Я точно выполнил все его указания. Ия осталась дома, так она пожелала. Благо мать ее подруги Иры, врач-гинеколог, вызвалась поухаживать за Ией. Взяла по этому случаю на работе отгулы и находилась с ней неотлучно день и ночь. И Ира была рядом. Забота близких помогла дочери быстро встать на ноги. Да и молодой организм справился с тяжелой травмой. Но последствия оказались самые серьезные — Ия не сможет иметь детей. Она этого пока не знает. Пусть все идет своим чередом. Со временем, когда уляжется боль и не так остры будут воспоминания, Ия, быть может, воспримет это известие спокойнее.

В голове у меня все более зрела идея отправить Ию на какое-то время в Америку к матери. Пусть поживет там, придет в себя, находясь в полной безопасности. И у меня будут развязаны руки, и я смогу, не поддаваясь эмоциям, довести дело до конца.

Отец забрал меня из больницы на следующий же день после приезда. Врач сказал, что состояние моего здоровья не внушает ему опасений. А вообще доктор — душка, сестры от него без ума. Говорили: чудо-хирург, обращается с ними как с равными, каждой сделает комплимент, любит в компании покурить, побалагурить, пропустить рюмочку-другую. Одним словом, мне здорово повезло, что к нему попала.

Когда после операции я пришла в себя, все вспомнила, ужаснулась тому, что они со мной сделали там, в купе. Подошел врач, стал успокаивать, гладил по голове, приговаривая: все хорошо, все хорошо, скоро будешь как огурчик. Днем, после официального обхода, обязательно заходил в палату и каждый раз спрашивал, как я себя чувствую. Я отвечала: «Прекрасно». Он удовлетворенно улыбался и бросал стоявшей рядом медсестре: «Да, ее через пару дней можно будет готовить на конкурс красоты». А если откровенно, состояние мое было отвратительным. Слабость, все тело словно палками побито. К тому же ненависть переполняла меня. Появись в эту минуту кто-то из тех подонков, загрызла бы, разорвала на куски. От бессилия я заливалась слезами. Все более крепла решимость найти их, отомстить за Игоря, за себя. Я строила самые фантастические планы — и один их них вскоре стал приобретать реальные очертания.

Приезд отца меня очень обрадовал, представляю, сколько он пережил из-за меня. Наверняка ведь себя винит в том, что меня одну отправил в поездку, но ведь это могло случиться в любом месте. Да, мерзавцы, выследили, посчитались за своего.

Когда прощались, я спросила своего доктора, что надо делать, чтобы быстрее встать на ноги.

— Вы уже, душенька, на ногах, — рассмеялся он. Потом достал из ящика стола исписанный лист бумаги и подал мне. — Возьмите, специально для вас подготовил. — Он закурил, выпустил дым, спохватившись, разогнал его газетой, извинился и продолжил: — Здесь все, что надо делать в течение двух месяцев. Если будете точно выполнять предписания, наступит полная реабилитация и тогда — хоть на фигурное катание.

— А заниматься каратэ можно? — спросила я.

— Даже боксом и футболом, — хохотнул профессор. Видимо, он принял мой вопрос за шутку или отнес к моему болезненному состоянию.

Ну все, поехали, боксер, — вмешался отец и подтолкнул меня к выходу, чтобы я не мешала ему выразить моему спасителю благодарность и вручить соответствующие презенты.

Я внимательно изучила врачебные рекомендации. Было расписано буквально по мелочам, что на завтрак, на обед, на ужин — сплошные витамины. Физические нагрузки — бег, гимнастика, причем с каждым днем по нарастающей. Твердо решила: начну завтра же. Надо выходить из пике. Жизнь приобретает для меня новый смысл, и приоритетными станут иные ценности. Все поступки подчиняются главной цели — наказанию этой нечисти. Время не имеет для меня значения. Пусть на это уйдет полжизни, жизнь, но я добьюсь своего, такой уж у меня характер. Главное, я знаю, с чего начать: как можно быстрее восстановить здоровье. Потом наведаюсь к Генриху, Ирка говорила, что он меня искал и хочет пригласить в школу. Это хорошее начало. Для осуществления моего замысла потребуется много сил. Не знаю, поймают бандитов или нет, меня теперь это не особенно волнует. У меня к ним свои счеты.

Дома было чисто, уютно, на столе свежие цветы, в духовке — мои любимые голубцы.

