Шедший первым, был почти так же высок, как сам Конан и было ясно, что это умелый воин. Он носил нагрудник из отличной вороненой стали. Такой же превосходный, украшенный гребнем шлем, воин держал в мускулистой руке. Тяжелый меч, подстать хозяину, свешивался на крепкой перевязи. Иссиня-черные волосы, подобно водопаду ниспадали на квадратные плечи. Широкий белый шрам разрезал аккуратно подрезанную бороду справа от нижней губы. Он осматривал помещение с нескрываемым презрением.

Шум толпы в таверне несколько поутих. Множество глаз с настороженным любопытством рассматривало новых посетителей.

Спутник воина, стоящий в темном дверном проеме, был тоже высок, но сгорблен и сутул, словно от болезни или старой травмы. С головы до пят его фигура была закутана в длинный балахон из пышного зеленого бархата. Его руки, слегка видневшиеся из рукавов, обтягивали ярко-зеленые перчатки, все из того же материала. Лицо человека скрывалось в тени капюшона, опущенного до самого носа.

Странная пара колебалась лишь один миг, затем твердой поступью двинулась через всю залу, не обращая внимания на притихшую толпу, которая спешила расступиться перед необычными гостями. Они быстро прошли трапезную и скрылись за дверью, ведущую в заднюю комнату.

— Что это за гуси, демон их побери? — спросил Конан, как ни в чем не бывало, потянувшись к кувшину.

— Кто — лучше этого и не знать, целее будешь, — ответил Шамтейр, понизив голос.

— Ну и плевать на них… Что это? Вино кончалось! — варвар потряс опустевшим кувшином, затем поднял его высоко над головой.

— Эй, там, еще вина!

К киммерийцу тут же подскочила девушка-служанка, забрала пустую посудину и заспешила выполнять заказ. Скорее чем ожидал варвар, она вернулась, неся полный кувшин. Ее тонкий стан, пусть и покрытый грязным подобием платья вызывал восхищение. Стройные ноги грациозно ступали по заплеванному полу. Пробиваясь сквозь толчею, девушка соблазнительно покачивала полными бедрами. Конан взирал на ее походку с откровенным восхищением, усмехаясь и облизывая губы.

Молодая служанка, поймав его недвусмысленный взгляд, покраснела и слегка расплескала вино, когда ставила на стол тяжелый кувшин. Смущенно потупив взор волооких глаз, она что-то пробормотала.

— Чего? — переспросил варвар.

— Пять копперов, господин, — повторила девушка более отчетливо.

— Для тебя, ягодка, и серебра не жалко. Лови! — пророкотал Конан и бросил ей серебряную монету, которую она с ловкостью, порожденной долгой практикой, поймала на лету.

— Сдачу оставь себе, — бросил ей вслед северянин, но подол служанки мелькал уже у дальних столов.

Конан с жадность схватил свежий кувшин и уже собирался отхлебнуть изрядную порцию вина, как вдруг на его плечо опустилась тяжелая рука.

Варвар медленно повернул голову, он очень не любил, чтобы кто-то подходил к нему со спины. Глаза его сузились. Конан внимательно изучал скуластое лицо того самого воина в черных доспехах, который сопровождал таинственного человека, закутанного в изумрудный бархат.

— Мой хозяин хотел бы переговорить с тобой, варвар, — низким голосом, не терпящим возражения, пробасил воин.

Конан повел плечами, стряхивая ладонь незнакомца, и повернулся в сторону, где должен был сидеть Шамтейр, но место рядом пустовало. Тучного шемита словно сдуло ветром. Северянин только заметил, как колеблется неприкрытая дверь таверны.

«Храни меня Митра от таких цивилизованных товарищей»- успел подумать варвар.

— Ты поступил бы мудро, приняв приглашение господина, — воин возвышался над сидящим киммерийцем. Шрам, рассекающий его бороду, стал шире. Губы растянулись в недоброй гримасе. Свет от камина зловеще мерцал на полированном нагруднике.

Конан, нарочно медленно, сделал несколько булькающих глотков вина, игнорируя неприятного пришельца. Наконец, поставив кувшин на стол и утерев тыльной стороной ладони рот, варвар по слогам изрек:

— По-твоему, я — собака, чтобы бежать на свист абы кого?

Воин засопел, лицо его стало наливаться кровью. Он прилагал немалое усилие, чтобы совладать с собой. Его темные глаза буравили Конана с плохо скрытой яростью.

— Там, — процедил он сквозь зубы, кивнув головой на дверь, ведущую в гостевые комнаты, — тебя ждет много золота. Очень много!

Варвар громко рыгнул, затем небрежно встал, все еще держа за узкое горлышко винный кувшин.

— Так бы сразу и сказал. Ладно, веди меня к своему господину. Но предупреждаю, если меня что-либо не устроит, то вы сильно пожалеете о том, что оторвали от выпивки Конана — киммерийца.

Темный воин не ответил. Подавляя гнев, он тяжело зашагал к двери в задней части таверны. Обернувшись у самого порога, он заметил, что варвар прихватил с собой недопитое вино.

— У тебя не будет нужды в этом, — сказал воин, указывая на кувшин Конана.

— Вот еще! Я за него сполна расплатился, — киммериец взял кувшин в другую руку и, отстранив провожатого, толкнул тяжелую дверь.

Помещение за дверью было узким и длинным. В центре стоял прямоугольный дубовый стол, увенчанный тремя медными канделябрами. Все четыре стены были завешаны плотными занавесками из темной парчи. На противоположном конце стола, на высоком стуле неподвижно сидел человек в зеленом капюшоне.

Огонь горящих свечей осветил лицо Конана, переступившего через порог комнаты. Варвар не спеша, подошел ближе и уставился на застывшую фигуру.

Молчание длилось не долго.

— Ты — Конан из Киммерии? — голос принадлежал, несомненно, мужчине и был довольно звучным, но все же в нем чувствовалась некоторая скованность, будто говоривший произносил слова с усилием.

— Может и я, — развязно буркнул варвар. — А вот ты кто такой?

Темный воин, прикрыв дверь, встал слева от киммерийца.

— Собака! — рявкнул бородач. — Ты должен отвечать на вопросы, а не задавать их.

— Галбанд! — человек в зеленом сделал предостерегающий жест и Конан заметил, как дрожит рука в бархатной перчатке.

— Присядь рядом со мной, — пригласил он северянина. — Поверь, я делаю некоторое снисхождение для простого варвара.

— Итак, кто я — в сущности, не имеет особого значения. Важно только то, что если ты выполнишь одно мое деликатное поручение, то станешь очень богатым человеком.

— Ну почему именно я? — спросил Конан, плюхаясь на соседний стул и ставя кувшин с вином на колено.

Из-под бархатного капюшона раздался хрипловатый смех.

— Он, — палец человека в зеленом указал на Галбанда, — мой телохранитель, недавно приметил тебя у ворот Акхарии и опознал. С тех пор я провел кое-какое расследование и сделал вывод, что ты полностью соответствуешь своей отличной репутации.

— Опознал меня? — синие глаза Конана пробежали взглядом от одного к другому. — Да я впервые вижу вас обоих!

— Несколько лет назад я видел тебя, под конвоем Городской Охраны Шадизара. Тогда люди знали тебя как самого удачливого вора, — процедил Галбанд, с явным нежеланием польстить киммерийцу.

Человек в бархате наклонился вперед, опершись обеими руками в край стола.

— Говорили, будто ты выкрал Глаз Эрлика. Один старый заморийский вор рассказывал мне, что ты даже ухитрился взять Сердце Слона из башни Яры в Аренджуне.

— Это — гнусная ложь, — отрезал Конан категорически.

— Независимо от того, — ласково промурлыкал человек в зеленом. — Независимо от того. Позволь, нам просто согласиться с тем, что Ты — вор среди воров и что мне нужен такой человек. Я готов предложить тебе плату, стократно превышающую выручку одной ночи, а тем более вознаграждения за полный месяц от продажи твоего меча, как простого наемника короля Самуаби.

Конан заворочался, отхлебнул вина и тяжело откинулся назад на спинку стула.

— И что же ты потребуешь от меня за такие деньги?

Зеленый человек извлек скатанный свиток пергамента из рукава и перебросил через стол северянину.

Конан поймал свиток и стал разворачивать мягкую кожу.