Поиск
156. «Лишь одного бы я желал…»
Перевод С. Мар
Лишь одного бы я желал:
В пустыне выжженной бродить,
Один, среди безмолвных скал,
В скитаньях горьких слезы лить,
Грустить от мира вдалеке,
В пустыне выжженной бродить
И к скалам припадать в тоске,
Целуя скалы, слезы лить.
157. «Я захотел любви поверить вновь…»
Перевод В. Любина
Я захотел любви поверить вновь,
О ней мечтать, печалиться глубоко,
Но сердце мне измучила любовь,
И снова я скитаюсь одиноко!
Я шумным ветром не примчусь, любя,
И у дверей не постучусь, гонимый.
О, если б мог я век рыдать, скорбя,
И мучиться тоской неутолимой!
158. «В далеких горах Гималайских сейчас…»
Перевод В. Державина
В далеких горах Гималайских сейчас,
Хребты затопив от вершин и до пят,
Дыханием моря смятенного мчась,
Клубясь, необъятные тучи кипят.
Гроза на грозу громоздится в горах,
Грохочут грома, повторяясь стократ,
И молнии бешено блещут сквозь мрак,
Но горы не дрогнут — бесстрашно стоят.
Лишь там, в их грохочущей дикой борьбе,
Мятежное сердце, — там место тебе…
159. «Взмыли в испуге дикие утки…»**
Перевод Т. Спендиаровой
Взмыли в испуге дикие утки:
Кто-то на буйном коне ураганном
Мчится полночью этой жуткой
Вдаль по сжатым полям туманным.
Я — тот всадник, несусь я к звездам,
Вечности сердце открою вольное.
Затеряюсь в скопленье грозном
Черных туч под бичами молний.
Лишь бы прочь от коварных, лживых,
От погрязших в житейской тине,
Прочь от рабского мира наживы,
Где порок предпочтен святыне.
Наших слез этот мир не стоит,
Друг, подруга любви не стоят.
Лучше в пустыню уйду и зверю
Сердце свое бездомное вверю.
160. Песнь о хлебе*
Перевод Вс. Рождественского
Сухому я хлебу слагаю песнь,
Сухим его крошкам моя хвала,
Которые мне доставались здесь
От пиршества мира, с его стола.
Я крови и пота море пролил
На ниве, которую зной палил.
Немало я горьких слез ронял,
Кровью и потом я хлеб добывал.
Когда я снопы сложил на гумне,
С расчетами кёхва пришел ко мне,
Всё сосчитал и унес с собой
Радость мою, золотое зерно.
Пришел ага и топнул ногой,
Всё сосчитал и унес с собой
Радость мою, золотое зерно.
Бродяги, нищие, поп с крестом,
Цыгане, птицы — все грабили дом,
Все, приходя, забирали мой хлеб,
А я оставался, как был, бедняком,
Нищим и голым в краю родном.
Я голодал, я просил куска
Хлеба, добытого тяжким трудом.
Нет, нам довольно нищими быть,
Жертвы мы глупости нашей во всем.
Мы ведь трудились, и хлеб этот наш,
Хозяева мы своего труда.
Мы наполняли своим зерном
Житницы хана и богачей,
Сами склонялись мы под ярмом,
Сами виновны в неволе своей.
Сбрось иго рабства, народ трудовой,
Сам стань хозяином доли своей,
Владыкою будь своего труда.
Да сгинут навеки и хан, и ага.
Хлеб в этом мире свободу несет,
Хлеб воспевайте, свой хлеб трудовой!
Люди труда, идите вперед,
С гимном свободному хлебу — вперед!
Хлеб — это сила, и правда, и свет.
Хлебу, добытому честным трудом,
Хлебу, свободе мы гимн воспоем!
161. «Твои блестящие глаза — как море в солнечных лучах…»
Перевод Т. Спендиаровой
Твои блестящие глаза — как море в солнечных лучах,
Как ветер — волосы твои, огонь в дыханье и в речах.
Ты ясным небом смотришь вниз, чтоб я, твой пленник, не зачах,
Сжигаешь нежностью. Горю в огне благоуханном я.
Ослеп я, столько пролил слез, но чар не превозмог твоих.
Ценою жизни, пожалей, дай мак сорвать со щек твоих.
Ах, сжалься, пламенем палим, я только прах у ног твоих.
Закрыться ранам дай на миг — и стану бездыханным я.
Стать шахиншахом, умереть под взглядом милой, осчастливь.
Склонись над прахом, хоть полой коснись могилы, осчастливь.
Заплачь — нальется сердце вновь бессмертной силой, осчастливь!
Взволнуюсь вновь из глубины Индийским океаном я.
162. «Сердце мое на вершинах гор…»
Перевод М. Зенкевича
Сердце мое на вершинах гор
Вместе с орлами в приволье родном,
С тучами гневно в грозный простор
Молнии мечет, бросает гром.
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: