехорошее предчувствие, что ее ждали, сменилось уверенностью. Раз ее ждут, да еще так любезно оставили незапертую дверь и источник света, значит, будут разговаривать. Переговоры с преступниками Рин никогда не любила, но еще меньше ей нравилось говорить с аиргами.

Холод пронизывал до костей, зловещая тишина, прерываемая только влажным чавканьем под ее ногами, да звуком собственного тяжелого дыхания, — все это давило на ее и без того расшатанные нервы. Клаустрофобия пока не дала о себе знать, но Рин чувствовала, что еще немного, — и приступ захватит, поэтому прибавила шагу. Препятствие на пути выросло так внезапно, что она ударилась об него. Обшарив его руками, она поняла, что перед ней еще одна дверь.

— Раз-два, я к тебе почти дошла,

Три-четыре, отвори-ка дверь пошире.

Пять-шесть, собираюсь тебя съесть! — повторила Рин. Эхо ее голоса убежало вглубь туннеля. Она встала у стены и толкнула дверь. Свет оказался слишком ярким после этой кромешной темноты, девушка поморщилась и прищурилась.

— Семь-восемь, я пришла к тебе без спроса.

Девять-десять, загляни-ка в лицо смерти, — считалочка закончилась.

— Твои жуткие стишки меня не пугают, деточка, — насмешливо ответил женский голос в комнате за дверью. — Заходи. Я хочу с тобой поговорить.

— Должна предупредить: у меня паршивые нервы, а переговоры я всегда проваливала.

Женщина глухо рассмеялась.

— На кону не только твоя жизнь. На кону очень многие жизни. Заходи же.

Рин подумала немного и вышла из-за стены. Огромный каменный зал с низким потолком, которые держали массивные колонны; меж ними высились винные стеллажи и бочки. Рейко, облаченная в дождевой плащ, стояла рядом с ними. От нее исходило желтоватое сияние, и Рин поняла, что вступать с ней в контактный бой нельзя.