Поразмышляв над ситуацией некоторое время, он решился. Гомосексуалист Марк Робертсон женится…

Улыбка проскользнула в уголках губ Марка и стремительно исчезла, уступая место задумчивому выражению лица.

…почему он решил посетить Россию, Марк уже не помнил. Кажется, поспорил с друзьями, что медведи там по улицам не ходят. Пришлось проверять. Тогда его партнером по любовным утехам был искусствовед и настоящий эстет, фанат русского изобразительного искусства. Естественно, Марк взял его с собой. Естественно, они потащились на выставку художников-импрессионистов.

  Кристину он заметил сразу. Невозможно не заметить такую яркую внешность и красное бархатное платье, неприлично пошло облегающее идеальную фигуру.

   Она подошла к нему сама. Не стесняясь. С порога принявшись флиртовать, не теряя при этом собственного достоинства. Заигрывать, не опускаясь до банальности и похабности.

  Ее глаза были слишком умными. Ее разговор слишком интеллектуальным. Ее намерения слишком явными.

И тогда Марку пришла в голову гениальная в своем идиотизме идея: «А почему бы и нет…» Они посетили ресторан, где Марк, оценив собеседницу по достоинству, выложил все карты.

— Кристи, я предлагаю вам сделку! — начал он на русском, за что был благодарен тяге к самообразованию, и был польщен вытянувшимся от удивления и восхищения лицом девушки. — Я гей. Меня не прельщают девушки.

— Думаю, я совру, если скажу, что не расстроена, — ответила девушка, бросая на Марка разочарованные взгляды.

— Я хочу предложить тебе стать моей женой.

— Воистину, а я думала, что только мы сумасшедший народ.

— Я говорю серьезно. У тебя есть чудесный шанс жить безбедно. Я пальцем тебя трогать не буду. От приставаний ты спасена. А деньгами можно будет сорить без зазрения совести.

— Зачем тебе это? Если конечно, ты не умалишенный.

— Видишь ли, мой дед…

 Кажется, сегодня ночью Марк побил рекорд. Он еще никогда не сидел в кабинете так долго. Но уходить не хотелось. Еще столько всего нужно было вспомнить. Он, скорее всего, не уснет до утра. Даже темное бездонное небо и белый ясный диск Луны, мерцающим светом заполняющий комнату, не смогут его сейчас усыпить…

   Свадьба была тайной и только для избранных. Противоречила стилю «а-ля помпезность». Но в права наследства Марк вступил беспрепятственно, стоило пару раз перед нотариусом пострелять влюбленным взглядом в так артистично краснеющую жену и пообжиматься с ней при слугах и подчиненных. Единственным недовольным, хоть и неподающим вида, был дядюшка, у которого бриллиантовые горы утекли прямо из-под носа.

  С того самого момента, как газетные страсти и шумиха вокруг «грандиозного события в семействе Робертсонов» утихла, Кристи исправно играла роль примерной жены, развлекаясь потихонечку на полную катушку, а Марк стал настоящей акулой бизнеса.

   Но однажды стал замечать, как нервничает Кристи после разговоров с семьей. Точнее, с таинственным братом, о котором Робертсон даже не потрудился узнать. После общения с ним она становилась раздражительной и причитала:

— Да как он смеет! Я же его старшая сестра! Он даже не понимает, насколько хорошо для меня все сложилось! — ходила она из одного конца рабочего кабинета Марка в другой.

— Что он тебе такого сказал?

— Что я неблагодарная избалованная дрянь! Представляешь? Он же тоже не святоша, но, тем не менее, исправно прикрывается своими моральными убеждениями!

— И что, все так плохо?

— Он просто завидует! Прикрывает болезнью матери банальную зависть!!!

— Крис, зависть присуща всем без исключения. Это индивидуальное качество каждого человека. Оно заразно, кстати.

— Ты не понимаешь, Марк. Он всегда был самостоятельным, мечтательным, но никогда не смотрел на мир сквозь розовые очки. Кстати, вот его фотография, — девушка протянула снимок заинтересовавшемуся мужу. Марк увидел миловидного юношу с яркими зелеными глазами и стройной фигурой. И самым неожиданным образом его захотел! Сначала просто увидеть воочию, а потом … по обстоятельствам.