— Папуля, не домовой ли у нас завелся? — делая удивленное лицо, спросила я, хотя догадывалась, чьих это рук дело. Незадолго до моего отъезда отец пришел домой с девушкой, своей студенткой. Когда они раздевались в прихожей, отец как-то между прочим бросил, что у них важный деловой разговор. Я постаралась показать, что не пропустила его слова мимо ушей и тотчас приняла на себя роль радушной хозяйки. Татьяна произвела на меня хорошее впечатление, и мы быстро нашли с ней общий язык. Но, Боже мой, она ведь почти моя ровесница! У меня ветерок в головушке, а у нее, по-моему, ветрище. Может, я и ошибаюсь, за один вечер человека не узнаешь. Но я чувствовала: она отцу приглянулась. Однако, зная, что папуля у меня однолюб и что к женскому полу у него вообще недоверие, я не придала значения своим догадкам и постаралась убедить себя, что это действительно деловая встреча. И вот теперь, войдя в дом, я поняла, что была не права. Конечно, это хозяйничала Таня, кто же еще мог здесь быть? Вряд ли отец приведет в дом незнакомую мне женщину, не сказав об этом ни слова.

Отец был откровенно смущен и, чтобы не показывать этого, усадил меня на диван, а сам поспешил на кухню, явно избегая разговора на личную тему.

— Ладно-ладно, папуля, успокойся, — по шла я следом за ним. — Я ведь ни о чем не спрашиваю. В конце концов, ты взрослый человек и можешь решать, кому поручить домашние дела, пока я нахожусь в больнице, не так ли?

— Ты права, дочь, не будем темнить, облегченно вздохнул отец. — В конце концов рано или поздно я должен сказать те об этом. Мне очень нравится Таня. Мы встречались, она не раз была у нас дома, я дал ей ключ, видишь, она к твоему приезду навела порядок. Не знаю, что и как будет дальше.

Тут и возраст, и ее мать, и мое окружение — все это не сбросишь со счетов. Но главное зависит от тебя. Как скажешь, так и будет. — Отец посмотрел на меня, обнял, прижал к себе. — Знаю, родная, ты столько пережила, а тут я еще со своими проблемами… Ладно, не бери в голову, идем обедать.

За столом мы продолжили этот разговор уже по моей инициативе. Я сказала отцу, что Татьяна мне понравилась и что если она его действительно любит, то нет причин для переживаний.

— Что же ты предлагаешь? — спросил отец.

— Тебе решать, — коротко ответила я и добавила: — С моей стороны не будет возражений. Ты молод, красив, она тоже ничего. — Мне нравилось, что отец считается с моим мнением. Поэтому я увлеклась назиданием и совсем забыла, кто есть кто. Отец, видимо, тоже почувствовал, что меня заносит, и быстро поставил все на свои места.

— Ну все, хватит об этом, — твердо сказал он, завершая тему. — Завтра же пойдешь в больницу. Пусть врач оценит твое состояние и решит, полежать тебе у них или можно ограничиться домашним уходом. Будь умницей и делай так, как я советую.

Но у меня были совсем другие планы и больничный вариант меня абсолютно не устраивал. Позвонила Ирке, кое-как объяснила ситуацию в промежутках между ее «ах», «ох» и «какой ужас». Через два часа она была уже у меня вместе с матерью, известным в городе врачом по женским делам. Вдвоем они уложили меня в постель.

Недельку пришлось поваляться, зато потом я себя оседлала крепко. В 6.30 утра подъем — и в парк. Первые дни сил хватало лишь на 10—15-минутную ходьбу. Постепенно я увеличивала время и наращивала темп движения. Перешла на бег, вначале легкой трусцой, потом с ускорением. Редкие в такую рань прохожие да собачники с удивлением глядели, как носится по парку девчонка в трусиках и майке. Не знаю, что думали они в тот момент обо мне. Да, если честно, меня это не интересовало. Я чувствовала, что с каждым днем наливаюсь здоровьем и делаю шаги к достижению моей цели, а это было самое главное.

Я надеялся увидеть Ию на похоронах Игоря, но она не пришла. Странно, ведь они были друзьями. Неожиданно позвонила ее подруга, назвалась Ирой, спросила, не у нас ли пропадает Ия. Оказывается, она говорила, что ее можно найти по этому адресу. Я ответил, что Ия действительно приходила и мы договорились встретиться через несколько дней, но вот пропала куда-то, видно, занята.