По описанию Лабата, Заира образуется из соединения четырех рек: Банкари, Вамбры, Конго и Бербела: последняя выходит из озера Чиланды или Акелунда (озеро Куффуа). «Это озеро, — так говорит он, — имеет двадцать миль длины от севера к югу, и от десяти до двадцати ширины от востока к западу; на нем находится много островов чрезвычайно плодородных и хорошо обработанных. Его воды пополняются многими источниками и дождями».

Среднее течение Заиры почти так же мало известно, как и ее верховье; хорошо изучено только ее устье и часть нижнего течения, благодаря экспедиции капитана Токея.

Заира, называемая туземцами Моензи-Энзадди, то есть великая река, не соответствует в некоторых отношениях понятию величия, которое внушает ее ближайшая часть к устью. Ее необычайная быстрота, например, ее постоянное выступление из берегов и неотразимое сопротивление морским приливам и отливам — все это преувеличение; что же касается глубины ее устья, то ока, напротив, превысила все предположения. При промерке лотом глубина обозначалась на тринадцать брас, а лот все еще не касался дна. Быстрота течения в среднем от четырех до пяти узлов в час. Заира, как и все тропические реки разливается во время периодических дождей; но разница между подъемом и падением уровня воды в ней, по-видимому, гораздо менее, чем во всякой другой реке такой же величины: разница никогда не превышает одиннадцати английских футов.

Начало подъема наблюдал капитан Токей первого сентября, выше Теллалы, где она была не более трех дюймов, а семнадцатого того же месяца, около устья реки она была уже семь дюймов, отчего быстрота течения значительно увеличивалась. Из этого факта хотели вывести заключение, что у реки Заиры есть притоки и на севере экваториальной линии. По письменному свидетельству, найденному Боудичем, Заира принимает один из притоков Огуая, который имеет сообщение с Нигером и впадает в море неподалеку от мыса Лопес-Гонзальво. Все эти вопросы требуют еще разъяснения.

Полуостров мыса Падрона, составляющий южную часть мнимого устья Заиры, образовался из наносов моря и реки: наружный берег, вдающийся в море, состоит из песка и представляет утесистую форму, тогда как внутренняя сторона берега, принадлежащая реке, есть скопление ила и покрыта мангиферами. Оба берега у настоящего устья имеют точно то же происхождение и изрезаны множеством бухточек, которые образуют столько же островков и имеют стоячую воду. Наносные породы, покрытые мангиферами, простираются слева направо в глубь материка на расстоянии семи или восьми миль, где находится первобытная и возвышенная почва, которую можно иногда видеть с реки на оконечности бухт или сквозь прогалины, проделанные огнем между мангиферами. Пространство, занимаемое этими деревьями, растущими в воде, совершенно непроницаемо, за исключением песчаных мест. Быстрина отрывает от берегов островки, которые увлекаются рекой во время периодических дождей, и тогда они делаются уже плавучими островками. Мангиферы и гифены — род пальмового дерева, населены стаями серых попугаев, Только эти птицы и нарушают безмолвие, царствующее в этих лесах после захода солнца. Попугаи каждый день перелетают через реку: утром они покидают северный Серег, чтобы опустошать плантации маиса на южном берегу, а вечером — возвращаются на ночлег.

