Отдельные отряды Колесникова «разбрелись» по Орловской, Воронежской, Тамбовской, Донецкой, Ростовской, Харьковской губерниям. В феврале–марте 1921 года бои на повстанческом фронте шли с переменным успехом. Несколько раз Колесников уходил в Тамбовскую губернию, но, не желая подчиняться руководству атамана Антонова, возвращался обратно.

9 февраля повстанцы захватили Россошь. Через два дня отряды Колесникова потерпели серьезное поражение у станции Лиски, после чего снова направились на Тамбовщину. 20 февраля Колесников на несколько часов занял Новохоперск. 25 февраля его отряд (1 тысяча конницы, 500 бойцов пехоты, 10 пулеметов) вышел из-под Богучар на соединение с Антоновым, а на следующий день на станции Терновка разгромил крупную часть красных, взяв в плен до 800 красноармейцев.

Вскоре отряд Колесникова, причем под красным знаменем, неожиданно атаковал Воронеж. На несколько часов повстанцы захватили окраины города и тюрьму. Но в этот момент атаман начал вести переговоры по телефону с начальником 10-й дивизии Кауфельдтом о возможных условиях сдачи повстанцев и амнистии. Весной 1921 года в Воронежскую губернию были переброшены крупные соединения Красной армии, из которых была создана Подвижная группа для борьбы с бандитизмом. Эта группа разгромила ядро повстанческой «армии» Колесникова, после чего одна часть повстанцев ушла к Махно, другая — к Антонову.

Незадолго до этого чекисты внедрили в штаб Колесникова своего агента — красивую двадцатилетнюю чекистку Екатерину Вереникину. Под видом жены погибшего от рук красных эсера она прибыла к Колесникову. Атаман был очарован девушкой и, на свою беду, дал ей работу при штабе повстанцев. Вскоре благодаря информации Вереникиной был уничтожен лучший Старокалитвенский полк повстанцев, вышедший на линию артиллерийского и пулеметного огня красных. В бою погиб командир полка, брат атамана Колесникова Григорий. Тогда красным удалось захватить канценлярию и архив частей Колесникова.

В начале апреля того же 1921 года отряд Колесникова был разбит в Тамбовской губернии «летучими» формированиями красных. После этих поражений отряд, разбившись на три части, ушел в Воронежскую губернию, где, вновь соединившись, представлял значительную силу числом в 1500 бойцов. Но в конце апреля в бою у села Дерезоватое Воронежской области Александр Колесников был убит. По другой версии, он погиб через две недели — 12 мая, когда в районе Коротояка его отряд принял бой против «Подвижной группы» из трех кавалерийских полков, стрелкового батальона и батареи.

По объявленной советской властью амнистии после гибели Колесникова сдалось до тысячи его бойцов, еще около двух тысяч повстанцев рассеялись по Острогожскому и Богучарскому уездам, создав мелкие подвижные отряды. В июне 1921 года в чекистских сводках фигурировали сведения о «банде Колесникова» в составе тысячи сабель при 13 пулеметах, действовавшей в районе Луганска. Возможно, атаманом этого отряда был Каменюк. В июле 1921 года остатки «банды Колесникова» под командованием некоего Лухачева вернулись из Украины в Воронежскую губернию, где продолжили борьбу до октября 1921 года, пока не исчезли окончательно в круговороте братоубийственной войны...

* * *

Член Кавбюро ЦК РКП(б) А. Белобородов писал: «Единственно правильной мерой для Северного Кавказа... является оккупация этого района советскими войсками... Донская область является одной из баз контрреволюции... Нужно вычистить железной рукой. Армия разложена, и в случае восстания Советская власть на Дону — да, пожалуй, и во всем крае, — не будет иметь достаточной надежной вооруженной силы, что и подтверждают факты перехода к бандам целых войсковых частей».

Большевики спешно создавали отряды по борьбе с повстанцами из бывших красных партизан, передавали полномочия советов президиумам, вводили систему заложников и карательных отрядов: «В отношении станиц и деревень, упорно, активно содействующих бандам и неисправимо контрреволюционным, необходимо после исчерпания всех указанных мер применять меры карательные вплоть до полного уничтожения станицы или села и массовых расстрелов». В мае 1921 года тем же бюро был разослан приказ: арестовывать и представлять в ревком «заложников из всех имеющих семей бандитов по два человека с семьи». Дезертирам нужно было в трехдневный срок явиться в регистркомы, в противном случае «дезертир и глава семейства будут на месте расстреливаться».

