Костя мялся какое-то время, потом сообщил, что в школе ходили слухи о моем браке с нефтяным королем. Это подавалось, как причина увольнения.

— Причина была в другом, — усмехнулась я. — Я просто нашла другое занятие, которое дает больше денег. Мне требовалось кормить детей, на учительскую зарплату это невозможно.

— Но Хабибуллин?..

— Я была замужем за Алексеем Багировым. Кстати, когда пришла работать в школу, с ним уже развелась. И он в те годы еще не был нефтяным королем.

Костя открыл рот, потом закрыл. По его лицу было видно, как он переваривает информацию.

— Ну вы даете, Ольга Викторовна! — наконец воскликнул он с восхищением. — То-то все пацаны были в вас влюблены. Целых два нефтяных короля! Здорово! Я когда пацанов увижу и им скажу, они просто прибалдеют. И всем говорить будут, что вы нас математике учили.

Нашу милую беседу прервал Жирный, нарисовавшийся без спутницы. Видимо, быстрая ходьба на расстояние десяти метров отняла у него очень много сил и он пыхтел, как паровоз.

— Красавица! Не откажи в любезности! Очень тебя прошу! Порадуй старика!

Я поняла, что мне проще подписать книги, иначе Жирный не отстанет. Привлекать к себе внимание всего собравшегося бомонда тоже не хотелось.

— Пошли, — сказала Николаю Ивановичу. — Где они там у вас?

— Ольга Викторовна, вы куда собрались? — с беспокойством спросил Костя.

Но Жирный предложил Косте составить нам компанию, со сладкой улыбочкой заявив, что тому тоже будет интересно посмотреть, чем мы намерены заниматься.

Ничего не понимая, Костя отправился вместе с нами. Толстяк задавал темп, отдыхая у каждого второго тополя. (Интересно, как он в Мариинском передвигается? — хотелось спросить мне. Там вроде лифтов не должно быть — ведь всего три этажа.)

Все машины стояли с другой стороны особняка, где для них имелась соответствующая площадка. Некоторые шоферы дремали откинувшись на сиденье, трое резались в карты, кто-то прогуливался с сигареткой. На нас особого внимания не обратили. «Мерседес» Жирного стоял вторым с левого края. Крайним был джип Хабибуллина. В «мерсе» спал один из бритоголовых гоблинов, с которыми я познакомилась во вторник в Надеждином дворе. Хозяин его бесцеремонно разбудил, сказав:

— А ну брысь отсюда!

Бритоголовый мгновенно проснулся, меня узнал, кивнул и отчалил.

— Вы же мне сказали, Олечка, что не хотите раскрывать свою тайну, — заговорщическим шепотом бормотал депутат. — Я понимаю: тайна — это святое. Я никому не скажу! Клянусь! Просто всем буду говорить, что знаком с Эросманей! А что вы — невестка Надежды Георгиевны — не буду. Она вам, кстати, не помогает писать? Материальчик-то не подкидывает?

Костя, стоявший рядом, поперхнулся. А депутат уже заталкивал свое грузное тело в автомобиль. Посмотрев на обалдевшего юношу, я полезла следом, а затем дернула бывшего ученика за полу пиджака, приглашая к нам присоединиться. Охранник мне в данной ситуации требовался на тот случай, если депутат вдруг решит ко мне приставать.

А депутат уже извлекал из вместительной спортивной сумки все мои шедевры. Некоторые были зачитаны чуть ли не до дыр. Интересно, электорат знает любимый жанр слуги народа?

— Ольга Викторовна… — пролепетал Костя при виде такого количества книжек из серии «Секс-индустрия».

— Да, молодой человек! Да! — встрял Николай Иванович, не давая мне сказать ни слова. — Но вы должны поклясться, что сохраните тайну! А то Олечка очень не хочет, чтобы кто-то звал ее Эросманей. Правда, Олечка?

Я сидела красная, как рак. Костя как-то странно посмотрел на меня. Что он обо мне подумает? Я ведь только что призналась ему, что ушла из школы на заработки. Что он скажет моим бывшим ученикам? Что я променяла благородное дело просвещения молодого поколения на написание эротических книжонок? Мне было стыдно.

