Часть 11

Мотоцикл летел к горизонту. Делал разворот и возвращался к автомобилю. Анатан светился от восхищения и, широко улыбаясь, показывал большой палец. Адэр не разделял его радости; мысли были заняты шестым прииском. Его вливания в казну последние три года были мизерными, несмотря на то, что сапфиры на самом деле добывали на двух месторождениях.

Внимание привлёк столб посреди пустоши. Стрелка на прибитой к нему доске указывала на растёкшиеся в знойном мареве горы. Надпись гласила: «Мертвецкая — 3 мили». Анатан поехал именно туда, в сторону скал и мертвецкой. Малика вцепилась в платье и побледнела.

Небольшое селение встретило леденящей кровь тишиной. Ветер бесшумно гнал облако пыли по безлюдной искривлённой улице, кидал горсти мелкого песка в закрытые окна и двери, трепал стебли соломы, свисающие с крыш лачуг. Низкие заборы из кольев, вбитых в землю один подле другого, отбрасывали тени, вонзающие острые зубья в ухабистую дорогу.

Заглушив двигатель, Адэр наблюдал, как Анатан приваливает мотоцикл к частоколу, идёт через двор дома, исчезает в тёмном дверном проёме.

Прошло пять минут, десять, Адэр заволновался: вдруг Анатан рассказывает другу о ночном конфликте с инспектором, и они вместе продумывают, о чём сказать, а о чём умолчать. Не выдержав, Адэр приказал Малике оставаться в машине и выбрался из салона. Неожиданно завыла собака. По затылку колкой вереницей пробежали мурашки. Из ниоткуда возник ворон. Шумно взмахнув чёрным плащом, уселся на заборе. Сверкнул глазом-угольком и то ли застонал, то ли тяжко вздохнул.

Сопровождаемый скорбным взглядом птицы, Адэр торопливо вошёл в перекошенную калитку, в три шага пересёк двор и почти вбежал в охваченную сумраком прихожую; в нос ударил запах свежих досок и цветов. Нащупал сбоку дверь; печально скрипнули петли. Переступив порог, споткнулся о ведро с водой.

Комната без мебели. На зеркало наброшен платок. Вдоль стен скамейки, сколоченные на скорую руку. Анатан сидел, ссутулившись. Примостившись рядом с ним, старуха комкала костлявыми пальцами половую тряпку. Анатан произнёс безжизненным голосом: «Я… я просто не верю». И уронил голову на грудь.

Досадуя на свою нетерпеливость, заставившую ринуться в дом, Адэр рассматривал плавающие в ведре кроваво-красные лепестки и жалел, что не начал проверку с этого прииска. Кто теперь ответит на его вопросы?

Хлопнув ладонями по коленям, Анатан поднялся:

— Езжайте в контору. Я попрощаюсь с другом и приеду.

На окраине посёлка Адэр проводил взглядом мотоцикл, уносящий понурого ездока к рощице, и направил машину в сторону нагромождения кряжей и хребтов. Некоторые скалы стояли с наклоном, как на полке, которой не хватило книг. Серели вогнутые утёсы, будто ветер нещадно бил их в самую сердцевину. В небо вонзались искривлённые вершины, похожие на дымок потухшего костра.

Немного погодя Адэр остановил автомобиль у подножия горы. Из вытянутого, как казарма, строения вышел худой, точно иссохший страж. От уголка губы к виску тянулся уродливый шрам, отчего казалось, что человек криво усмехается. Пустой рукав рубахи был заправлен за пояс штанов, из второго рукава торчала трёхпалая кисть, обтянутая жёлтой кожей.

Выслушав Адэра, страж простонал:

— Ну, сколько можно? — Затряс изуродованной рукой, указывая на контору. — Что тут каждый месяц проверять?

Двинулся к двери, бормоча недовольно:

— Ездите, ездите. И горючего вам не жалко. — Вдруг обернулся. — А я ничем не могу вам помочь. Все документы в сейфе, ключа нет. О нашей беде слыхали?

— Что случилось с начальником? — поинтересовался Адэр.

Страж указал на крутую тропинку, взбегающую по склону горы:

— Оттуда сорвался. Все внутренности отшиб. Крепкий был мужик, ещё три дня мучился.

— Где находится прииск?

— А вам какой нужен? «Горный» или «Котёл»?

На языке вертелось: «Котёл». Но решив не соваться к смертникам без охраны, Адэр сказал:

— «Горный».

— Милю вверх и вглубь двадцать метров. Хотите посмотреть? Но сейчас там никого нет. Все на прóводах Лабичи.