По Саратовской губернии и по Дону в те дни ходил лихой атаман Кирилл (Константин) Тимофеевич Вакулин. Он был активным участником революции, коммунистом с 1918 года, успешным красным командиром, кавалером ордена Красного Знамени. В годы гражданской служил командиром 203-го полка пехоты 23-й дивизии Филиппа Миронова. Вместе с Мироновым Вакулин участвовал в антибольшевистском мятеже красного казачьего корпуса под Саранском в августе–сентябре 1919-го. В 1920 году Вакулин был понижен в должности — служил командиром караульного батальона Усть-Медведицкого окружного военкомата на Дону.

Вечером 17 декабря 1920 года бойцы батальона Кирилла Вакулина подняли восстание. Причиной стал приказ о привлечении красноармейцев к карательным акциям по продразверстке. К 11 часам ночи восставшие захватили Михайловку, разгромив ревтрибунал 4-го отдела войск Донской области, управления милиции и уголовного розыска, окружной финотдел. В мятежный батальон влились освобожденные из тюрем заключенные, часть местных милиционеров, дезертиры, скрывавшиеся в окрестных лесах от облав. Повстанцы Вакулина именовали себя «махновцами», «мироновцами» и «буденновцами». В тюрьме оказались большевики и советские работники, часть которых восставшие расстреляли (зампредревтрибунала, военкома батальона). Отряд Вакулина в январе 1921 года увеличился с 500 до 1500 бойцов при двух орудиях. Первыми операциями восставших были захват поезда советов с делегатами Всероссийского съезда и 40 миллионами рублей.

Восстание началось под лозунгами: «Смерть коммунистам-вампирам!», «Долой комиссаров, да здравствует власть народная на принципах братства, равенства и свободы!». Советская контрпропаганда тогда еще действовала примитивными схемами, заявляя через прессу, что «Вакулина заставили пойти на гнусный, недостойный шаг его острые формы последней стадии сифилиса и неврастении».

Руководителями восстания стал «Реввоенсовет пяти», в который, помимо атамана Вакулина, вошли Петров (бывший комендант Михайловки), Кузнецов (командир, коммунист с 1918 года), студент Волков, ставший начальником штаба повстанцев. В занятых повстанцами селах создавались новые органы власти — «пятерки». Вакулин издавал воззвания к восставшим и повстанческую газету «Вольный гражданин», в которых утверждал, что командир 2-й Конной армии Филипп Миронов уже поднял всеобщее восстание против большевиков и занял Калач-на-Дону. В действительности это был блеф, ведь позиция Миронова была еще не ясна.

Впрочем, герой гражданской войны Филипп Миронов еще в конце августа 1919 года поднял бунт против власти большевиков. В своем красном конном казачьем корпусе он организовал митинг под лозунгом «Долой коммунистов!», «Месть за поруганную справедливость!». Тогда он заявлял: «Чтобы спасти революционные завоевания, остается единственный путь — свалить партию коммунистов». 4 сентября мятежный корпус Миронова в количестве двух тысяч сабель занял городок Балашов в тылу Красной армии. Но развернуть широкомасштабное восстание тогда он не смог. Окруженный войсками Буденного, его корпус без сопротивления сдал оружие. Организаторы «бучи» немедленно были арестованы. Но власть помиловала тогда Миронова. Жертв во время восстания не было, и это стало важным аргументом в спасении красного атамана.

Однако власти все равно подозревали Миронова в сговоре с Вакулиным. Скорее всего, так оно и было, Миронов мог запустить Вакулина как «пробный шар», надеясь, что это восстание привлечет казаков и крестьян, создаст базу и территорию для дальнейшего выступления казаков из красноармейских частей. По Дону гуляли «подозрительные казачки» — «делегаты от Миронова», агитировавшие станичников идти «против Троцкого». Большевики понимали всю опасность возможной реализации плана Миронова и от греха подальше в январе 1921 года освободили чрезвычайно популярного на Дону командира от всех командных постов. Тогда же Троцкий выступил против переброски 1-й Конной армии на Северный Кавказ, опасаясь перехода конноармейцев на сторону повстанцев.