Но, как ни странно, Костя понял мое состояние, протянул руку между сиденьями и сжал мою в своей огромной лопатообразной ладони. Мне страшно хотелось ему объяснить, что я занялась этим делом не от хорошей жизни, от нефтяных королей ничего не имею (только платье за две тысячи баксов и босоножки за пять тысяч рублей), однако сейчас такой возможности не было. Не при депутате же это делать? Да и нужны ли Косте мои объяснения?..

А толстяк уже извлек из кармана ручку с золотым пером и открыл «Оргазм в гробу».

— Моя любимая, — сообщил он, облизывая пухлые губы. — Олечка, напишите какое-нибудь пожелание. Давайте я сейчас сам придумаю… Ну например: «Желаю тебе, Николаша, и на том свете регулярно иметь»… Кого можно иметь на том свете? Чертей? Э, нет, мужики не пойдут, я не по этой части. А как будут черти женского пола? Олечка? Как у чертей баб зовут? Чертихи? Чертовки?

— «Чертовка» — это другое, — медленно произнесла я и задумалась, представив Жирного на большой сковородке в окружении пляшущих чертей.

А не написать ли что-нибудь на эту тему? Например, «слуги народа» жарятся в аду за грехи на земле и искупают их, совокупляясь с женской частью подземного царства, для которых изобрету какое-нибудь название. Сашу-Матвея пригласить в консультанты — он подкинет материальчику, добавить мистическую линию или вообще начать фантастическо-эротическую серию. Поделюсь соображениями с издателями.

Вспомнился знакомый писатель, которому для того, чтобы пробиться на рынок, потребовалось несколько раз трахнуть одну особу (вот кому бы подошло слово, обозначающее чертей женского пола). От нее зависело издание книги, и она поставила именно такое условие (история умалчивает, скольким молодым мужикам она его ставила). В следующем романе автора (вышедшем уже в другом издательстве) появилась ведьма, совращавшая юного героя, и как совращавшая!.. Ведьму узнали многие. И ведь ничего не сделаешь, в суд не пойдешь иск подавать, заявляя: «Ведьма — это я».

Я написала на титульном листе: «Желаю своему постоянному читателю испытать оргазм даже во время собственных похорон».

Когда, наконец, мой автограф украсил все книги, Николай Иванович опять извлек на свет божий «Оргазм в гробу» и прижал к груди.

— Сейчас прочитаю пару строчек и пойду к гостям, — сказал он мне. — Твои книги, Олечка, меня всегда вдохновляют.

На законотворчество? — хотелось спросить мне. Теперь мне стало понятно, почему у нас принимаются такие идиотские законы. И вообще, чем у нас депутаты на своих заседаниях занимаются? Может, по очереди читают вслух? Например, мои эротические романы…

— Мы пойдем, — проблеяла я вслух, вцепляясь в Костю мертвой хваткой. — Еще увидимся.

— Конечно, Олечка! С нетерпением жду следующей книги! Пишите! Я обязательно найду вас!

Я изобразила улыбку и выскочила из «мерса» вслед за бывшим учеником. Мне хотелось умыть холодной водой горящее лицо. Но я не успела спросить юношу, где это можно сделать: к нам подбежал водитель Николая Ивановича.

— А он чего в машине остался?

— Желает вдохновиться на новые подвиги «Оргазмом в гробу», — ответил Костя.

— А… — промычал молодец и вернулся к курящим водителям.

Я попросила Костю проводить меня в дом к дамской комнате. Парень кивнул, по пути крякал, а потом сообщил, что никак не ожидал такого поворота. Я призналась, что тоже не ожидала. У меня и в мыслях не проскальзывало, что стану писательницей, тем более — Эросманей. У меня же совсем другая специальность: я математик, а не филолог. На первом курсе университета я четко знала, чем займусь после его окончания — научной работой. Если бы тогда мне кто-нибудь сказал, что меня ждет… Не поверила бы. Но так сложилась жизнь. Мне предложили этим заниматься, я согласилась. Кушать-то хочется, да и работаешь дома, что немаловажно с двумя детьми.

— У нас один парень в охране все ваши книжки прочитал, — сообщил Костя. — Но никто из наших и предположить не мог…

— Только, пожалуйста, не раскрывай мою тайну, я не хочу такой славы — попросила я.

— Но почему? Я теперь сам обязательно прочитаю, раз это вы писали!

— Не советую, — вздохнула я.