Путешественники XVI и XVII столетий называют у устья Заиры много островов: остров Гиппопотамов, Кинталла, Бомма, Зариакаконго, но теперь эти острова иначе называются. Также и Максвель говорит, что вход в самую значительную бухту реки заперт у самого устья тремя островами, которые он называет островами Бонне, Нокс и Альцион. Форма группы деревьев, напоминающая чепчик, дала название Бонне (чепчика) первому острову, который на языке туземцев называется Зунга-Казакиза. Немного выше находятся острова, называемые туземцами Монпанга, то есть Стража. Токей видел их покрытыми белыми цаплями и другими водяными птицами. Один из этих островов, на котором Смит собрал более тридцати новых родов растений, образовался из обширной песчаной мели и касается почти северной части континента. Зинга-Кампензе или остров Обезьяны точно также образовался из песчаной мели. Туземцы вылавливают около этого острова значительное количество моллюсков. Эти животные, воткнутые на вертел и высушенные, становятся предметом торговли. Их полуиспорченная гнилью мякоть приходится неграм очень по вкусу; сырыми их есть невозможно, потому что они совсем непохожи на устриц, с которыми их иногда смешивают. Осмотрев остров Обезьяны, Токей приплыл к южной оконечности другого острова, называемого туземцами Зига-Чинканга. Несколько еще островов находятся на востоке. Тут исчезают пальмовые леса, и почва становится глинистой, изрезанной по берегам реки небольшими ущельями, как будто вырубленными и покрытыми травой, тростником, изредка пальмовыми деревьями. Немного далее, по мере того как высота уровня увеличивается, мангиферы, в свою очередь, исчезают; кустарники и некоторые одинокие деревья заменяют их на окраине. Вместо живописных ландшафтов, образуемых лесами пальм, мангиферов и баобабов, видны только равнины, покрытые высокой травой, между которой замечательны возвышенные и качающиеся стебли папируса. Вдалеке видны еще одиноко стоящие гифены. Эти растения придают всей стране особенный вид, напоминавший Смиту картины Египта.

На верху канала или реки Мамбаллы находится остров Фаркгар. В этом месте встречаются первые плантации маиса и табака. Неправильности, замечаемые здесь в глубинах рек, происходят, по словам местных жителей, от ям, которые выкапывают в русле бегемоты, собирающиеся многочисленными стадами. В нескольких милях далее на юго-западе возвышается утес Фетиш. Эта гранитная масса, отвесно висящая над рекой, совершенно одинока и прислонилась к равнине, покрытой тростником и маисовыми полями. Трудно взобраться на этот утес; его нижняя часть покрыта разнообразными деревьями; его многочисленные, остроконечные вершины, новые формы растительности, окружающие равнины, и его общий вид представляют прекраснейший ландшафт. Это уже последняя местность целой гряды возвышенностей, смежных с синими горами, которые тянутся во внутренние страны, где они разделяются на две или на три цепи гор, идущие амфитеатром одни за другими. А там, далеко за песчаными островами рисуются на горизонте одинокие пальмы, точно выходящие из воды. Высокие берега реки тоже представляли бы приятные ландшафты, если бы только не были лишены всякой растительности. Туземцы очень боятся водоворотов, которые, по их мнению, находятся по соседству с утесом Фетиша.

На верховье Эмбоммы находится остров Бука-Эмбомма, который почти на всем пространстве сланцевый. По мнению Токея, этот остров представляет лучшее место для основания колонии в тех странах. Река протекает между горами, вершины которых совершенно обнажены, но вся нижняя часть их у подошвы покрыта самой роскошной растительностью. На этой стороне берега можно видеть разнообразную смесь равнин, глубоких долин и холмов, оканчивающихся пиками или самыми странными формами. Здесь кое-где попадаются живописные группы колючих мимоз и иногда хорошо возделанные поля. Начиная с этого места, река не разделяется на разные рукава и на значительном пространстве не имеет ни одного острова. Продолжая плыть вверх по реке, видишь, как ее русло более и более сужается от скал слюдяного сланца, глубоко сидящих в воде. Склоны этих скал покрыты зеленым ковром ползучих растений, Каменные подводные рифы, о которые яростно разбиваются волны быстрого потока, покрыты в некоторых местах илом и образуют небольшие полосы земли, на которых растут тростник и даже маис. Кроме этих перешейков, видны между скалами небольшие лощины, из которых самая значительная по величине Виндале-Залли занимает пространство на две мили вдоль берега. На этих плодородных пространствах возделывают маис и маниок, а пальмы-гифены растут там в большом изобилии. На северном берегу, почти как раз напротив этих скал, находится остроконечный крутой утес, которому Токей дал название «Прыжок Любовника», потому что с той вершины бросают в реку неверных супруг короля Боммы. Неподалеку оттуда находятся острова Гомбы, где часто собираются бегемоты; эти острова — просто сланцеватые скалы, украшенные группами деревьев.