— Это так. — Дакк взял карточку. — Думаю, этим я заслужил уважительного к себе отношения, чего я не услышал в словах твоего шефа. Так? — Он дернул правым плечом, но отдавшаяся в груди боль заставила его поморщиться.

— Он не был там. К тому же твой признак клана запачкан и потому не виден. — Губы стронга вытянулись в робкой улыбке. — У тебя рана. — Он кивнул подбородком в сторону груди носителя Дакка. — Здесь она может стать серьезной помехой для твоей жизни. — Он шагнул в сторону и протянув руку к стеллажу, взял с него небольшую емкость с яркой желтой жидкостью и протянул Дакку. — Это поможет тебе восстановиться.

Дакк взял емкость покрутив её перед лицом, вновь взглянул на стронга.

— Что это?

— Очень сильный тонизирующий напиток. Можешь выпить, но лучше, если обработаешь им рану.

— Тогда, мне ещё нужен один.

Стронг молча покрутил головой.

Дакк протянул ему карточку.

— Он не продается. — Стронг вновь покрутил головой.

Дакк состроил гримасу и сунув в карман карточку и тоник и взяв емкости с водой, направился из бутта.

Хотя емкости были не очень тяжелы, но Дакк, шагая с ними, вдруг, почувствовал огромную усталость. Его ноги стали словно ватными и ступали, а просто волочились. Ему постоянно казалось, что он вот-вот упадёт.

Буквально ввалившись в палатку, он увидел, что Раннгунн вновь стоит на коленях, уставившись в шар, который он держал в вытянутых перед собой руках.

— Какой-то ритуал у тебя. — С явной насмешкой в голосе, произнес Дакк, роняя ёмкости с водой на землю. — Оставь свое глупое занятие. Я принес то, что действительно поможет нам.

Он достал емкость с желтой жидкостью и сунул её между шаром и лицом Раннгунна.

Руки бешеного опустились. Оп вернул шар в трапецию и поднял взгляд на Дакка.

— Это не ритуал и не глупое занятие. Шар словно питает меня энергией. — Заговорил он. — Я чувствую себя гораздо лучше, смотря на него.

— Возможно ты и прав. А сейчас постарайся снять рубашку. Займемся собой. Утром нам должно выглядеть надлежащим образом. Как приказали горты. Этим мы сейчас и займемся.

Скрипя зубами от боли, Дакк кое-как снял с себя курточку с рубашкой и с содроганием увидел довольно неприглядную картину состояния груди своего носителя — достаточно большая часть центральной части грудной клетки представляла собой красное месиво, весь живот был залит кровью, при каждом вздохе внутри груди что-то противно хлюпало.

— Тебе тоже изрядно досталось. — Раздался голос Раннгунна. — Совершенно не помню, когда это произошло.

— Какая разница.

— Где мы находимся?

— Это крота чистильщиков.

— Чистильщиков! — Лицо бешеного исказилось гримасой. — Как мы сюда попали?

— Сами пришли.

— Зачем?

— Это долго рассказывать. Лучше давай попытаемся привести себя в порядок.

Обмывшись и обработав раны тоником, Дакк и Раннгунн улеглись спать. Чистильщики ночевать не пришли и до утра их больше никто не тревожил.

Первым проснулся Дакк. Окинув себя взглядом и с удовлетворением отметив, что его рана на груди выглядит достаточно сносно, стронг из бутта не обманул, он разбудил Раннгунна.

Хотя рана на плече бешеного заметно поправилась, но состояние его самого было не очень, видимо внутри его организма шли какие-то болезненные процессы.

Как они ни старались привести свою одежду в порядок, но выглядели они как оборванцы. Раннгунн утверждал, что у него в палатке шестьдесят четвертой команды есть пара приличных курточек, но палатка располагалась очень далеко. Тогда они попытались подобрать что-либо из найденной в кроте одежды чистильщиков, но вся их одежда выглядела или как их, или ещё хуже.

Отпустив в адрес чистильщиков несколько нелестных тетрад, они, как смогли привели свою одежду в порядок и направились к стадиону.

До стадиона Дакк и Раннгунн добрались без приключений. Шар, накрытый тряпкой, позаимствованной у чистильщиков, нес Дакк, так как правая рука у Раннгунна, совершенно не работала и болталась, словно плеть, да и бледный вид его лица говорил, что ему тяжело, хотя он старался бодриться. Дакку через какое-то время тоже стало не совсем комфортно, появившаяся тупая боль в груди отдавала в мозг при каждом шаге и он теперь жалел, что не настоял на второй ёмкости с тоником.

Едва они вошли под трибуны стадиона, как перед ними неизвестно откуда вырос горт в идеальной белой одежде. Окинув их продолжительным, явно недовольным взглядом, он дернул плечами и произнеся, "идите за мной", повернулся и зашагал в глубь под трибуны. Дакк и Раннгунн направились за ним, отставая шагов на пять-шесть.

— Определенно, он остался недоволен нашим видом. — Негромко произнес Дакк, подавшись к Раннгунну.

— Насколько я знаю, на церемонии желательно быть в белой одежде. Наш вид может быть неправильно понят.

— Что есть. — Дакк шумно вздохнул.

Вскоре Дакк понял, что они идут к тому же самому выходу на стадион, через который они шли и вчера. Это его несколько озадачило, но не доходя нескольких шагов до двери, горт, вдруг, резко свернул и исчез из вида. Дакк и Раннгунн бросились за ним, но подбежав к тому месту, где свернул горт, оказались перед сплошной серой стеной. Никаких признаков дверей в ней не наблюдалось. Дакк разбросил по стене свое поле, но это не принесло никакой информации — стена совершенно не несла в себе никаких энергопотоков. Повернувшись к Раннгунну, Дакк молча поднял плечи.

Бешеный ответил лишь непонятной гримасой на лице.

Сбоку от них раздался легкий скрип. Они повернули головы — двери на стадион были открыты и в их проеме стоял горт, но уже не тот, который только что исчез.

— Почему одеты не по форме? — Громко произнес он.

— У здесь меня нет другой одежды. — Дакк дернул плечами. — Вся моя одежда осталась на Родерон.

— Я не смог. — Тихо произнес Раннгунн, крутя головой.

— Если бы не ваш успех… — Горт на мгновение умолк. — Следуйте за мной.

Повернувшись, он пошел вглубь стадиона. Дакк и Раннгунн поспешили за ним.

Выйдя из дверей, Дакк на мгновение опешил — перед трибунами, на уровне белой полосы, спиной к ним стояли команды бешеных, в своей обычной черной одежде. Прямо перед воротами между командами был широкий прогал, в глубине которого стояла небольшая группа людей. Горт шел в прогал.

Едва Дакк и Раннгунн отошли от ворот на несколько шагов, как доносившийся с трибун гул, вдруг, превратился в такой мощный рев, что Дакк невольно вздрогнул. Он понял, что это рев, отнюдь, не приветствия, а словно рев раненого зверя — отовсюду летели совсем не лестные слова.