  Парень был очень симпатичным, да еще, как говорит Кристи и с характером. Марку нравилось общаться с такими людьми, а потом ломать их мнимые моральные барьеры, напускную важность и приручать. Он удовлетворенно хмыкнул, уже зная, что намечается интересная игра.

— Он словно дикий котенок! Добрый и ласковый, а потом до крови кусает, если чувствует, что ты — враг. Это мне даже нравится в нем, черт возьми! Но он смеет упрекать меня…

— Знаешь, человеку всегда свойственно меняться. Становиться покладистым. В зависимости от влияния на его личность. Может, деньгами. Может, любовью.

— Нет, мой брат — тот еще индивид. Твои деньги его возвышенную душу не прельстят. Могу поспорить, он плюнет тебе в лицо за сальные намеки, а уж с твоим образом жизни вообще категорически не согласится!

— Фу, не было еще ни одного мальчика, юноши, мужчины, которого бы я не приручил! У всех есть свои слабые места. Своя цена.

— Данила на это не купится. Он не глуп. Совсем не глуп, — отчеканила Кристина, но потом задумалась, и успех перешел на сторону Марка.

— Дорогая, я влюблю его в себя на раз-два!

— Значит, пари, мой самоуверенный супруг? — поинтересовалась Кристи. Ее взгляд блеснул азартным лукавым огнем.

— Определенно пари, моя упрямая супруга, — удовлетворенно произнес Марк, с почти восхищением наблюдая за сидящей напротив девушкой, только что из любопытства подставившей собственного брата.

«Интересно, а ради собственного удовольствия и выгоды, продаст ли она родную мать?»…

========== глава 6 ==========

         Данила проснулся только после полудня. Всю ночь его преследовал странный сон, будто стоя на распутье, он отчаянно пытался выбрать, по какой дороге следовать далее. Интуиция подсказывала юноше, что нужно выбирать ту, что ведет к спокойствию и тихой жизни, но все его существо желало следовать по другой — извилистой, неизвестной, неопределенной. Данила метался во сне, и смог заснуть лишь с появлением первых лучей солнца.

 Молодой человек был уверен, что сестра не появится еще несколько дней, сославшись на «неожиданно подвернувшееся важное дело». Но Кристина его мало беспокоила. У Хвостова было время поразмыслить и понять, что ему интересен Марк. Как личность, конечно же. Как представитель той ступени социальной лестницы, на которую Данила никогда не сможет ступить. Он решил попытаться если не наладить с Робертсоном диалог, то хотя бы разрядить напряженную обстановку между ними, возникшую два дня назад по вине обоих. И начать решил немедленно.

— Добрый день, Марк, — попытавшись как можно дружелюбнее улыбнуться, поздоровался Данила, входя в гостиную, где его шурин удобно расположился в кресле со свежим номером газеты в руках. А потом уже чуть тише добавил: — Надеюсь, сегодня будет хорошая погода.

Если бы он не шел целенаправленно к небольшому столику, а именно, к вазочке с фруктами, вольготно расположившейся на нем, и бросил взгляд на Марка, то увидел бы, как в изумлении приподнялась его бровь. Он даже отложил детище публицистической мысли и, как могло показаться, с опаской произнес:

— Э, доброе утро, Дэни, — надо было поддержать диалог, если уж юноша был в таком приподнятом настроении, что даже поздоровался. — Как спалось?

— О, хорошо, спасибо, — парень присел в кресло напротив и взглянул на Робертсона. — А почему ты не на работе?

В принципе, Марк действительно мог бы сейчас уехать в офис, если бы страдал паранойей и думал, что его подчиненные недостаточно компетентны. Но это было не так, и мужчина мог себе позволить не появляться в компании.

— У меня свободный график. Как ты понимаешь, я могу не беспокоиться за свое рабочее место.

— Тогда могу я попросить тебя об услуге? — замявшись, поинтересовался Даня, а Марк был настолько заинтересован, что даже чуть подался вперед.