Все еще целуя ее, неспособный отнять свой рот от ее, он повел ее обратно к гнезду из одеял возле огня. Вместе они раздели его, поспешно избавившись от его пальто, рубашки, ботинок и джинсов. Кейд стащил остальную часть своей одежды, когда Алекс прервала поцелуй и провела языком вниз по его шее. Он задрожал от внезапного всплеска желания, которое затопило его вены, почувствовал порыв крови, мчащейся через его конечности вниз, к пульсирующей длине его члена. Его кожа покалывала от изменения цвета дермаглифов, своеобразной маскировки Рода, которые отходили от его груди к рукам и вниз по бедрам. Глифы, которые обычно были на тон или два темнее его собственного цвета кожи, конечно же, были насыщенного цвета, темнея, чтобы отразить желание, которое он чувствовал к Алекс.

- Ох, черт, - прорычал он, с шипением всасывая воздух, когда она игриво прикусила кожу на его челюсти. Он не знал, сколько еще сможет взять. Когда она наклонилась и погладила длину его члена, он не смог сдержать животный рык. Она приблизила головку к своей плоти, ее прикосновение было любопытным и требовательным, когда она погладила свою влажную горячую кожу.

- Ложись со мной, - сказал он, его отрывистый голос рассекало дыхание.

Он взял ее за руки и опустился на, покрытый одеялом, пол комнаты, целуя ее, когда он нежно подмял ее под себя. Она была настолько мягкой и теплой возле его тела, ее руки были обернуты вокруг его плеч, а ее бедра были разведены там, где его бедра вклинивались между ними. Его член устроился во влажной расщелине ее плоти, появилась необузданная потребность двигаться глубоко, но Kейд только играл возле ее входа, скользя между шикарными лепестками ее тела, пока дразнил ее ртом, водя им вдоль всей шеи. Он достиг низа, чтобы взять его в руки, потирая жесткой плотью мягкую, используя кончик его члена, чтобы погладить небольшой бугорок ее клитора. Она застонала, выгибаясь, чтобы встретить его темп, и расставив ноги, чтобы пригласить его глубже. Он не поддался искушению, но с трудом.

Она попросила, чтобы он сделал ее теплой, и она такой уже была, но он хотел сделать ее более горячей, чем она когда-либо была. Внезапная потребность сделать ее своей – доставить ей огромное удовольствие, которое она никогда не получала, – стукнуло в его крови, как барабан. Ошеломленный этим чувством, он немного отстранился от нее. Но Алекс выглядела слишком хорошо, чувствовалась слишком хорошо, и прежде чем он смог напомнить себе, что она заслужила большего, он провел дорожку поцелуев вниз по ее телу. Он наслаждался каждым сладким дюймом ее от небольших холмиков грудей к твердым мышцам ее живота и убийственной маленькой родинкой на бедре, которая сделала все это удовольствие и эгоистичную нужду в ней такой неправильной.

Но неправильно или нет, столь же эгоистичный, каким и был раньше, чтобы признать свое желание Алекс, теперь он не сопротивлялся. Чувство ее, лежащей под ним, бросило его в пот. Аромат, потянувший его к сладкому местечку между ног. Он поцеловал ее там, используя свой рот, язык и зубы, пока она не начала извиваться. И все равно, он не останавливался. Он целовал ее грудь и одновременно ублажал ее, пока она не вскрикнула и выгнулась под ним в сладостной кульминации.

И даже тогда он не остановился.

Он продолжал целовать и посасывать ее грудь, поглаживая ее, принося ей новую волну дикого желания, и только тогда он приподнялся, накрывая ее тело своим, и глубоко вошел в нее, зарычав, когда горячие, влажные стенки влагалища обхватили его член. Он вошел в нее, понимая, что ему также нужны были эта теплота, эта мысль — даже если временная, — что он не был одинок. Алекс была нужна ему в этот момент так же, как он был нужен ей.

Он двигался в ней по кругу, усиливая давление. Все жарче и жарче, все туже и туже, пока он не смог больше сдерживаться. Он туго вошел в нее с такой силой, на всю длину, что она могла принять, зарываясь лицом в ее плече, когда его семя выплеснулось в нее.