Адэр с содроганием взглянул на скалу. Он видел пять приисков, и надо бы посетить последний…

— Ну что? Нести страховку? — с ехидцей в голосе спросил страж и, не дожидаясь ответа, поднялся на крыльцо конторы.

Малика подошла к мутному, в грязных разводах окну. Адэр направился к деревянной перегородке в конце длинного помещения. Справа вдоль стены стояли скамейки, слева — узкие, словно гробы, ящики с дверцами.

— Добросердечный был мужик, — произнёс страж, семеня следом. — Как ни день, так мешок еды относил бандюгам. А взамен что? Когда горстка камушков, точно горох, а когда и шиш.

Внутри Адэра всё бурлило и шипело. Ещё один вопрос, ответ на который он вряд ли получит: зачем разбивать лагерь смертников на заведомо убыточном месторождении?

Открыл сапогом дверцу ящика. На гвоздике висели брезентовые штаны и куртка, внизу стояли ободранные ботинки на толстой двойной подошве с твёрдым и прочным на вид носком.

Страж вынырнул из-за спины:

— Рабочая одежда. Обувь из самого Тезара. — Взял ботинок, перевернул. — Клеймо видите?

Адэр приблизился к перегородке. Возле неё лежали погнутые кирки, карабины, крючья, мотки истёртого капронового шнура и обшарканной кручёной верёвки.

— Страховка. И всё равно калечатся, бедолаги.

Адэр посмотрел в криво усмехающееся лицо. Еле сдержав брезгливую гримасу, отвернулся.

— У нас каждый пятый инвалид. И вот что обидно: Лабичи днём и ночью как ящерица, а на тропе не устоял.

Адэр заглянул за перегородку. Умывальник, стол, табурет, сейф и засиженное мухами окно.

— Тут сидел наш начальник, — вздохнул страж.

Адэр вернулся к столу возле входной двери. Опустился на шаткий стул, покрутил в руках увеличительное стекло, передвинул с места на место весы.

— Приёмщик принимает камни по весу? — спросил он и понял свою ошибку.

Услужливо склонившись над его плечом, страж обдал стойким запахом давно немытого искалеченного тела:

— По штукам.

Адэр закрыл ладонью нос:

— Кто бракует камни: оценщик или тезарский банк?

— Оценщик.

— Можешь идти, — сказал Адэр, более не в силах цедить кислый воздух сквозь пальцы.

— Я могу рассказать, как пользоваться страховкой.

— Уйди! — рявкнул Адэр и, когда страж удалился, грохнул кулаком по столу. — Надо ввести штрафы за простой!

— Проявите сочувствие к чужому горю, — проговорила Малика, глядя в окно.

— В Порубежье ежедневно умирают сотни людей. Если всем сочувствовать, никаких чувств не хватит.

Малика бросила на него полный жгучего упрёка взгляд и вновь повернулась к окну.

Спустя некоторое время в контору вошли Анатан и мужик уродливой внешности: ноги изогнуты иксом; лицо плоское, словно по нему прошлись тёркой; одно плечо выше другого.

— Извините за задержку. Еле нашли ключ от сейфа, весь дом перерыли, — сказал Анатан. — А это Драй, помощник Лабичи. Поможет нам составить опись документов.

Адэр открыл сейф в каморке начальника и присвистнул: на полках царил вопиющий беспорядок. Здесь были и тетради, и вырезки из газет, машинописные листы и документы, испещрённые корявым почерком, засаленные папки и скомканные бумажки.

Анатан принёс стул для Малики и принялся выкладывать бумаги на стол, за которым уже сидел Драй, держа огрызок карандаша.

— Да разве же опись составляют карандашом? — воскликнул Адэр.

— Химический, чтобы дважды не писать. Смочишь второй листик водой, к этому прижмёшь и на тебе копия.

— Копию придётся читать в зеркале!

— Кому надо — прочтёт.

Адэр принялся пролистывать бумаги:

— Ищите расчётные ведомости.

Вытащил потёртый, с загнутыми уголками печатный лист, сложенный ширмочкой. Перечень драгоценных камней, выставленных на ювелирные торги в Тезаре, с фотографиями, подробными характеристиками и указанием первоначальной стоимости. Старый перечень, трёхгодичной давности.

— Драй! Расскажи о лагере смертников, — приказал Адэр, рассматривая фотографии камней.

— Лабичи не сильно о нём распространялся. Знаю, что он носил искупленцам еду, возвращался с камнями. Камни — дрянцо, половина в брак уходила. А больше ничего не знаю. Даже где лагерь — не знаю. Так… приблизительно.

— А вы меня спросите, — произнёс Анатан, вытаскивая из сейфа очередную пачку. — Я расскажу.