Он не мог сдержаться, даже если бы попытался, хотя угрозы беременности не было, пока не произошел обмен кровью. Но даже это оказалось более заманчивым, чем должно было быть. Клыки Кейда удлинились и стали давить на десны, когда он потерялся в жаре Алекс. Он слышал ее ускоренное сердцебиение, чувствовал его бешеным эхом собственного сердцебиения. И там, где его рот прикасался к ее коже, он чувствовал толчки ее крови, пульсирующие под ее нежной кожей.

- О, Господи…Алекс, - прошипел он, измученный той реакцией, которую она у него вызвала.

Инстинкты Рода в нем требовали, чтобы он сделал эту женщину своей, как только он завладел ее телом.

Кейд с трудом боролся с этой потребностью, но это было чертовски нелегко. Он прижал ее спиной к себе, поглаживая сзади, чтобы скрыть изменения, которые произошли в нем во время трансформации.

- Ты в порядке? – спросила она, когда он попытался достучаться хоть до каких-то зачатков здравого ума.

- Да, - выдавил он через мгновение. – Лучше, чем представлял.

- Я тоже, - сказала она, ее улыбка прозвучала в сонном и удовлетворенном голосе, когда она тепло выдохнула. – Если ты задаешься вопросом, обычно в мои обязанности пилота не входит ублажение моих клиентов.

- Это хорошо, - сказал он голосом, больше похожим на рычание, когда прижал ее ближе к своему теплому телу. Он не хотел, чтобы она “ублажала” еще кого-то, он понял это. Ему бы не понравилась эта идея еще того, что между ними произошло, и он был чертовски уверен, что не примет ее сейчас.

- А как насчет тебя? – спросила она, когда он накрыл их обоих одеялом, чтобы скрыть метки на своем теле.

- Что насчет меня?

- Ты…делаешь такое часто?

- Беру обнаженную и сексуальную летчицу посреди аляскинских лесов? – Он на минуту остановился, давая ей возможность подумать, что он серьезно рассматривает этот вопрос. – Нет. Такое было впервые.

Чувство собственничества росло с каждым ударом сердца, когда Кейд думал об Алекс с другим мужчиной. Он задался вопросом, не то ли, что она Подруга по Крови, привлекло его к ней. Но он подумал, что родимое пятнышко, которое связывало ее с темным миром, в котором он жил – связывало ее с Родом - было наименьшим качеством, которые привлекло его в Александре Магуайр. Последнее, в чем он сейчас нуждался, это в эмоциональной связи, меньше всего с женщиной, носящей метку капли, падающей в чашу полумесяца.

Но он запутался. Фактически, он завязал еще несколько узлов в этой невозможной ситуации. Проклиная себя, как первоклассного идиота, кем он и являлся, он поцеловал ее в макушку и притянул к себе, ожидая, пока его глаза и зубы примут обычный вид, чтобы появилась возможность ускользнуть.

Это заняло время, и даже после того, как его тело приняло нормальный вид, его голод к этой женщине остался с ним.

Глава 15

Дневной свет тонкой и мутной полоской залегал перед входом в лесную пещеру. Хищник нашел здесь свой приют совсем недавно, когда только свет начал прорываться сквозь зимнюю тьму. Существовало не так много вещей, которые были бы сильнее, чем он, особенно в этом примитивном мире, который так отличался от того далекого, в котором много тысячелетий назад он родился, но даже столь развитая форма жизни, как его вид, имеющая идеальную, без единого волоска, кожу, покрытую дермаглифами, не переносила ультрафиолетового света, воздействие которого всего за несколько минут могло убить его.

В глубокой безопасной пещере он отдыхал с предыдущей ночи охоты и скитаний, досадуя и ожидая, когда сядет солнце, и он сможет продолжить свой путь. Ему нужна была пища, и как можно скорее. Он все еще голодал, его клетки и органы требовали обновления после длительного периода лишения и жестокого обращения, которые он перенес за время, что был в неволе. Инстинкт выживания боролся со знанием того, что он, целиком и полностью, один на этом недружелюбном куске орбитальных развалин.

Сейчас здесь не было никого, похожего на него. Он был последним из восьми исследователей, которые осели на этой планете, на единственном, потерпевшем крушение, корабле, без шанса на спасение.